Игрушки для императоров. Лестница в небо - Сергей Кусков Страница 83

– Это – родители. А то – Хуанито, – попробовала протестовать подопечная, но наткнулась на ледяной взгляд.

– У Хуанито было мало времени узнать тебя. Готова поставить три годовых жалованья, что его постигнет печальная участь – разочарование в тебе. И от этого не спасет даже самая сильная на свете любовь. Он сбежит от тебя, – продолжила Лана, помолчав. – Да хоть к той же Сильвии! Почему нет? У нее тоже белые волосы, и, в отличие от некоторых, она умеет ценить окружающих!

Бэль передернуло. Волчонок внутри Ланы довольно облизнулся – в яблочко!

– Ты разогнала вокруг себя всю охрану, всех, кого к тебе ни приставляли. Сколько групп открепили от тебя как «психологически несовместимых»?

Молчание.

– А слуги? Ты можешь назвать мне прислугу, которой нравится с тобой работать? Притом что во дворце сложились целые династии, поколения слуг, преданных семье Веласкес! А твои подруги, Бэль? Да ведь с тобой дружат только потому, что ты – дочь королевы! Терпят, подыгрывают, зная, что их семьям это выгодно! Закадычные крышелетки, партнерши по безумствам, но в душе они плевать на тебя хотели!

– Это неправда! – вновь вспыхнула девчонка. – Все, обладающие высоким положением, не имеют преданных друзей! Это крест!

– Да? Убеди меня в обратном? – Лана картинно развела руками.

– У Фрейи тоже нет подруг.

– Правда? А Сильвия?

Девчонка втянула голову в плечи.

– У твоей сестры есть подруги. У твоей матери были и есть подруги, причем не только из корпуса. У твоей тети есть близкие люди, и тоже не только из корпуса. Это лица королевской крови, куда выше! А у тебя нет! Наконец, мы, – закончила она. – Девочки для битья. Нас приставили, как самых опытных, самых адаптируемых в любых условиях, что ли. И мы старались приспособиться к тебе, найти общий язык, шли на уступки. А что получили взамен? Как ты относилась к нам все это время?

– Вы сами виноваты! – вскинулась вдруг Бэль.

– Отчасти. – Лана согласно кивнула. – Где-то неправильно повели себя, где-то накосячила ты, где-то кто-то друг другу неправильно ответил. Только это все пристрелка, рабочие моменты. И они закончилось в кабинете у твоего отца.

Она опять перешла на крик:

– А на Ямайке что произошло, Изабелла? Какого хрена ты вытворяла там?! Мы ведь думали, все, мир, что поняли друг друга! Какого ты снова начала выделываться и творить пакости?

– У вас контур на управление вот этим! – заорала в ответ та, указывая на висящий на шее тоненький обруч «украшения». – И вот этим! – задрала она рукава, обнажая запястья, на которых красовались такие же тоненькие браслеты платинового цвета. – А еще вы меня домой не пускали, – добавила она, и по щекам ее потекли обиженные слезы.

Ямайка промчалась как страшный сон, не только из-за общего расслабона девчонок, Бэль тоже устроила веселую жизнь. На Венере, перед отлетом, они вроде поняли друг друга, помирились. Долго болтали. Девчонки выслушали ее треволнения по поводу таинственного Хуанито, которого не смогла почему-то найти ни одна служба планеты, обещали помочь по возвращении.

Но на Земле ее как подменили. Или бес вселился.

Во-первых, Бэль напрочь отказалась вести какие бы то ни было дела. Все вопросы со слугами и охраной пришлось решать ей: кого-то заказать в дворцовой кадровой службе, кого-то выгнать, кому просто навешать люлей за нерасторопность. Управляющего, назначенного туда несколько месяцев назад, арестовать и даже выслать за ним шлюпку из Форталезы – эта сволочь решила, что виллу подарили ему, а не ее высочеству инфанте, и чудо, что он ничего не знал о спонтанно организованной его превосходительством инспекции.

Во-вторых, мотивируя свои действия протестом против ссылки на Землю, Бэль принялась бесчинствовать. Его превосходительству на Венере от ее выходок было не жарко и не холодно, но у девятого взвода сильно разболелась голова. И болела всякий раз, когда она вытворяла что-то новое. Апофеозом стало «самоубийство», когда эта сучка чуть не утонула в бассейне у них на глазах (слава богу, не стала этого делать в океане, там они ее точно не спасли бы). Этакая форма протеста «а-ля Изабелла Веласкес». Специально начала захлебываться, пошла ко дну, зная, что утонуть ей не дадут.

В общем, отдыха не получилось, несмотря на море, солнце и удаленность начальства. Новость, что под днищами сразу двух шлюпок королевского конвоя обнаружили бомбы, стала для них избавлением. Лея прислала за ними катер с охраной с приказом явиться пред ее грозны очи, а за пределы дворца не выпускала. И кстати, покинуть планету не разрешила, как подозревают они с девчонками, в воспитательных целях.

Здесь, рядом с матерью, Бэль присмирела, голодовка – все, на что ее хватило. Впрочем, голодовка оказалась Лее до фонаря, она лишь нахмурила брови и приказала проследить, чтобы с дочерью ничего не случилось. Суровая школа корпуса! Что понималось под «ничего не случилось», догадаться не трудно, и они сие задание благополучно провалили. После переговоров она, конечно, за дочурку возьмется, той влетит по первое число, а заодно и им. Так, может, отказ – не столь уж плохое решение?

* * *

– Бэль, мы ни разу его не использовали, – мертвым голосом выдавила Лана, качая головой. – И не собирались. Это средство контроля твоего местонахождения.

– Тогда зачем ты включала его дома? – Из глаз девчонки текли и текли обиженные слезы. – Вы могли это сделать в любой момент! Как я могу вам верить, если вы приставили к моему горлу нож? Даже хуже чем нож!

Она зарыдала. Лана сидела рядом и не знала, что ответить. Она растерялась. Снайпер-волчонок потерял цель, а для снайпера это равносильно поражению.

– А если бы ты сбежала? – попробовала она нащупать ее, определить, куда надо бить.

– Не сбежала бы. Я же обещала.

– Грош цена твоим обещаниям! Сколько раз ты нас подводила?

Бэль пожала плечами и уткнулась в диванную подушку.

Она плакала. Лана сидела напротив и пыталась понять, что творится в черепной коробке под этой белобрысой шевелюрой, но не могла. Комплексы? Протесты? Против чего? Что за мысли ее одолевают, к которым они так и не нашли ключа? Ничего не получалось.

Когда она пришла в себя, Лана сняла с правой руки латную перчатку, разгерметизировала рукав и стащила с запястья электронный браслет:

– На, держи. Ты свободна.

Какое-то время Бэль недоверчиво смотрела на контур управления своим ошейником, затем быстро сграбастала его, нацепила на свою руку и намертво защелкнула. Лана поняла, что бой проигран, пора уходить. Она не смогла. Оставалось последнее слово, последний выстрел, но вряд ли он возымеет успех. Стрельба в пустоту и есть стрельба в пустоту.

– Ты понимаешь, что сама подвела к тому, что люди тебе не верят? – спросила она, стараясь говорить спокойно.

Девчонка кивнула.

– Ты останешься одна, Бэль. Одна-одинешенька, на всем свете. Даже брат с сестрой не понимают тебя, тебе это ни о чем не говорит?