Алесия, барышня в бегах - Пирамида Страница 9

— Рада знакомству, — пролепетала я.

— Всё это очень хорошо, — произнёс Севелен, — но нам надо лететь. А барышне надо возвращаться на свою свадьбу. Её, наверное, уже ищут.

— Да ладно тебе, Севелен, — лениво протянул его дядя, — девушка в беде, разве ты не видишь? Ей надо помочь.

Севелен не ответил своему дяде, вместо этого он повернулся ко мне:

— Уходите, — сказал он, — у нас нет времени возиться с вами, нам надо улетать.

Мне, на самом деле, уже хотелось уйти. Под пристальным взглядом Эбрела мне было неуютно. Однако, Эбрел не дал мне такого шанса. Решительно подойдя к панели управления, он ткнул куда-то пальцем — и дверь космолёта мгновенно закрылась. Тут же космолёт взлетел.

— Вы должны были венчаться в кафедральном соборе? — спросил меня Эбрел.

— Да, — сказала я холодея.

— Давайте же посмотрим на гостей вашей свадьбы, — улыбаясь сказал Эбрел.

— Нет! — воскликнула я.

— Не бойтесь, окна с внешней стороны зеркальные, никто вас не увидит.

— Нет!

И космолёт Эбрела описал дугу над прозрачным куполом, под которым я увидела шпили и кресты собора, зелёные кроны деревьев, и группы человечков, сновавших туда сюда — я увидела гостей моей свадьбы. И всего ведь на мгновенье космолёт завис над собором, всего лишь на миг, но я всё равно сумела различить Карензу, трагически заламывавшую руки, и Бэзила, моего жениха, судорожно прижимавшему ко рту кулак.

— Что я наделала!

— Поздно сокрушаться, барышня Уителл, — мрачно произнёс Севелен, — мы летим на Марс.

— Не стойте, в ногах правды нет. — Добавил Эбрел, — Присаживайтесь. Севелен, помоги барышне.

Севелен придвинул мне кресло на тонких изогнутых ножках.

— Садитесь, прошу вас, — сказал он.

— А теперь, Севелен, принеси нам закуски, неси нам вино, — небрежно приказал Эбрел Севелену, — надо же отметить освобождение барышни Уителл… Алесии, от уз брака.

Севелен покорно развернулся и пошёл выполнять приказание своего дяди.

— Я не хочу ничего отмечать, на самом деле, я хочу обратно, на свадьбу, я зря сбежала, это была ошибка… — сказала я поднимаясь.

— Поздно. — Голос Эбрела прозвучал, как щелчок капкана, — поздно, Алесия, космолёт уже взял курс на Марс, и я не знаю, как повернуть его обратно. Правда же, Севелен? Правда же, мы не можем повернуть назад?

— Совершенно точно не можем, — отозвался Севелен, возвращаясь с подносом в руках, — совершенно точно это не возможно.

Я посмотрела на Севелена — он ответил мне пустым, безжизненным взглядом. Эбрел взял с подноса бокал и протянул мне.

— Угощайтесь. Присаживайтесь, не стойте. Садитесь и пейте вино.

В голосе Эбрела исчезли последние намёки на вежливость.

— Я не буду пить с вами вино, — сказала я ему.

Эбрел поднялся хищным, резким рывком — и я попятилась. Но он всего лишь прошёл мимо. Прошёл намеренно близко, буквально дыхнув мне в лицо. Он дошёл до низенького столика и поставил на него бокал. Потом точно так же вернулся обратно. Сел и стал на меня смотреть.

— И что вы будете делать Алесия? Стоять вот так до тех пор, пока мы не прилетим на Марс? До Марса лететь два дня.

И он плотоядно облизнул свои губы.

Жизнь, что называется, меня к такому не готовила. Да, трудности у меня были, похоронить обоих родителей ещё до своего совершеннолетия — это нелегко. Узнать, что твой дом принадлежит мошенникам — нелегко. Нелегко выйти замуж за нелюбимого. Но оказаться запертой на одном корабле с двумя мужчинами, намерения которых я чётко понимала, как преступные, было ещё хуже.

— Отпустите меня, — пошептала я, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. — Пустите!

И Эбрел рассмеялся.

— Неужели я напугал нашу бедную барышню! — воскликнул Эбрел, — Алесия, неужели вы думаете, что я собираюсь причинить вам зло?

Я всхлипнула. Потому что сказать мне было нечего.

— Вы здесь вовсе не пленница, не думайте, — продолжал говорить Эбрел, — не хотите пить вино, не пейте. Я ведь вас не заставляю.

— Спасибо, — пролепетала я, чувствуя полную безнадёжность.

— Не хотите сидеть, пожалуйста, не сидите. Можете ходить… — Говоря это Эбрел достал из кармана часы на цепочке, откинул их крышку, и посмотрел время, — как, однако, забываешься в присутствии красивых девушек! — сказал Эбрел, — увидел вас, Алесия, и всё забыл. А у меня ведь важный звонок. Севелен, у нас ведь найдётся комната для барышни Алесии?

Севелен кивнул.

— Вот и проводи туда девушку. Пусть поспит.

Севелен грубо взял меня за локоть и потащил прочь.

Я шла по коридору со стеклянным потолком, шла за Севеленом Доньяртом, который вёл меня за собой как пленницу. И мне казалось, что ничего хуже плотоядных взглядов Эбрела Доньярта в моей жизни не было и не будет.

Но нет, оказалось будет. Потому что его племянник, Севелен Доньярт, худощавый и малопривлекательный молодой человек, вёл меня вовсе не в комнату. Не туда, куда Где-то на середине пути он принялся грубо толкать меня, чуть ли не бить, я не успела решить, надо мне кричать или нет (потому что кого мне звать на помощь? Эбрела? Ведь кроме этих двоих, Эбрела и Севелена на корабле больше никого не было), я не успела решить этого, а Севелен уже до толкал меня до шлюза.

— Это скафандр! Тебе! Одевай! — крикнул Севелен, швыряя в меня тонким комбинезоном из жёсткой, грубой ткани.

— Зачем?

— Одевай, и выходи!

И он открыл внутреннюю дверь шлюза. За внутренней дверью, сделанной из узорчатого стекла, был узкий тамбур, а за ним другая, металлическая дверь, выходившая прямо в открытый космос.

— Одевай скафандр и выходи! — приказывал мне Севелен Доньярт.

— В космос? — ошарашенно спросила я.

— Да!

— Но ведь это не скафандр! — сказала я, трясущимися руками расправляя холщовый комбинезон, — Это… Это что-то другое!

— Всё равно выходи!

«Зачем?» — поражалась я, — «Для чего?» Почему этот человек желает мне смерти, да ещё и такой мучительной? Потому что вышвырнуть меня наружу сейчас, в тёмной космической пустыне между Марсом и Венерой означало верную и мучительную смерть. Я просто замёрзну там в этом тонком холщевом комбинезоне, я мгновенно задохнусь!

— Выходи в космос! — прорычал Севелен.

И тут я, наконец, закричала. Я кричала громко, так, как никогда в жизни, и кричала я с твёрдым намерением докричаться до Эбрела. Каким бы он ни был, он, хотя, бы, не желал мне смерти, по крайней мере, прямо сейчас.