Воинство сатаны - Дмитрий Воронин Страница 86

— Итак, я жду вашего решения.

— Не понимаю, — все так же вяло пробормотал Унвейт, как будто бы про себя. — Не понимаю, почему этим вашим оркам…

— Теперь они называют себя ургами.

— Урги, орки… какая разница. Почему бы им не сделать себе идола из камня или из дерева… в конце концов, мой юный друг, вы же должны понимать, что важен не субъект поклонения, но объект… важен дух, смысл…

— Это я понимаю, — кивнул Зарид, мысленно улыбаясь.

Для тихой радости был весьма существенный повод. Вместо твердого «нет» началась дискуссия, и, следовательно, есть шанс, что в своем решении Унвейт не определился. Дерек наверняка поддержит приятеля, Тионна и Ульрих будут категорически против. Вернее, Тионна будет против просто потому, что просьба исходит от Зарида — она его выносила с трудом.

— Это я понимаю, — повторил он, — но тут дело принципа. Этот народ отличается от других, и объект преклонения им нужен особый. Такой, что выделит их из других народов. Такой, который будет только у них.

— Алмазная статуя, неподвластная времени, — протянула Тионна.

— Вот именно, сиятельная.

— …и, конечно, с благородными чертами Зарида дер Рэя, Вечного, живого бога, — закончила она уже насмешливо.

Зарид вспыхнул, но постарался сдержать рвущуюся наружу колкость.

Разумеется, тот факт, что эти создания считали его, Зарида, богом, не вызывал удивления. Да и как еще могли повести себя дикари, познакомившись с могучим магом, даровавшим им и их детям силу, смелость, многочисленные умения и победы над соседними племенами, И у этого мага совсем не возникало желания доказывать дикарям, что он, по сути, столь же смертен, как и они сами. Мало ли… вдруг захотят убедиться. Но вот выпады коллег по этому поводу Зариду порядком поднадоели.

— Я против, — предельно коротко изложил свою точку зрения Зорген. Потом, подумав, добавил: — Осталось всего шесть кристаллов алмазной пыли.

— Да-да… всего шесть, — задумчиво поддакнул Унвейт, глядя куда-то в угол. — А мои эксперименты, мой юный друг? Для меня ведь, знаете ли, каждый кристалл бесценен. А вы… каким-то дикарям…

— Я категорически против, — заявила Тионна. — Я вообще не понимаю, что тут обсуждать? Кристаллы нужны Цитадели, и в это неспокойное время мы не можем пожертвовать ни одним из них…

— Но… — попытался встрять Зарид,

— Конечно, из каждой ситуации есть выход, — мило улыбнувшись, проворковала она, вкладывая в свой тон изрядную дозу яда. — Если благородный Зарид дер Рэй захочет покинуть Цитадель… покинуть навсегда, то с нашей стороны будет справедливо выделить ему часть имущества. Один кристалл.

— Ну… зачем так сразу, целительница? — Старый Унвейт продолжал изучать глазами дальнюю стену. — Наш юный друг просто нуждается в разъяснениях. Уверен, если мы поможем ему понять, что кристаллы необходимы для более важных нужд…

Унвейт понимал, что нарастающая напряженность между волшебниками и людьми не позволяет разбрасываться Высшими магами — даже такими, как Зарид. Если начнется война… впрочем, он вполне отдавал себе отчет, что миром это дело не кончится — что ж, тогда Цитадели понадобятся все силы. Именно поэтому он был в принципе готов поддержать Зарида. Конечно, старому скопидому было до смерти жалко драгоценных кристаллов, но, с другой стороны, в этом случае Рэй будет ему кое-чем обязан, а Унвейт был не из тех, кто не смог бы при случае взыскать долг.

Это понимал и сам Зарид — и менее всего ему хотелось бы попадать в должники к Алхимику. Поэтому он приготовил еще один ход — как ему казалось, беспроигрышный.

— Я, видимо, не вполне ясно выразился, господа. Я не претендую на кристаллы, принадлежащие Цитадели. Мне нужно лишь ваше одобрение… и я готов отправиться за ними сам. В Гавань.

Слова были сказаны, и, казалось, порыв ледяного ветра пронесся по Залу Совета, заставив вскочить с перекошенным от бешенства лицом Тионну дер Касс, вынудив поежиться Дерека, взлохматив седые волосы Унвейта, а может, они у него просто встали дыбом? И ведь было от чего…

— Да что этот недоумок о себе возомнил? — шипя от ярости, выплевывала слова Тионна, обращаясь преимущественно к Зоргену, в котором видела сегодня своего единственного союзника. — Я, конечно, знала, что у Рэя вместо головы задница…

— Полноте, прекраснейшая, — рискнул вмешаться Дерек, для которого слова приятеля тоже явились полнейшей неожиданностью. — Давайте не будем опускаться до оскорблений. Тем более что такие слова неуместны в ваших чудных устах, сиятельная.

— Я должна была сказать «жопа»? — не унималась Тионна. — Или мало было прошлых экспериментов с Гаванью? Может, кто-то из присутствующих страдает временной потерей памяти? Так я напомню!

— Никто ничего не забыл, леди Тионна, — спокойно заметил Зарид. — Но должен также напомнить и вам, что большая часть упомянутых вами событий связывается с Гаванью лишь по косвенным признакам. Нет никаких весомых доказательств…

— А волки, покрывшиеся костяными пластинами, это для вас не доказательство? А лошади, отрастившие чешую, клыки и рога? Или вы хотите, чтобы в следующий раз рога выросли у вас? О, я понимаю! Вы мечтаете об одном роге… пониже пупка!

— Фу, как пошло, — поморщился Зарид, ничуть не изменяя тона. — Да, считается, что мутации волков и лошадей произошли из-за открытия врат Гавани. Но, коллеги, ведь это лишь предположения, не так ли? Мы, разумеется, разработали стройную теорию, в достаточной мере объясняющую данный феномен, но верна ли она? Или, допустим, мы имеем дело просто со стечением обстоятельств?

— А Потоп?.. — взвизгнула Тионна и тут же осеклась, понимая, что сказала глупость.

Разумеется, это неосторожно вырвавшееся слово не осталось незамеченным.

— Об истинных причинах Потопа нам совсем ничего не известно, — с деланно равнодушным видом заметил Дерек. — Конечно, он прекрасно вписывался в теорию… но помилуйте, сиятельная. Ведь нет никаких достоверных сведений о том периоде. И потом, ведь это будет не более чем один прокол. Теория множественных пространств, одним из наиболее авторитетных авторов которой вы, сиятельная, являетесь, говорит о том, что точечный прокол не вызывает серьезных последствий. Вы же не хотите сказать, что ваши блистательные выкладки имеют изъяны.

Целительница смерила Дерека совершенной убийственным взглядом и нехотя выдавила из себя:

— Нет… в теории нет изъянов. Один прокол… да… наверное, серьезных последствий… не будет.

Дерек тяжело вздохнул. Он понимал, что этой фразой, загнавшей целительницу в угол, он подписал себе приговор. Теперь — никаких компромиссов. Тионна, гарантированно, запишет его в число своих врагов, и что характерно, на веки вечные — она никогда не прощала обид. Самое досадное, что он не хотел особо помогать Зариду в этом споре. Хватит ему аргументов — хорошо, не хватит — что ж, значит, не судьба. Только отдать голос в поддержку, ничего более. И вот на тебе, не удержался. Кто, спрашивается, за язык тянул?