Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - Екатерина Романова Страница 9

— Сейчас они считают, что ты… эм… в общем, сомневаются они, что ты способен постоять за женщину. Говорят, что даже за себя вряд ли постоишь.

— Ахердык кьерз! — рыкнул гоблин, который все это время скрывался за спинами других.

— Оценочные суждения, — отмахнулась. — Вовсе ты не такой страшный.

По мне мазнули смешливым взглядом, а вот по гоблинам и троллям уже стальным. Да что там, от такого взгляда подобно земляной жабе хочется зарыться в земельку и крикнуть «я в домике»! В детстве работало же.

— Кейтрах харрах!

— Хо-хо! — я поиграла бровями и пригрозила троллю пальцем. Это низко даже для них. — Не переводится. Никак.

— Что сказали? — незнакомец сузил глаза, словно почувствовал что-то.

— Сильно любишь свою маму? В общем, по законам квартала неприкасаемых, за такое ты можешь с чистой совестью обесчестить длинноязычного.

— Что, прости?!

— Побрить ему задницу, — заявила и глазом не моргнув. Мы в квартале неприкасаемых. Здесь иные законы. До Зувера, который сейчас стыдливо прикрывал ладонями место, откуда хвост растет, кто-то добрался раньше меня.

— Великолепное предложение, но я, пожалуй, откажусь.

С лица спасителя слетели следы веселости.

— А вот за то, что тронул мою мать…

Мужчина вмиг преобразился, да так сильно, что я невольно отшатнулась. Мне показалось, словно в его чертах промелькнуло что-то нечеловеческое. Звериное! Легко списать на темноту, но ее словно расчертили сапфировые отблески длинного хвоста.

— Вварх! — выплюнул Зувер совершенно неприличное даже в рядах троллей слово. — Нашинкуем его!

— По-доброму они не понимают, да? — спокойно уточнил незнакомец. Хотя, чего уж там, теперь он официально знакомец. Ему вполне подойдет имя… Герт. Или Гардиан. Да. Гардиан самое то — защитник!

— Не тот квартал, — хмыкнула, предусмотрительно шагая назад. Ежели мужчины собираются на поножовщину, даме тут не место. Мало ли — отвлеку своего спасителя, его порежут. Нехорошо. Не дело. Я лучше где-нибудь в сторонке постою… кварталов за пять-десять, пока мне снова руку отрезать не попытались.

— Жди здесь, я быстро, — вздохнул мужчина, отправляясь на верную гибель.

А ведь хорош, подумалось мне. Я даже залюбовалась его движениями: быстрыми, легкими, точными. Бандиты истерично плясали вокруг него, сотрясая кто чем: палками, ножами, булавами, камнями, подскакивая то с одной, то с другой стороны, а Гардиан отточенными ударами укладывал их на лопатки одного за другим. Когда из двенадцати парней осталось четверо, я поняла, что задержалась и дала деру. Умирать мой спаситель явно не собирается, ему и легкого тычка не досталось. А вот бандиты, дай Исконная магия, смогут сломанными руками выбитые зубы собрать и доползти до ближайшей ночлежки на переломанных ногах…

Улепетывала я быстро, невзирая на боль от острых камней. Нужно где-то переждать ночь, отдохнуть и восстановить силы. На ум пришла таверна Грыхарда. Только он не задает вопросы, не выдает постояльцев, даже полиции и императорским гончим (только за очень большие деньги). Да и местечко неплохое.

Добралась быстро, ворвалась ураганным ветром и, ударившись в разносчицу пива, остановилась. Тяжело дыша, обвела таверну осоловелым взглядом. Тут все как обычно: лениво играет баянист в на табуретке возле барной стойки, бармен разливает сомнительного качество пойло, разбавляемое ослиной мочой, постояльцы жуют, пьют, режутся в кости и тискают баб за телеса. В углу завязалась пьяная драка, но на нее никто не обращает внимания, только подавальщицы отряжают ругательства, что приходится поднимать мебель.

Здесь мне ничего не угрожает. Все знают, что Эйри голыми руками не возьмешь. О моем даре особо не распространяются, но меня побаиваются, как существо непредсказуемое, к тому же, бабу. А бабу с магией сама Исконная магия велела бояться.

— Комнату, — потребовала, бросив на стол последние три медяка.

Грых смерил меня сочувствующим взглядом, плеснул медового чая и кивнул на лестницу. Опустошив кружку, я поднялась наверх. Комнату выбрала в конце коридора, подальше от любопытных глаз, изнутри подперла стулом и прямо так, в платье, свалилась на грязное покрывало. Комнатушка полтора на полтора, немногим больше туалета в нашей хибаре. Здесь помещается одноместная кровать на сломанных пружинах, больно врезающихся в ребра, тумбочка и умывальник со ржавой затычкой. Не работает — проверено. Так, для блезиру поставили. Этот явно прадедушка моего темпераментного умывальника.

В окно дышала ночная прохлада. Ни шагов, ни звуков погони, да и снизу доносились только пьяные песни, да шутливая ругань. Ментальной лопатой меня больше не било, ощущения чужого взгляда не было, что вселяло надежды.

Выдохнув, я провалилась в сон. Отчаянно нужный сон.

И здесь началось самое интересное. Мне приснился дракон! Как и многие, драконов я видела только на картинках (к счастью). Не так давно, два залетных экземпляра спалили к выдровой бабушке три деревни на подступах к Астории. Три сотни бойцов полегло, прежде, чем сами же драконы усмирили зарвавшихся ящеров. Политический скандал замяли как-то подозрительно быстро. Народ еще долго возмущался, особенно, когда объявили первый отбор невест для драконьих мужиков. Невесты, понятное дело, не вернулись. Но суть не в том.

Мне снился дракон! Мне. Самый настоящий, огромный, в сапфировой чешуе. Казалось, он высечен из драгоценного камня — так сияла и переливалась на солнце его чешуя. Но что самое поразительное, я влюбилась в этого дракона! Моментально! Как только он обратил ко мне взгляд своих огромных золотых глаз, располовиненных тонкой линией зрачка, поняла, что пропала.

Он покорно сложил вдоль спины крылья и положил передо мной огромную морду, размером с половину меня. Смело подошла ближе, провела ладонью по роговым выступам вдоль носа. Дракон закрыл глаза и зарычал от удовольствия.

С виду чешуя жесткая и холодная, а на деле — мягкая и приятная.

— Гардиан, — промурлыкала я, не узнав собственный голос. — Ну, что ты, малыш? Ты должен отпустить его…

Гардиан распахнул глаза и рыкнул. Я пошатнулась и неодобрительно покачала головой.

— Ты должен! Прошу тебя…

Ласково провела ладонью по морде, коснулась губами горячего влажного носа. Зверь словно таял. Становился мягким, податливым, будто утекал сквозь мои пальцы, уменьшаясь до невероятных размеров, пока передо мной не оказался малыш лет пяти. Голый и с большими сапфировыми крыльями за спиной. Взмыв в воздух, он тряхнул копной черных волос и заявил:

— Когда-нибудь, ты станешь моей Шаамни!

— Ты вырасти сперва, — усмехнулась и погналась за малышом по зеленому лугу, усыпанному ромашками. Он улетал, то взмывая ввысь, то опускаясь ниже, позволяя себя поймать. Наконец, крепко ухватила его и прижала к сердцу. — Попался!