Компрессия - Сергей Малицкий Страница 9

– Ты не включала его?

– Я же не знаю пароль, – испуганно сжалась Моника, словно Кидди замахнулся на нее кулаком.

– Почему не разблокировала через систему опекунства? Ведь ты его жена?

– Я не хочу слышать его голос, – она вытерла слезы. – Я боюсь.

Несколько мгновений они молчали. Кидди начал рассеянно есть, рыба была очень вкусна. Глядя на него, и Моника принялась отправлять в рот кусок за куском. Вряд ли она чувствовала вкус.

– Блок-файл Михи забрал Стиай, – вымолвила она минут через пять. – Но Рокки проверил его и вычистил все оттуда. А вещи я сама уничтожила. В пепел. Вот мячи оставила.

– Почему у тебя нет разговорника? – спросил Кидди.

– Был. – Она посмотрела на Кидди неожиданно сухими глазами. – Все, что могла твоего, туда загрузила. К отцу твоему ходила. Даже детские файлы твои сбросила. Только вот слишком похоже на тебя получилось. Прямо как в жизни. Неразговорчивым разговорник вышел. Пару раз включила, такое чувство было, словно я допрашиваю тебя. «Да» или «нет», и ни слова больше. Выбросила я его, когда одежду Михи… Или ты не такой?

– Спрашивай, – не отвел взгляда Кидди и щелкнул пальцами, заставив замолчать музыку. – Вот я перед тобой.

– С кем ты там… – она повела глазами в сторону комнаты, – разговаривал?

– Отец линию бросил, – пожал плечами Кидди. – Вещи мои из космопорта доставили. Ждет.

– Ты вернешься? – спросила она.

– Я уже вернулся, – ответил Кидди.

– Я тебе фуражку не отдам, – захлопала она ресницами.

– Хорошо, – серьезно кивнул Кидди, чувствуя, что тоска, исходящая из объемов пустого, покинутого Михой дома, из глаз несчастного существа напротив начинает его душить и гнать, гнать, гнать куда подальше! Отчего же так было легко с Сиф, даже когда она перестала смотреть Кидди в глаза?

– У тебя остался кто-нибудь там?

– Пока не могу сказать, – серьезно ответил Кидди.

– А… когда сможешь?

Она произнесла эти слова с надрывом. Она вытолкнула их сквозь дрожащие губы с ненавистью, словно они поганили ее рот. Кидди поднялся и молча пошел прочь. Без фуражки.

– Ненавижу! – крикнула она вслед.

12

Билл оказался отличным парнем. Сиф тут же начала какой-то изысканный кулинарный обряд, окуривая собравшихся невообразимыми ароматами. Стиай и Миха принялись наперебой вспоминать курьезные случаи из университетского прошлого, то и дело втягивая воздух и сокрушенно вздыхая. Билл прислушивался к разговору, смеялся громче всех, то и дело поторапливал дочь и нашептывал комплименты на ухо Монике.

– Почему такой дом? – спросила она, подняв глаза на укрепленную на тонких шестах громаду.

– Да вот, такой дом! – довольно шевельнулся под пледом Билл. – Строители отказались возводить башню, сказали, что здесь, несмотря на все мои пожелания и положенные льготы, запрещены капитальные сооружения, только временные постройки. Природоохранная зона! И так пошли навстречу, что позволили вонзить стальные шипы в плоть материковой породы. Так что теоретически это передвижной домик, в котором довольно страшновато, когда океан сердится, но безопасно! Кстати! Ни одного жилья нет в радиусе полусотни километров! Только коттеджи егерей, но те не пользуются даже купе! Они передвигаются на лошадях!

– Хотел бы я посмотреть на всадников. – Кидди заставил себя оторвать взгляд от ладной фигурки Сиф. – Я правильно понял, что и полеты над побережьем запрещены? Автопилот Михи выражал отчетливое недовольство, когда мы миновали обжитые зоны.

– К счастью, Миха не рискнул подлететь к изящной крепости Билла вплотную, ведь он еще не получил допуск от корпорации! – пробормотал развалившийся в шезлонге Стиай.

– Я аккуратен! – вызвав общий смех, напрягся рассеянный Миха. – В самом деле, не вижу ничего смешного! Я привык скрупулезно относиться к инструкциям! Пусть у меня нет допуска от корпорации, но пролет в природоохранную зону я оформил по всем правилам и оставил купе на положенном расстоянии!

– Почему именно здесь? – Моника смотрела на старика с интересом. – Не страшит одиночество? Насколько я понимаю, Пасифея навещает вас не слишком часто? Вы так… далеко забрались.

– Одиночество? – удивился Билл, пощелкивая сухими пальцами. – Это не одиночество, дорогая моя! Алчущее знаний и открытий уединение, благотворно перемежаемое встречами с интересными людьми! И вы, Моника, интереснее всех прочих моих гостей! Надеюсь, ваш спутник не обидится на меня за искренность?

– Он не обидчив, – оглянулась Моника на запнувшегося Миху.

– Да и Сиф не дает мне скучать! – добавил Билл. – Мы все-таки часто с ней… видимся!

– Почему башня? – не понял Кидди. – Я мог бы спросить, отчего берег, но меня интересует именно башня.

– А одно без другого смысла особого не имеет, – ухмыльнулся старик, сверля Кидди хитрым взглядом. – У каждого человека должна быть мечта. Пусть даже нелепая или невыполнимая. Башня – удел мудрых. Сочетание простора и неприступности, воздуха и надежности. Что касается берега… Где же еще строить башню, как не на берегу океана? Медитация над водой превращается в медитацию над огромной массой воды. Опять же маяк! Зажгу когда-нибудь огонек для всех, кому путь в темноте указать надо будет! Нет, я вовсе не оставил мечту о башне! Правда, здесь, в этом замечательном месте, где так легко дышится в любое время года, мне ее построить не удалось. Но есть еще множество других… мест.

– Скоро их будет становиться все меньше и меньше. – Стиай приподнялся и жадно втянул аромат мяса. – Правительство утвердило закон о детехнологизированных зонах, хотя многие называют их резервациями для умалишенных. Там не только башню, но и такой домик поставить не дадут. Хотя, если задобрить какого-нибудь местного из-под земли появившегося князька, башню одобрят. Только, попомни мои слова, Билл, рано или поздно этот же князек, шериф, староста, как бы он ни назывался, соберет своих подопечных и пойдет на штурм твоей башни. Ненавижу убожество, прикрывающее собственную мерзость криками о недостатке свободы!

– Не скажи, дорогой Сти! – укоризненно покачал головой Билл. – Всякое человеческое существо имеет право на отторжение насильственно вменяемого ему образа жизни. Или ты думаешь, что эти несогласные способны покорить города? А знаешь ли ты, что именно потенциальные почвенники составляют большинство среди колонистов на Марсе, на спутниках? Не все способны смириться с уплотнением жизни. Это главное, а не недостаток свободы, который и ощущается, и содержится внутри человека. Да возьми хоть меня. Я вовсе не считаю города муравейниками, прекрасно понимаю, что одиночество в городе – штука гораздо более частая, чем в какой-нибудь почвенной деревеньке на двадцать дворов. При некотором ухищрении даже и уединение в городе устроить несложно, сам проработал добрых три десятка лет в таких условиях, но от напряжения не избавишься. От ощущения, словно ты живешь среди миллионов электромагнитных излучателей и сам ты такой же излучатель и, сколько ни заземляйся, волей или неволей будешь впитывать и впитывать в себя чужие эманации. Для всякой чувствительной натуры это невыносимо! Количество суицидов в городе, Кидди, вас не удручает? Ведь вы, как я понял, работаете в системе опекунства? Сколько опекунов Земли принимает ежедневно экстренных сигналов? И сколько из них действительно обернутся смертями, если отключить поголовный контроль? – Билл раздраженно щелкнул чиппером на запястье. – Безопасность землян все больше обращается паутиной, из которой невозможно выбраться! Не удивительно, что даже идиоты из правительства все-таки пришли к мысли об узаконивании почвенничества! Человечество должно иметь возможность хотя бы пассивно защититься от самого себя! Кстати, если бы не технологии, которыми набито мое жилище, я бы вполне мог считаться достойным представителем почвенников!