Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг Страница 85

— Я ведь в том же положении. Если напортачим, то почему бынам не устроить двойное самоубийство? Нырнем в Пеобскот, и прощай жестокий мир.

— А вообще-то, что девочка из Коннектикута делает вУниверситете Мэна? — спросил я.

— Ответить не так просто. И если ты вздумаешь пригласитьменя еще раз куда-нибудь, учти, ты для меня дедушка. Собственно восемнадцатьмне будет только в ноябре. Я перескочила седьмой класс. В том году мои родителиразвелись, и мне было очень скверно. Оставалось либо заниматься с утра довечера, либо стать одной из харвичских старшеклассниц не уличном углу. Тех,которые получают высшие баллы за французские поцелуи и обычно беременеют вшестнадцать лет. Ты представляешь, о ком я?

— Само собой.

В Гейтсе вы видели их хихикающие стайки перед “ФонтаномФрэнка” или “Сладкими Сливками” в ожидании появления мальчиков в их повидавшихвиды “фордах” и “плимутах-хеми” — скоростных машинах со щитками и налепленнымина задние стекла надписями “ФРАМ” и “КВАКЕРСКИЙ ШТАТ” <Пенсильвания.> —или же могли видеть этих девочек уже женщинами в другом конце Главной улицы надесять лет старше, на сорок фунтов тяжелее за пивом и виски в “Таверне Чука”.

— И я занималась с утра до вечера. Мой отец служил во флоте.Был уволен по инвалидности и переехал сюда, в Мэн.., в Дамарискотту, дальше попобережью.

Я кивнул, вспоминая жениха Дианы Рени — того, что сказал:“Так держать!” и пошел служить на фло-о-о-т…

— Я жила с матерью в Коннектикуте и училась в харвичскойгородской школе. Я подала заявление в шестнадцать разных колледжей, и меняприняли все, кроме трех.., но…

— Но они хотели, чтобы ты сама платила за обучение, а ты немогла.

Она кивнула.

— До лучших стипендий я не дотянула по отборочным тестамбаллов на двадцать. Не помешали бы какие-нибудь спортивные достижения, но яслишком корпела над учебниками. И к тому времени я уже вовсю втюрилась вСалл-Джона.

— Твоего мальчика, верно?

Она кивнула, но так, словно этот Салл-Джон не очень ееинтересовал.

— Реальное финансовое содействие предлагали толькоуниверситеты Мэна и Коннектикута. Я выбрала Мэн, потому что к тому времени ужеплохо ладила с матерью. Ссоры и ссоры.

— А с отцом ты лучше ладишь?

— Я его почти не вижу, — сказала она сухо и деловито. — Онживет с бабой, которая.., ну, они все время пьют и сцепляются друг с другом. Ихватит об этом. Но он постоянный житель штата, я его дочь. Я не обеспеченавсем, в чем нуждаюсь — откровенно говоря, Коннектикут предлагал условияполучше, — но я не боюсь подрабатывать. Ради того, чтобы выбраться оттуда.

Она глубоко вдохнула вечерний воздух и выдохнула его белесойдымкой. Мы почти дошли до Франклина. В вестибюле в жестких пластмассовыхкреслах сидели парни, ожидая, когда их девочки спустятся к ним. Ну простоальбом со снимками преступников-рецидивистов! “Ради того, чтобы выбратьсяоттуда”. Она подразумевала мать, городок, школу? Или это включало и еемальчика?

Когда мы подошли к двойным дверям ее корпуса, я обнял ее инаклонился поцеловать. Она уперлась ладонями мне в грудь. Не попятилась, апросто остановила меня. И поглядела на меня снизу вверх со своей легкойулыбкой. Мне пришло в голову, что я того и гляди полюблю эту улыбку — можнопроснуться посреди ночи, думая о такой улыбке. О голубых глазах и светлыхволосах тоже, но главным образом об улыбке. Губы только чуть изгибались, но вуголках рта все равно появлялись ямочки.

— На самом деле моего мальчика зовут Джон Салливан, —сказала она. — Как боксера. А теперь скажи, как зовут твою девочку?

— Эннмари, — сказал я, и мне не слишком понравилось, какпрозвучало ее имя. — Эннмари Сьюси, В этом году она кончает городскую школуГейтс-Фоллса.

Я отпустил Кэрол, а она отняла ладони от моей груди и взяламеня за руки.

— Это информация, — сказала она. — Информация, и только. Всееще хочешь меня поцеловать?

Я кивнул. Да, я хотел, и даже сильнее, чем прежде.

— Ладно. — Она откинула лицо, закрыла глаза и чуточкуприоткрыла губы. Совсем как девчушка, которая ждет у лестницы, чтобы папочкапоцеловал ее перед сном. До того умилительно, что я чуть не засмеялся. Новместо этого просто нагнулся и поцеловал се. Она поцеловала меня в ответрадостно и с жаром. Наши языки не соприкоснулись, но все равно поцелуй былищущим, исчерпывающим. Когда она отодвинулась, щеки ее пылали, глаза блестели.

— Спокойной ночи. Спасибо за фильм.

— Хочешь повторить?

— Надо подумать, — сказала она. Она улыбалась, но глаза унее были серьезными. Наверное, подумала о своем мальчике. Во всяком случае, яподумал об Эннмари. — Пожалуй, лучше уйди. Увидимся у конвейера в понедельник.Ты в какой смене?

— Обед и ужин.

— У меня завтрак и обед. Значит, до обеда.

— Ешь больше мэнской фасоли, — сказал я и рассмешил ее. Онавошла в дверь. Я провожал ее взглядом, подняв воротник и сунув руки в карманы,с сигаретой во рту, я ощущал себя почти Боги. Я смотрел, как она сказала что-тодевушке за столом дежурной, а потом взбежала по лестнице, все еще смеясь.

Я пошел назад в Чемберлен в лунном свете, полный решимостивзяться всерьез за геосинклиналью.

В гостиную третьего этажа я зашел просто, чтобы взятьучебник. Клянусь! Когда я зашел туда, все столики — плюс парочка похищенных сдругих этажей — были заняты квартетами идиотов, дующихся в “черви”. И даже вуглу сидела на полу четверка, поджав ноги и пялясь в свои карты. Ну прямообалделые йоги.

— Охотимся на Стерву! — завопил Ронни Мейлфант, ни к кому,собственно, не обращаясь. — Затравим Суку, ребята!

Я взял свой учебник геологии с дивана, где он пролежал весьдень и вечер (кто-то успел посидеть на нем, вогнав между подушками, но подлюгабыл слишком большим, чтобы совсем утонуть между ними), и поглядел вокруг, каксмотрят на нечто неизвестного назначения, В клубе рядом с Кэрол этот карточныйажиотаж казался чем-то из области снов. Теперь в область снов отодвинуласьКэрол — Кэрол с ее ямочками, с ее мальчиком, которого зовут, как боксера. Вкармане у меня еще оставались шесть баксов, и нелепо было ощущать разочарованиеиз-за того, что ни за одним столом для меня места не нашлось.

Мне надо было заниматься. Найти общий язык с геосинклиналью.Устроюсь в гостиной второго этажа или найду спокойный уголок в клубном залеполуподвала.

И именно в тот момент, когда я был уже почти у лестницы смоей “Исторической геологией” под мышкой, Кэрби Макклендол швырнул карты настол с воплем: