Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади Страница 82

Поднявшись по приступкам, Малика присела на краешек стула и устремила взгляд на потолок, расписанный фресками, где ангелы сражались с демонами. По идее, добро должно восторжествовать, однако демоны походили на ракшадских воинов: такие же мощные, безжалостные. Один их вид ставил под сомнение победу утончённых и птицеподобных посланников светлых сил.

Конвоиры ввели Драго и заперли его в клетке. Страж – растрёпанный, помятый – не выказывал волнения и даже подмигнул Малике, а она смотрела на его руки, сжимающие прутья, и видела, как белеют костяшки пальцев.

Судьи, облачённые в балахоны из домотканного полотна, прошли за трибуны. Ответив на их приветствия, Малика внутренне подобралась: сейчас появится тот, чьё слово главнее закона.

А вот и он… прошествовал по залу – бесшумно, по-хозяйски. Легко, как ветер, взлетел на возвышение. Прошелестев полами чёрного плаща, опустился в кресло. Цитрусовые благовония, витавшие в зале, смешались с ароматом лайма, исходившим от Иштара: запахи не соответствовали ни месту, ни настроению.

Посмотрев на Драго, Иштар предъявил ему обвинение. Сообщил суду, что подсудимый в силу своей наследственности является левшой. И одним махом разнёс продуманную Маликой защиту, притом не позволив ей выступить. А Малике уже нечего было сказать: Иштар сам себе задавал вопросы, сам на них отвечал, сыпал номерами статей и складывал сроки заключения, доводя до пожизненного. Оказывается, страж одним неправильным прикосновением к деве-вестнице нанёс оскорбление трём столпам, на которых зиждется Ракшада: Богу, державе и хазиру. Кто из судей осмелится возразить?

Иштар не преминул объяснить, почему не приказал арестовать нарушителя закона сразу же после коронации: мол, не хотел омрачать путешествие по святым местам и не хотел начинать своё правление с судебного процесса. И в конце выступления заявил, что готов отказаться от обвинения, если шабира поведает о каком-либо поступке, совершённом подсудимым в интересах Ракшады. Всё, как и предполагала Малика: судьбу обвиняемых решают не судьи, а обвинитель. И не судьи здесь для проформы, а защитник.

Умолкнув, Иштар с невозмутимым видом откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев – вызывающий жест и всезнающая поза. Малика встретилась с ним взглядом; внутри всё оборвалось.

– Перерыв, – сказала она.

Караульный провёл её в вестибюль, а затем в комнату, где шабира могла бы побыть одна. Вдоль стен стояли стулья с чистейшими тугими сидениями без единого признака, что на них вообще когда-то сидели. На шоколадном паркете были протоптаны белесые дорожки: из угла в угол и по кругу. Эта комната предназначалась для ожидания начала суда или его завершения. Хотя, нет. Ракшады не умеют волноваться. Да и кто станет переживать о подсудимом? В этой стране люди одиноки и всеми забыты. А значит, комнату меряют шагами не родственники нарушителей закона, а защитники и обвинители, репетируя убедительные речи.

Малика подошла к окну. Во внутреннем дворике к небу взлетал фонтан и, обрушиваясь в мраморную чашу, рассыпался на тысячи сверкающих брызг.

– Как ты себя чувствуешь? – прозвучал за спиной голос Иштара.

– Пустым бокалом.

– Должно быть, неприятное чувство.

Присев на краешек подоконника, Малика сложила руки на коленях:

– Никакого заговора не было. Шедар не пытался сорвать твою коронацию. Ты сам это сделал. Ты создал видимость противостояния с братом: споры, разговоры на повышенных тонах. Потом непрозрачная чаруш и взбесившиеся тигры. Ты знал, что ещё немного, и звери успокоятся, потому что твой человек чуть-чуть изменил пропорции воды и отупляющего зелья.

Приблизившись, Иштар упёрся плечом в стену:

– Меня всегда удивляла твоя проницательность.

– Если бы Шедар перебрался жить на остров, ты бы не смог ему отомстить. Поэтому ты запер его в своём бывшем кубарате.

Иштар хмыкнул:

– Да, там жили мои кубары. Понравился дом?

– Понравился. Особенно решётки на окнах.

– Их вставили позже. Мой подарок Шедару.

– Ты не можешь держать его под арестом слишком долго.

– Не могу, я ведь поборник закона.

– На что ты надеялся, когда разрешил нам встретиться? На то, что он убьёт меня и развяжет тебе руки?

– Думай, как хочешь.

– Ты обещал освободить его кубар, хотя знал, что не сдержишь слово: твоему брату не в чем признаваться.

Иштар кивнул:

– Всё верно.

– Если бы Шедар на самом деле был виноват…

– Я бы не стал обещать.

– Я в очередной раз поверила тебе, хотя знала, что верить нельзя. «Испить тебя по капле...» Ты осушил моё доверие до дна, Иштар.

Он отвёл взгляд:

– Мне всё равно.

– Ты хочешь моими руками расправиться с Шедаром.

– Да.

– Ты ждёшь, когда я обвиню его в покушении на мою жизнь и скажу, что мой человек спас меня. Ты намекал на этот поступок в интересах Ракшады?

– Да.

– Если Шедар предстанет перед судом, он тебя утопит. Теперь он не умеет врать.

– Я потребую, чтобы суд вынес ему приговор незамедлительно, в отсутствии подсудимого. Обвинение шабиры не проверяется и не оспаривается.

– Ты всё продумал.

– Шаг любого человека порождает в моей голове десятки ответных ходов.

– Ты ввёл суд в заблуждение. Мой страж не давал мне левую руку.

– Знаю. Это сделал другой. Если я поменяю их местами – тебе станет легче? Кстати, настоящий виновник сидит в соседней комнате. Как видишь, я всё предусмотрел.

– Ты такая же мразь, как и твой брат.

Иштар схватил Малику за плечи и, рывком стащив с подоконника, зашипел ей в чаруш:

– Тебе нужны оправдания? Их не будет. Оправдания – для виновных.

– Шедару ты мстишь за смерть своих воинов. А в чём провинились твои старшие братья?

– Это были не братья, а отрыжки преисподней.

– Куда ты денешь кубар Шедара?

– Догадайся.

Малика задохнулась:

– Их казнят вместе с ним?

– Нет. Они проживут на пару дней дольше.

– Ты отдашь их преступникам?

– Война не бывает без жертв.

– Я ни с кем не хочу воевать.

– У тебя нет выбора.

– Ты бьёшь меня, Иштар, и каждый раз всё больнее. Но придёт время, и ударю я.

Вдавив Малику в стену, он сорвал с её головы чаруш:

– Давай. Проведи свой ритуал. Уничтожь меня сейчас. Другой возможности не будет.

Малика дёрнулась:

– Мне больно!