Союзник - Дикон Шерола Страница 9

«А ведь Иван так старательно пытался уберечь Вику от жизни в подобном учреждении», — подумал Лесков, приблизившись к плану здания. Затем он взглянул на часы, пытаясь предугадать, где в это время может находиться единственный выживший ребенок, которого он хорошо знал лично. Разумеется, Дмитрий решил начать именно с приемной дочери Бехтерева. И в данный момент она скорее всего находилась на уроке, который закончится через…

Дмитрий взглянул на висевшее рядом расписание. Урок русского языка, четыреста пятый кабинет. Закончится через семь минут. Можно и подождать…

Вика вышла из кабинета чуть ли не самой первой. За это время она еще немного подросла, а ее темно-русые волосы уже достигали поясницы. Взглянув на нее, Лесков даже удивился, почему раньше все думали, что она похожа на Ивана? Теперь из общего у них оставался лишь серо-зеленый цвет глаз.

Война меняла даже детей, и эта девочка не стала исключением. От ее кукольного образа не осталось и следа. Одежда, в которую прежде наряжала ее няня, осталась брошенной в квартире, а Вике пришлось носить то, что ей выдавали — огромный мешковатый свитер и джинсы, которые не падали с нее только благодаря ремню. Воспитатели хотели остричь и волосы девочки, мол, некогда с ними возиться, еще вши заведутся. Благо, та успела вовремя пожаловаться своему боевому «не отцу», и длинные косы ребенка удалось спасти. И тем не менее, даже сейчас, несмотря на отсутствие нарядной одежды, Вика обещала вырасти в очень красивую девушку. Часть своей привлекательности она все же унаследовала от своей непутевой матери.

«Интересно, кто ее отец?» — промелькнуло в голове Дмитрия.

Погруженная в свои мысли, Вика не заметила своего гостя, и остановилась только тогда, когда Лесков окликнул ее. В глаза девочки немедленно отразилось неприкрытое удивление, затем она все же попыталась выдавить из себя улыбку, но получилось это как-то неловко.

Приблизившись к Дмитрию, она тихо поприветствовала его и опустила глаза. Казалось, она избегала его взгляда.

На самом деле девочка была рада видеть его. Во всяком случае настолько, насколько ей позволял ее сдержанный характер. Само собой, в момент их встречи никогда не бывало ни объятий, ни звонких поцелуев в щеку. Вика лишь протягивала друзьям Ивана руку для рукопожатия, стараясь в этот миг выглядеть как можно более солидно. Но сейчас Вика предпочла сесть на скамейку рядом с Димой и молча начала теребить ниточку на рукаве своего свитера.

Когда Дмитрий заговорил о случившемся на Адмиралтейской, казалось, она невольно задержала дыхание. Такое поведение девочки показалось Лескову странным, однако виду он решил не показывать. Он задал ей несколько вопросов о ее самочувствии и о том, как она обустроилась на новом месте. Но все ответы содержали в себе одно единственное «нормально».

Вика уткнулась взглядом в обложку учебника, который положила на колени, настороженная и, казалось даже, немного виноватая. Было видно, что ей неуютно находиться рядом с Дмитрием.

Тогда Лесков решил сменить тактику, чтобы немного разговорить свою юную собеседницу.

— Извини, что с того времени я так ни разу тебя не навестил. Сначала я был в госпитале, а потом возникли кое-какие проблемы, и пришлось заниматься ими.

— Я знаю, — тихо отозвалась девочка. — Вы не должны извиняться. Я сама должна.

— За что? — удивился Лесков.

Вика начала теребить ниточку на своем рукаве сильнее, а затем, собравшись духом, выпалила:

— Простите, что просила папу на ходить за вами! Я думала, вы поэтому не хотите больше со мной общаться.

— Если ты имеешь ввиду падение Адмиралтейской, то жаль, что он тебя не послушался. Он не мог мне помочь. Только бы погиб понапрасну.

— Папа говорит, что единственное, что у нас есть — это семья и друзья. И если не ходить за ними, когда они в беде, то за кем тогда ходить? За начальником? За продавцом в магазине? Нельзя бросать друзей. А я своего бросила. И папу хотела заставить бросить вас.

— Ты имеешь ввиду Лосенко? Так он спасся.

— Нет, не его. Моего дракона. Он остался на моей кровати совсем один. А я сбежала и забыла про него.

— Насколько мне не изменяет память, на вас напал «костяной».

— На вас тоже, но папа вас не бросил. А еще папа сказал, что вы тоже пошли за ним. И вы принесли нам лекарство. А я — дура! Никогда себя не прощу!

Вика нахмурилась, чем изрядно позабавила Лескова. Дети всегда казались ему чем-то непонятным. Они могли быть поразительно благородными и жестокими одновременно. В детском доме они дрались, пытаясь защитить своих друзей, и при этом измывались над теми, кто был слабее.

— Я боялась, что он погибнет, — еле слышно добавила Вика. — Кроме него у меня никого нет.

— Я бы на твоем месте тоже отговаривал идти за мной, — Дмитрий провел ладонью по волосам девочки. — И вообще, прекращай страдать. Тебе это не идет. А дракона тебе вернем, ничего с ним не случится. Странно, что я сам не додумался забрать его из твоей комнаты.

— Я спрятала его под подушкой. Вы, наверное, не увидели.

«Извини, милая, но в тот момент моя голова была забита чем угодно, но только не твоими игрушками», — подумал Лесков, но в ответ молча кивнул.

— Думаете, «костяные» его не найдут?

— «Костяные» ищут лишь то, что можно сожрать. Лучше скажи мне вот что… Как вам удалось убить одного из них? Я видел его раздавленное тело в комнате для девочек. Может, ты расскажешь, что там случилось?

— Он напал на папу и умер.

— Это я уже слышал. Но нельзя ведь так просто умереть. И уж тем более оказаться раздавленным. Может, Иван как-то защищался?

— Нет, — Вика отрицательно покачала головой. — Папа ничего не успел сделать. Да и не мог. Его спасло чудо.

Услышав эти слова, Лесков заметно насторожился. Разумеется, Ивана спасло «чудо», вот только кто из присутствующих обладал даром его сотворить.

— О каком чуде ты говоришь? — вкрадчиво спросил он.

— Не знаю, — Вика пожала плечами и внимательно посмотрела на Дмитрия. — Я просто знаю, что оно было. Мы все видели его. Спросите любого.

Дмитрий мысленно чертыхнулся. Это был не тот ответ, который он хотел услышать.

— Может, это все же было какое-то оружие или…

— Ни у кого не было оружия. А оружие папы и Романа было бестолковым. Мне до сих пор непонятно, почему выжившие дети захотели, чтобы в их комнате ночью дежурила воспитательница. Как будто она что-то может сделать…

— А ты разве живешь в другой комнате?

— Конечно! Со «спасскими». Они — дураки, но хотя бы ко мне не лезут.

Дмитрий невольно усмехнулся. Как же ему было понятно это «хотя бы ко мне не лезут»! Лесков тоже сейчас грезил о том, чтобы его оставили в покое. И вроде бы пока что от него отстали. Вот только возвращение Призрака наверняка подпортит его безмятежное существование.