Ведьмина доля - Дарья Гущина Страница 9

— Ведьма!.. — разочарованное, испуганное и звучит как ругательство. — И без девчонки!

— Предпочитаю, чтобы незнакомцы ко мне обращались «Ульяна Андреевна», — я села, повела плечами и размяла кисти рук. — А ну, стоять! Вы, трое!.. — и зарылась пальцами в высохшую траву.

Воздух сгустился и замерцал ледяными кристаллами. Самый шустрый врезался в морозную стену и сполз на землю, второй усердно тормозил, но нос все равно расквасил, а третий замер на подлете и обернулся. Господи, совсем мальчишка… Едва-едва третья пара глаз на щеках проклевывается и тело недоформировано — кряжистый торс и длинные паучьи лапы. Наверняка даже человеком оборачиваться не может. А первый и второй — еще младше: на открытых участках кожи темный пушок, ростом — не выше Зойки…

Кстати, о птичках. Кажется, у меня дома завелась еще одна нечисть. Такая мелкая и безвредная, что пробралась сквозь защиту. И слушала, и сливала информацию. Значит, «Сбегу, как только ночь…»? Значит, звонок, чтобы отвлечь.

— Я же тебе говорил, идиот, звони и тяни время! — заорал третий на второго, подтверждая мою догадку.

— А давайте вы расскажете, в чем дело, и я вас отпущу, — внесла конструктивное предложение. — Зачем вам девочка и кто вас нанял?

Третий злобно сверкнул красными глазами и поднял голову. Я резко вскинула руку, и воздух над нашими головами сгустился и заледенел, захлопывая крышку холодной «банки». А в мой мозг настойчиво-ласково запросился тихий, убаюкивающий голосок бедного сиротинушки — отпусти, дескать, мы тут мимо проходили и вообще не при делах.

— А шиш, — я встала и отряхнула джинсы. Черт, сумку посеяла… — Ладно, не хотите по-хорошему…

Плохого они дожидаться не стали. Я едва успела выставить воздушный щит, в который врезался темный клубок паутины. Врезался, прилипнув, расползся черной кляксой, закрывая видимость и кислотно шипя. Я выругалась и выставила изнутри второй щит. И третий — сверху, сооружая «гамбургер». И быстро стряхнула его на землю. Быстро, чтобы увидеть. Но медленно — чтобы опоздать. «Пауки», припертые к стенке, всегда убивают друг друга или кончают с собой, но не выдают чужих тайн.

Сердце кольнуло тупой болью. Три дымящиеся кислотные лужи — три личности, еще жить да жить… Знаток нечисти, мать твою… Я осторожно обошла периметр и убрала морозные стены. Потерла замерзшие и дрожащие руки и мрачно констатировала собственный провал. Ничего не узнала, пацанов не спасала и… И, ко всему прочему, застряла за городом. Без летных прав, сумки, денег и сотового. На небольшой полянке посреди шуршащего осеннего леса, на холодном ветру и в ста пятидесяти километрах от города как минимум.

На всякий случай я обшарила поляну, но ничего интересного не обнаружила. Где третий машину-то оставил? Правда, толку мне от нее, если прав нет и водить не умею… Кислотные лужицы уже не дымили, и ветер заносил уродливые земляные впадины сухой листвой. Приходилось ли мне убивать?.. Похоже, в нашем отечестве завелся еще один… пророк.

Я вздохнула, застегнула куртку и потопала через лес к шоссе. Пять километров — и попутка. Если повезет, то сразу. А дуракам, как гласит народная мудрость, везет.

Основная проблема ведьм заключается в том,

что они никогда не бегут от того,

что по-настоящему ненавидят.

А основная проблема с загнанными в угол

пушистыми зверушками состоит в том,

что один из этих невинных зверьков

на поверку может оказаться мангустом.

Терри Пратчетт, «Ведьмы за границей»

Лифт, на его и жильцов счастье, пришел быстро. Входная дверь открылась сразу, но сказать никто ничего не успел. Я злобно зыркнула на Жорика, и тот поперхнулся нотацией. Все три часа в дороге я честно старалась успокоиться, но подвозивший меня дедуля ехал так медленно… И так нудно излагал факты своей непримечательной биографии…

Сумка обнаружилась на привычном месте — на Кирюше. Я достала сотовый и села на пуфик. Пальцы ломило, и левая рука чесалась жутко и очень некстати.

— Уля, не злись, — Жорик нервно поправил удавку и скомандовал: — Вдохнула — выдохнула — расслабилась! Погоди звонить! Лекарство наперед!

— Убью, — я съежилась и стиснула ладони коленями.

— Так уже ж. Или нэ? — дух звенел на кухне склянками.

Я вспомнила дымящие лужицы и скривилась:

— Арчибальда убью.

— Без суда и следствия не имеешь права, — Жорик протянул рюмку с зеленой жижицей. Одуряюще запахло мятой. — До дна.

— Твое здоровье, дружище.

Он ухмыльнулся:

— Шуткуешь, ведьма?

Зойка несмело выглядывала из гостиной. Я поставила рюмку на тумбочку и с минуту выбирала, что первее — попытать девчонку или наорать на Арчибальда. Выбралось второе. Знак, который я оставила на поляне, недолговечен, и надобно лужицы еще раз изучить — тем, кто умеет работать с останками своих.

— Алё, Арчиба…

— А-а-а, Ульяна Андреевна! Вечер добрый! — перебил меня густой баритон. И замурлыкал, успокаивая и убаюкивая, затягивая разум в сонную дремоту: — Ульяна Андреевна, что ж вы беспокоитесь-то про нас? Вы не волнуйтесь, все хорошо! Лишних никого нет, налоги ведьмам исправно заплачены и патенты в порядке, ребятки мои все на месте…

— Арчибальд Дормидонтович, хватит! — рявкнула, и он послушно заткнулся. Я устало добавила: — Скажите, какого лешего трое ваших несовершеннолетних шатаются ночью по городу, нападают на ведьм, а после убивают друг друга, потому как во что-то вляпались, а признаваться не хотят?

— Где, когда, кто? — спросил он сухо.

Я вкратце рассказала, отпустив Зойкино присутствие.

«Паук» помолчал и сообщил:

— Мои все по домам, а чужих мы с год не видели. Вы не ошиб…

— А амулеты с патентными метками у всех есть?

Минутная пауза и деловитое:

— Перезвоню чуть позже.

Я положила сотовый на тумбочку и снова посмотрела Зойку. И вспомнила. Разулась, скинула куртку на Кирюшины руки, вооружилась тапкой и побежала обшаривать квартиру. Либо у меня паранойя, либо… Паучок нашелся на подоконнике в гостиной. Плел себе тихо паутинку, прячась за фикусом. Я отодвинула горшок и безжалостно прибила насекомое. На подошве осталась красная клякса. Я снова проверила хату, но ничего подозрительного не нашла. Вернулась в коридор, села на пуфик и посмотрела на Зойку. Та замерла у дверного косяка и не сводила с меня настороженного взора.

— Зоя, детка, — я фальшиво улыбнулась, — а ты ничего не хочешь рассказать? Почему за тобой охотятся? Откуда знают, что ты здесь? Кто ты, черт побери, такая?

Она помолчала, неловко теребя край куртки, и посмотрела на меня с вызовом. Я бы села, если б не сидела. Серая радужка стала абсолютно белой, без признака зрачков, а из уголков глаз потекли ручьи тумана.