Женщины принца Сегваля - Екатерина Бакулина Страница 9

— Что? — Исабель вздрогнула.

— Бранд ждал меня у дверей кабинета, хотел покататься. Мы взяли девчонок и поехали. А они храбрые, знаешь. Беате так забавно визжит от радости, когда скачешь рысью.

Вздрогнула. Даже руки убрала.

— Рысью? Верхом? Беате два года, ты сошел с ума?

— Я держу их, не бойся. Ничего с ними не случится, им нравится. Иса, я брал Беате, да и Нете тоже, в седло, как только они начинали ходить. Какого хера сейчас? Бранд, конечно, большой мальчик и едет сам, отлично держится. А я вместе с девочками.

— С девочками?! Ты брал их обеих? Сразу?

— Не заставлять же их ждать.

— А если бы они упали с лошади? Как ты можешь держать их обеих?!

— Иса… — Сигваль подхватывает, поднимает ее и ставит рядом, встает сам. — Хватит. Что ты хотела?

Нужно к делу. А то он уйдет…

Исабель изо всех сил пытается взять себя в руки. Думать только о деле. Успокоиться.

— Северин отказался шить мне новые платья! — говорит она, пытается грозно, но выходит обиженно. — Он хочет чтобы я сидела в четырех стенах! Хочет разогнать половину двора! И даже музыкантов! Скажи ему!

Она говорит и видит, как Сигваль начинает тихо ржать. Совершенно неприлично.

— Это не он хочет, а я, — говорит с таким выражением, что только «да ты тупая курица» тут не хватает. — Я же сказал, нам нужно сократить расходы. Иначе не выйдет. И, в первую очередь, я намерен сократить расходы двора.

— Ты сошел с ума?!

— Иначе мирокский банк не даст нам денег. Я не прошу понимания, просто будет так, как я сказал. На эти деньги я намерен покупать не побрякушки для тебя, а зерно. Иса, у нас выжжены и разграблены все южные земли, подчистую. А то, что не дограбили бейонские благородные рыцари, под шумок вывезли и распродали по приказу короля. В его личных целях. А амбары пусты. Я стряс с Бейоны сколько мог, и стрясу еще. Но если ничего не сделать, к зиме начнется голод.

— Голод?

— Ты не будешь голодать, это точно. И нового платья, тем более, за такие деньги, тоже не будет.

— Скоро твоя свадьба! Ты хочешь, чтобы на пир я вышла в старом тряпье?

— Да, хочу, — говорит он жестко. — Тем более, что будут только свои, я не намерен собирать весь Остайн здесь. Мы обвенчаемся, тихо поужинаем и пойдем в спальню. На этом все. И ты наденешь старое, найдешь что-нибудь подходящее случаю.

— И все? Не будет гостей? Что скажут люди? — к такому Исабель оказалась не готова, это слишком. Сигваль наследник, все должны видеть…

— Мне похуй, Иса, — говорит он. — Ты как-нибудь это переживешь, — потом ухмыляется. — У тебя что-то еще? А то мне надо идти, рассказать отцу, какая я теперь жадная тварь. Думаю, он как раз успел проснуться и протрезветь. Оценит. Не скучай.

Чмокнул ее в щеку.

Ублюдок…

Она ждет его даже не у дверей, а чуть в стороне. Если Сигваль захочет, он заметит ее и позовет. Если нет — пройдет мимо. Сегодня она не станет настаивать.

Ингрид думала, он вернется к себе сразу, после встречи с отцом, и даже тихонько караулила его, спрятавшись за портьерой, неподалеку от покоев короля. И там, за портьерой, к ней незаметно подошел Хаук. Лорд Хаук… хотя он совсем не лорд.

Ингрид даже вскрикнула, но он лишь покачал головой — не по твою душу пришел. От него несло кровью, горелым мясом и сырыми подвалами. И крысами. Да, крысами тоже. До тошноты. Но, возможно, это лишь ее фантазия. Пытками и нехорошей смертью.

— Вы можете не ждать, леди. Как только Сигваль освободится, он захочет поговорить со мной.

И снова — почти до паники.

Но ведь нет же. Не по его душу тоже. Хаук служит Сигвалю, и, наверняка, у лорда-дознавателя есть ценная информация для принца.

И, конечно, не стала заставлять уговаривать себя.

Ушла и стоит чуть в стороне.

И шаги Сигваля — не узнать сразу. Тихие.

Он почти проходит, даже открывает дверь. И только потом осознает присутствие Ингрид где-то рядом. Долго стоит, смотрит на нее, словно не узнает и не понимает, зачем она здесь. Потом кивком приглашает войти.

Ингрид идет за ним. Подходит ближе.

У него стеклянные пустые глаза, словно мертвые. Ничего не выражающее лицо.

— Мне не стоило приходить, да? — спрашивает она. — Я не вовремя?

Ему нужно время, чтобы осознать.

— Заходи.

Сердце замирает.

Они заходят в спальню вместе.

Сигваль подходит к столику, наливает себе вина и залпом выпивает целый бокал. Молча стоит, повернувшись к ней спиной.

Потом снова наливает, но на этот раз в оба.

— Хочешь вина, Ингрид?

— Да, — соглашается она.

Он берет, несет ей, отдает в руки.

— За тебя, — говорит он и снова выпивает залпом, не чувствуя вкуса.

Глаза — стеклянные.

И, внезапно, так хочется обнять его. Приласкать даже. Почти — пожалеть.

Только не выйдет. Ей не хватит тепла его согреть. Будет фальшь. А фальшь никому их них двоих не нужна.

Ингрид тоже выпивает вино, ставит на пол бокал.

Сигваль подходит к ней, обходит сзади, принимается расшнуровывать платье. Не пытаясь порвать в этот раз, очень аккуратно и вдумчиво, умело. Кажется, ему просто нужно немного времени, и это отличный повод.

Ингрид чувствует, как колотится ее сердце. Особенно, когда его пальцы касаются кожи. Когда он, чуть просунув ладони, поддевает у плечей и стягивает, заставляя платье падать к ногам. Когда с легким нажимом гладит ее шею… хочется застонать.

Он глубоко и ровно дышит, она слышит у самого уха.

Раздевает ее. Она стоит перед ним голая, как в первый раз.

Слышит, как он скидывает сапоги, стоя, упираясь носком одной ноги в пятку другой.

Потом разворачивает Ингрид к себе.

И Ингрид понимает, что делать. Она так же неторопливо начинает раздевать его. Расстегивает пуговицы камзола, одну за одной. Стаскивает с него рубашку, сама касаясь пальцами его груди…

Снимает с него все.

Нет, обнять все равно не выходит — это слишком личное.

Она даже пытается встать на колени перед ним, но он подхватывает ее подмышки, потом легко поднимает на руки и несет на кровать.

Ставит на четвереньки. Молча. Так, как ему удобно, поближе к краю, раздвигает ее ноги, заставляя прогнуться, выгнуться к себе. И больше никакой нежности, никаких ласк.

И это нравится и пугает одновременно. Добавляет остроты, заводит своим ощущением ее подчинения и его власти. Но что-то важное ускользает…