Серебряный Ястреб - Екатерина Соболь Страница 9

– Нам нужно помочь своим, – твердо сказала женщина, не отводя от сторожа глаз. – Нас ждут.

Сторож коснулся губами ее щеки – Ларри чуть под землю не провалился от непристойности этого жеста – и достал из кармана пятиугольную деревянную коробочку. Ларри понял, что окажется внутри, еще до того, как сторож открыл крышку.

Змейка выползла кольцами, словно была аккуратно скручена внутри шкатулки. На складе и так было холодно, поэтому мороза, которым от нее веяло, Ларри не почувствовал, но он знал – почувствует, когда ее поднесут ближе. Мелких живых змей ловили и пропитывали Тенью настолько, что они становились почти бестелесными и могли… Ларри бессильно задергался, но тело по-прежнему не слушалось.

Это оружие использовали очень редко. Человеческая жизнь – ценность, ее можно отнять только в крайнем случае, а змейка именно это и делает: обвивается вокруг запястья и проникает под кожу. Доползает до сердца и сжимает, не давая ему биться.

Мысли лихорадочно метались. Нужно было срочно выбрать другую стратегию – и Ларри заплакал. Это должно, должно сработать.

– Пожалуйста, не надо, – забормотал он. Смерть надо принимать с достоинством, ни о чем не прося, но тем, кто верит в любовь, подавай сильные чувства. – Я не хочу умирать, вы же добрые, хорошие люди, пожалуйста!

– Замолчи, – сдавленно прошептал сторож и шагнул ближе, держа коробочку в вытянутой руке.

От его кожи веяло жаром, и Ларри стало действительно страшно. Эти люди больны и не будут его слушать, а значит, остается только…

– Я учился в Школе Номер Один, – прошептал он, чтобы купить себе немного времени. – Это самая престижная школа в Империи, там создают все условия, чтобы вырастить в себе Тень, но сирот вроде меня туда раньше не брали. Знаете почему?

Сторож замер, невольно призадумавшись над ответом, и Ларри медленно выдохнул. Времени было совсем мало.

Если вам нужно немного Тени, просто вспомните самый ужасный момент своей жизни. Стыд за провал, который случился по вашей вине, потерю кого-то ценного, разбитую мечту, невыполненное обещание. Болваны, которые верят в золотую магию и хотят ее вернуть, просто не знают, какую силу могут дать печаль, разочарование и страх. Теневые чувства надо уметь приручить, но когда ты не даешь им себя сломать, они – лучшее топливо для магии. Золотые волшебники заблуждались, не желая признавать очевидного: в глубине души каждый соткан из печали. У каждого есть воспоминания, которые разбивают ему сердце, постыдные тайны, раны и шрамы, темные глубины, в которых живут чудовища.

«Вы – мастера своей печали, – написал Магус в одном из своих сочинений. – Вы – властители своего страха. Сила не в том, чтобы сразу забывать о боли. Сила – это смотреть боли прямо в лицо и не отступать ни на шаг».

Ни на шаг.

Поэтому Ларри отправился в собственное теневое хранилище: вызвал в памяти самое болезненное, мучительное воспоминание, которое трогал совсем редко, чтобы оно не потеряло силу, и позволил ему накрыть себя с головой.

– Обычным детям надо учиться не любить, и это дает им великую силу. Но сироты и так умеют. Наше сердце зачерствело, мы не способны на такие страдания, – прошептал Ларри, открывая глаза. Змейка смотрела прямо на него, но сторож все не мог заставить себя ее выпустить. – Меня не хотели брать, но я доказал, что они ошибаются. Тень радуется тем, кого выбросили как мусор. Я точно знаю.

Он заставил себя воспроизвести свои чувства в тот день, когда у него отняли то, что казалось ему таким ценным, и позволил этой огромной, невыносимой печали наполнить себя до краев. Золотые маги считали, будто все можно исправить, но суть некоторых событий в том, что их исправить нельзя. Чувствовать их обломки в себе – и значит быть человеком. Он снова почувствовал под руками ту мягкую поверхность, услышал вокруг смех, и Тень в нем разрослась, как растение, захватывая его тело целиком. Ее мощь была огромной – обжигающий яркий холод. И заклинание свинцовой тяжести, которое давило на кожу, начало растворяться.

Сторож что-то почувствовал – он вскрикнул и бросил змейку Ларри на колени. Она должна была сразу скользнуть под кожу, но вместо этого испуганно сползла по ноге, брякнулась на пол и шмыгнула во тьму. Ларри шумно выдохнул. На тренировках он много раз призывал Тень с помощью воспоминания, но по-настоящему – впервые за год работы: обычно хватало запасов из общего хранилища.

Живот ныл, в висках стучало. Ларри взвыл от усилия, а потом мягким, пружинистым движением встал на ноги и прыжком бросился на кудрявую женщину – быстрее, чем остальные сообразили, что происходит. Она, к ее чести, была не промах – успела дернуться с такой силой, что чуть его не сбросила, ранено, хрипло крикнула: «Джорди!», попыталась ударить Ларри в лицо, – тот увернулся, рывком выхватил из теневого хранилища камелию и впечатал ей в ложбинку между ключицами. Цветок был настоящий, но в сладко пахнущих белоснежных лепестках шевелились прожилки тьмы. Коснувшись тела, камелия впиталась без следа. Женщина замерла, и по ее остановившемуся, потрясенному взгляду Ларри понял: до нее запоздало дошло, что он сделал. Она слабо царапнула себя по груди, но камелия уже растворилась, и пальцы бессильно проехались по коже.

Сторож бросился на Ларри и дернул в сторону, но тот перекатился, подминая сторожа под себя. Усилий на это ушло немало – волна Тени внутри его схлынула, и вместо нее накатила слабость. Ларри сжал зубы. Он гардиан, и он продержится.

Пока сторож барахтался на полу с вывернутой назад рукой, толстяк бросился к дочери и помог ей встать.

– Деточка, как ты? – сдавленно прошептал он.

С женщиной все было в порядке – она смотрела на отца спокойно, ее лицо больше не искажалось. Ларри выпустил сторожа, поднялся и на всякий случай вытащил из Тени нож. Но сторож на него не бросился – он замер, глядя на женщину. Та смотрела на него задумчиво, будто пыталась что-то вспомнить.

– Что ты наделал, – пролепетал толстяк.

Кажется, это был не вопрос: он и так понял. Неприлично голое лицо исказилось, будто что-то тянуло мышцы в разные стороны, до неузнаваемости меняя форму морщин. Сторож держал женщину за лицо, распластав пальцы на щеках, но она смотрела рассеянно, будто сквозь него.

– Ей следовало пойти и сделать это самой, – неловко пробормотал Ларри. Оба мужчины выглядели уж совсем больными, поэтому он заученно повторил слова службы охраны здоровья: – Прикосновение камелии – это просто и бесплатно. Действенный способ раз и навсегда избавиться от любовной горячки.

– Заткнись, – сдавленно выдохнул толстяк и осторожно взял женщину за руку. – Моя хорошая, посмотри на меня. Это я, это папа.

Женщина послушно перевела на него спокойный, отрешенный взгляд.

– Да, отец, – сказала она. – Я в порядке.

– Она не потеряла память, – встрял Ларри, крепче сжимая нож. – Насколько я понимаю, воспоминания о нездоровом состоянии просто подергиваются дымкой. Становятся неяркими, чтобы из них невозможно было воссоздать манию. Вы должны порадоваться за нее, она теперь здорова.