Дети против волшебников. Книга 1 - Никос Зервас Страница 84

— Я знала, что тебе понравится, — промурлыкала изменившаяся до неузнаваемости Фелиция. Глаза её были такого насыщенного цвета, что, казалось, в каждый закапали по баночке зелёнки. — Это я ради тебя так оделась, красавчик. Чтобы ты наконец обратил на меня внимание. А то ты совсем не смотришь на девочек, зазнайка.

Ваня дружески похлопал тяжелобольную по плечу и отошёл. Во, дура сумасшедшая. В одних трусах на уроки — это уже диагноз.

Увы! Ему определённо не суждено было дойти до Зала расписаний. Секо Мутагочи спрыгнул откуда-то с винтовой лестницы — и начал радостно кланяться:

— Привет! Привет! Сусурун-сан, мозно тебя на минуту?

— А чё случилось-то? — вздохнул Ваня.

— Сегодня утром я оссютил в себя великие волссебные силы! — выдохнул Секо Мутагочи. — Теперь я могу кидасся книзками на расстоянии, ага!

— Это как? — не понял Ваня.

— Идём! Идём! — Мутагочи, непрестанно кланяясь, потащил его за рукав к баллюстраде.

— Вон, смотри! Видись, внизу Ари? Вон с девоськами, видись?

Царицын, перегнулся через перила и, с трудом сфокусировал сонные глаза: действительно, внизу темнела в толпе кудрявая головёнка Ришбержье. Мальчик Ари развлекал двух симпатичных девочек, он показывал фокус с монеткой.

— Теперь смотри, видись книзный ськаф у дальней стены? — хищно прошептал Секо. — Сейсясь я отомссю этому Ари!

— Да не стоит руки марать… — предложил было Ваня, но япончик не слушал его.

— Смотри-смотри, это интересная. Вот гляди! — он сжал губы в сизую полосочку, резко выбросил вперёд руку — и Ваня с лёгким ужасом увидел, как тяжёлая книга, не первый год дремавшая на верхней полке огромного стеллажа, задрожала… и начала выползать наружу.

— Ессе, ну ессе сють-сють… Ах, не полусяесся, — простонал Секо.

— Погоди… Это ты её двигал? — Ваня попытался заглянуть в чёрные злые щёлочки. — Отсюда, на расстоянии что ли? А как?!

— Надо осень разозлисся на Ари! — ответил Мутагочи. — Представить себе, как книга бьёт его по голове. Только осень-осень разозлисся. Представить себе, как у него прямо кровисся из головы хлынет, тогда книга сдвинесся. Ссяс, погоди.

— Не стоит, Секо…

— Во, смотри! Эх, стоб тебя… стобу тебя прямо мозги брызнули, собака!

Книга выпрыгнула из шкафа, точно выброшенная невидимой пружиной. Трепыхнув страницами, камнем обрушилась вниз — и прямо на кудрявого Ари. Правда, не по голове врезала, а по плечу.

Юный алхимик запищал — и начал злобно оглядываться в поисках обидчика.

Секо шумно выдохнул носом и поклонился.

— Вот. Я наусился так делать. Никому не рассказывай пока, — горделиво улыбнулся он. — Я буду развивать своё боевое искусство. Я буду настояссий колдун-самурай.

— А как ты этого добился?

— Оно само пришло ко мне. Всё началося веера весером. Я представил себе, как было бы здорово, если бы картина в Зале мелодий упала на голову этому зазнайке Ари. И вдруг — картина как прыгнет со стены вниз! И совсем рядом упала, Ари осень испугался! Это было осень весело!

Ваня слушал япончика как в бреду. Вокруг шныряли какие-то люди, собирали пожертвования на жизненно важную пластическую операцию Герти Гершвин. Кудрявый юноша у окна, закатив глаза, читал стихи — и Ване показалось, что штук пять девочек, слушавших его, покачиваются, точно в трансе. Когда кудрявый закончил читать, Ваня увидел, как из толпы девочек выделилась рыжая Фелиция Бэнкс в оранжевых трусах и отчётливо произнесла поэту на ухо:

— А знаешь, ведь я ради тебя так необычно оделась. Чтобы ты меня наконец заметил, зазнайка. Совсем не смотришь на девочек, да?

Это был апофеоз волшебства. Повсюду: на каждом подоконнике, под каждой лестницей — поспешно разучивались заклинания, накрашивались губы и ногти… Кто-то, выпучив глаза, пытался силой мысли вытянуть из кармана приятеля кошелёк, рядом толстенький полинезийский мальчик старательно сочинял убедительные доказательства того, что он происходит из древнего королевского рода Виндзоров…

Вот взлетает вверх по лестнице незнакомый парнишка с шарфиком Гриммельсгаузена, тащит в одной руке садовый секатор, а в другой, за шкирку — визжащего котёнка. Навстречу ему чуть не кубарем катится пухлая девочка с дюжиной париков в охапке, а сбоку вылетает негритёнок с кипой ярких журналов подмышкой… Столкновение! Журналы падают оземь, разлетаются, трепеща глянцевыми обложками: на обложках видны голые тётки.

Наконец, бедного Царицына совершенно добила сцена в буфете: крошечная девочка с голубыми бантиками, морщась и кашляя, тщательно пыталась раскурить измятую самокрутку. Ощущение нереальности происходящего нахлынуло на Царицына. Прибитый к стеночке, он даже не удивился, когда громовой голос по внутреннему радио объявил, что Шушуруна из Гриммельсгаузена срочно требуют в приёмную первого заместителя декана.

— Хэй, что стоишь?! Тебя к декану зовут! — гаркнул кто-то на ухо и Ваня, опомнившись, послушно побежал к лифтам.

Зеркальная кабинка подбросила его на верхний этаж, Ванечка выскочил и побежал по зелёной ковровой дорожке, недоумевая, ради чего его вызвали к страшной женщине Карлотте ван Холль. С лёгким трепетом постучался в тяжёлую дверь приёмной…

— Кого ещё принесло? — донёсся жестяной голос.

Ваня заглянул и увидел, что первый заместитель декана факультета Гриммельсгаузен профессор Карлотта ван Холль бегает из угла в угол комнаты, точно бешеная тигрица по вольеру. Зыркнула холодными голубыми глазами исподлобья:

— Три тысячи проклятий! Вот он! Скорее!

Она прыгнула к мальчику, оскалив жёлтые мелкие зубы. Ваня уже приготовился отбиваться от жуткой тётки руками и ногами, как вдруг она остановилась в полуметре. Удивлённо показала пальцем:

— Где обувь? Почему без ботинок? Ваня растерялся только на миг.

— Закаляюсь, — улыбнулся он. — По методу древних сибирских йогов.

— Быстро, за мной! — крикнула безумная Карлотта и потащила его по коридорам, потом вниз, в подземный гараж… Страшный серебристый мотоцикл стоял наготове.

— Мальчик, в коляску, ну-ка! — прорычала Карлотта, запуская двигатель.

Мотоциклетка с треском сорвалась с места.

«Куда меня везёт эта страшная женщина?» — недоумевал Ванечка. Мотоцикл пронёсся по извилистой аллее парка Пиявок, распугивая студентов и мороженщиков, серебристой молнией нырнул в какую-то грязную подворотню, и вдруг… потёртая брусчатка сменилась чёрным асфальтом, и они вылетели на эстакаду, винтом закрученную вокруг нижних этажей высотного здания. Царицын задрал голову, чтобы разглядеть, что это за здание, — и прикусил губу.

Это была Рогатая башня — резиденция проректора академии.

Ивана затолкали в чёрный решетчатый лифт, кованая дверь с лязгом закрылась — кабина, глотая этажи, со скрежетом ринулась кверху. Вытолкали в коридор с канделябрами и тёмными картинами на стенах. На бегу Ваня заметил на одном из холстов смеющуюся девушку с мечом в руке, попиравшую обезглавленное мужское тело. Отрубленная бородатая голова валялась рядом. Картинка почему-то врезалась в память.