Тонкости эльфийской генеалогии - Татьяна Патрикова Страница 83

– Создание вестника много времени не займет, – после затянувшейся паузы, в течение которой воздух между нами в буквальном смысле слова искрил от напряжения, обронил он. Круто развернулся на каблуках и ушел куда-то в сторону спуска на нижнюю палубу. Мы с его старшим знакомцем остались на верхней.

Когда я посмотрел на Айболита, то увидел в его глазах неподдельное любопытство юного экспериментатора, который только и ждет, когда подвернется удобный случай смешать в пробирке это и вон то и посмотреть, рванет или нет. Лучше бы рвануло, так ведь интереснее?

– Что? – вырвалось у меня.

– А ты, похоже, уникум, каких поискать, – задумчиво протянул мерцающий, разглядывая меня словно букашку под микроскопом.

– Может, вернемся к Иру и его семье, – нетерпеливо бросил я, не желая развивать данную тему.

У меня вообще после таких высказываний на мой счет возникает только один порыв – плюнуть на все баснословные гонорары, задвинуть на задний план дружбу со всеми иномирянами разом, и, смалодушничав, слинять домой, просто потому, что не могу я так. Я ведь обычный, ничего во мне такого особенного нет. Чутье, только разве что, и все. Больше ничего примечательного. Но у них тут я медленно, но верное, превращаюсь чуть ли не во всезнающего гуру. А я так не хочу! Почему? Да, потому что прекрасно помню, как Ир меня однажды упрекнул в том, что я, дескать, никого и ничего в этом их мире не воспринимаю серьезно, и просто резвлюсь, играя, как ребенок, дорвавшийся до пряничного домика, не задумываясь над тем, что могу что-то или кого-то сломать. И вообще не думаю о последствиях своих действий. Про себя, я в чем-то с ним согласился в тот момент. Поэтому теперь мне так мучительно слышать подобные высказывания о моей так называемой уникальности и прочем. А ведь, по сути своей, единственное, в чем моя заслуга – это в свежем взгляде на их устоявшиеся реалии и недурственной подвешенности языка, который, как известно, до Киева доведет при должной смекалке. Вот он-то регулярно меня и заводит во все те дебри, в которые я и рад бы не лезть, но обойти стороной не получается.

– И что бы ты хотел о нем узнать? – неожиданно мягко спросил у меня Айболит, которого, подумав, я решил называть про себя и вовсе Айем.

– А о чем вы начали говорить, когда он прервал нас? – отвечать вопросом на вопрос, конечно, не вежливо, но уж больно странный тон был у всего этого разговора.

Мерцающий посмотрел на меня, потом снова отвернулся к облакам. Серым, утренним, больше похожим на клочья речного тумана, чем на извечных небесных странников.

– Отца он никогда не знал. Дед его тоже понятие не имеет, кому следует сказать спасибо за рождение внуков… – начав, он почти тут же замолчал, словно выжидая, как я на такое отреагирую.

– Внуков? – после паузы, рискнул уточнить я.

– У него есть сестра.

– Почему вы с Пестрым так уверены, что отец у них один… ну, то есть, я хочу сказать…

– Потому что у его дочери родилась двойня. К слову, крайне редкое явление для мерцающих. И тем не менее. Родились они почти одновременно. Номинально Ир младше, но, сам понимаешь, что уж говорить о каких-то двух минутах.

– И что, у него какие-то непонятки с сестрой? – спросил я, просчитывая в голове варианты, ведь не просто так Ир переживает и не хочет, чтобы я о нем правду знал.

– Нет. С ней у них все хорошо, насколько может быть хорошо между теми, кто никогда не видел друг друга.

– Как это? А где же она тогда? Почему не в Чаще Лис? Я думал, что все ваши дети…

– Ир полукровка. У девяносто трех процентов полукровок в первом поколении сохраняются способности к мерцанию. У Ира они не просто сохранились, они в нем словно удвоились, поэтому полукровкой его уже давно никто не называет. Он – мерцающий, причем очень талантливый, и все тут. А вот у его сестры, напротив, даже в первый год жизни, что она провела в Чаще Лис вместе с матерью и братом, не наблюдалось никаких признаков нашей породы. Когда отсутствие в ней мерцающей составляющей стало более чем очевидно, Хризамирус забрала дочь и исчезла, оставив сына на попечение деда… – мерцающий замолчал. Судя по всему, он ждал, есть ли мне что сказать на это, но у меня не было слов, только мысли. И вот их-то как раз было, на мой скромный взгляд, слишком много.

Все вставало на свои места. И повышенная колючесть, и не желание заводить друзей и возлюбленных, и даже обреченное отчаяние, с которым Ир хотел доказать всему миру на что он способен. Эта незамысловатая история маленькой семьи объясняла все. Какая, в сущности, разница – люди или мерцающие, чувствуем ведь мы одинаково. По крайней мере, мои собственные наблюдения позволяют это утверждать. Каково Иру осознавать, что мать бросила его? Одно дело, если бы она просто ушла одна одинешенька искать по миру личное счастье, и совсем другое, когда она забрала с собой одного ребенка и осознанно не взяла второго. Это ведь, действительно, похоже на предательство. Или на то, словно Ир какой-то второй сорт в её глазах, поэтому она сделала выбор не в его пользу.

Пока я думал об этом, с трудом подавив в себе желание запустить пальцы в волосы и с силой провести ото лба к затылку, Ай вздохнул и, судя по всему, решил меня окончательно добить.

– В княжествах её называют Хризи Золотые Глазки, она знаменитая на весь мир воровка. По официальным данным в последние несколько восьмилетий она работает с напарницей.

– Дочкой? – тут же проассоциировав Ирову маму со знаменитой в моем мире Сонькой Золотой Ручкой, уточнил я.

– Скорей всего. Я не видел их еще дольше, чем Ира.

Подумав, я задал еще один уточняющий вопрос.

– Если у девочки не было дара к мерцанию, то это как-то отразилось на её продолжительности жизни?

– Не могу сказать, – Ай пожал плечами, – Обычно, не отражается.

– То есть полукровки могут жить так же долго, как чистокровные мерцающие, не в зависимости способны они полноценно мерцать или нет?

– Наша порода очень сильна. Такой генофонд одним разбавлением крови не вытравишь.

– А во втором поколении? Какой процент?

– Не знаю. В Чаще Лис полукровок во втором поколении и не бывает почти. А те, кто бывают, сильны, как и первые.

– А тех, кто не так силен, вы просто не способны отследить.

– Не совсем. В большинстве своем, полукровки редко снова разбавляют кровь. Как правило, они находят счастье с чистокровными. Поэтому данных о втором поколении так мало.

– Почему?

– Что почему?

– Почему они ищут счастье именно с мерцающими? Это как-то объясняется?

– Конечно, – Ай слегка снисходительно мне улыбнулся, – Мерцание – тонкая материя. Если ты способен полноценно мерцать, тебя может по-настоящему понять только такой же мерцающий, как ты. В этом все дело. Вот смотри, разве тебе самому легко общаться с Иром, принимая его таким, какой он есть?

– Я бы не сказал, что жутко трудно. Просто, когда мы только стали с ним общаться, он сразу показал мне, что полностью разграничивает себя и свои мерцания, в кого бы ему там не приходилось мерцать. Поэтому я просто говорю себе, что это не он и…