Седьмая ветвь - Анна Минаева Страница 9

Лекарка сидела на стуле, руки её были связаны за спиной. Она задыхалась от дыма и с ужасом смотрела на мужчину, который перед её лицом доставал кинжал из ножен.

– Ты не мой заказ, малышка. Но не могу же я не позабавиться.

Рука разбойника вздёрнула вверх лицо Люнэ. В больших серых глазах стояли слёзы, из раны над бровью сочилась кровь, короткие чёрные волосы торчали в разные стороны.

Она изловчилась и плюнула мужчине в лицо. Тот хмыкнул и отвесил ей звонкую пощёчину.

Леоф сбил его с ног. Оба покатились по полу. Но охотник оказался сверху. Он прижал наёмника к полу и, глядя в глаза, отчеканил:

– Ты хуже грязи! Ты должен сдохнуть!

– Я должен сдохнуть, – повторил мужчина за Дехасти, а потом взор его прояснился.

Леоф слетел с наёмника в сторону и сильно ударился об стену. Но разбойник даже не взглянул в его сторону. Он распахнул окно и выпрыгнул со второго этажа. Головой вниз.

Охотник подскочил к Люнэ и располосовал кинжалом верёвки, которые стискивали её руки.

– Цела?

– Да, – она закашлялась от дыма. – А говорил, что твоя сила ни на что негодная. Ты спас меня.

Леоф кисло усмехнулся, вскочил на ноги и уже от двери крикнул:

– Я мог его и зарезать. Но так он мучиться будет больше.

На первом этаже схватились охотники с десятком убийц. Гилиам размахивал раскалённой кочергой перед лицом наёмника, который был вооружён коротким мечом. Томас стоял напротив дамы, которая с устрашающей скоростью выдувала из узкой дыхательной трубки острые снаряды, наверняка, смоченные в сильном яду. Один из них угодил сыну алари в плечо, он осел на пол и растаял. А Иллюзионист оказался за спиной нападавшей и перерезал ей глотку ножом.

Леоф побежал дальше и столкнулся нос к носу с Драдером.

– Люнэ!

– На втором этаже. Напуганная, но живая.

Лекарь кивнул и взлетел по лестнице наверх. Там Илиса прижимали к стене сразу двое убийц. Маршал отбивался от них небольшим топором, который сорвал со стены. Один из наёмников воспользовался небольшим пространством и усилил свой удар, оттолкнувшись от стены. Его нож вошёл королевскому воину в плечо, рукав рубахи тут же набух от крови. Драдер подоспел на помощь и сбил одного с ног, прыгнув на него. Илис вывернулся и всадил топор в череп второму.

Осванд выскочил из комнаты, над его головой маячила серая птица. Пустельга пронзительно взвизгнула и острыми когтями вцепилась в глаза одному из поднимающихся по лестнице наёмников. Он закричал, замахал руками и упал на спину.

– Марей!

Илис кинулся к спальне, в которой сегодня не ночевал. Дверь была открыта.

– Марей!

Осванд осел на ковёр, получив отравленный дротик в бедро. Томас подскочил к нему, попытался поднять. Но парень больше походил на куклу, чем на человека. К ним подоспела Люнэ, к лицу она прижимала влажную тряпку, но всё равно кашляла от дыма.

– Яд? Дай ему это! – В руки Томаса ткнулась стеклянная бутылочка. Лекарка выхватила её из заплечной сумы, с которой не расставалась. – И найди Драдера, он сможет окончательно вывести токсин.

Мартон, который непонятно откуда появился, подхватил Осванда на руки:

– Дом полыхает! Уходить надо!

Но Илис его не слышал. Он слышал только то, как кровь стучит в висках.

Мужчина осел у постели на колени. А на алых простынях, раскинув руки, лежала его жена. Из груди Марей торчал стилет.

– Лекаря, случай вас дери! Лекаря! – не своим голосом закричал он, понимая, что уже ничего нельзя сделать.

Люнэ влетела в комнату, обогнула Илиса и приложила пальцы к женской шее. Прошло, казалось, несколько часов, пока девушка выпрямилась. В её глазах заблестели слёзы:

– Прости. Она не дышит.

Маршал оттолкнул лекарку и сжал безвольное тело своей жены в объятиях. Он не хотел понимать тех слов, что произнесла девушка. Не мог. Мир под ним рухнул.

От дома маршала Конберта остались обгоревшие стены, рухнувшая крыша и дыры вместо окон. Никто не знал, что алые розы, скинутые со стола чьею-то рукой, до сих пор пахли и хранили яркость в лепестках.

Здание гильдии «Щитовые мечи» приняло в свои казармы охотников и самого маршала. Он как раз подписывал бумаги, когда дверь, в выделенную лично ему комнату, распахнулась.

– Гилиам? – не глядя на посетителя, уточнил мужчина и сделал глоток из рядом стоящего кубка.

– Хотел поговорить с тобой.

– Говори, – Илис макнул перо в чернильницу и размашисто подписал очередное письмо.

– Хотел узнать, как обстоят дела, – воин прикрыл за собой дверь.

Маршал, наконец, поднял на друга красные от недосыпа и блестящие от наркотика глаза. Потом выпрямился, взял в руки кубок, от которого исходил запах спиртного, и залпом выпил. Откинув от себя его и скрестив руки на груди, маршал открыл рот:

– Хочешь знать, как обстоят дела? Моя жена убита! Мой дом разрушен! А жизнь – сломана! Что ещё тебя интересует, Гилиам? Что ты хочешь от меня?

Воин молчал.

– Пришёл меня пожалеть? Похлопать по плечу, как делал это когда у меня не выходило что-то на службе? Да к случаю это всё!

– Илис, Марей…

– Не произноси её имя! – вскочил с места маршал, его повело в сторону. – Молчи, если тебе дорога наша дружба!

– Илис, я хочу узнать когда…?

– Завтра, – маршал отвернулся к окну. – Это произойдёт завтра. Я ответил на твой вопрос?

– Да.

С тяжёлым вздохом королевский шпион опустился на стул, поднял с пола кубок и вылил в него остатки настойка из глиняной бутыли.

– Илис.

– Что? – недовольно буркнул тот, отставил в сторону пустую тару и вновь макнул перо в чернильницу. Поставил кляксу, выругался, смял лист и кинул в сторону.

– Охотники придут, если ты не возражаешь. Она была нам, как семья.

Маршал поднял затуманенный алкоголем и наркотиком взгляд на друга, секунду помолчал, а потом обошёл стол, оперся об столешницу и, глядя Гилиаму в лицо, отчеканил:

– Пусть приходят. Все. Кроме твоей подстилки.

Воин скрипнул зубами, но сдержал себя. Он понимал, что друг пьян и разбит. Понимал, что не так просто держать себя в руках, когда умирает самый близкий.

– Они убили её из-за того, что в доме были вы, – продолжал маршал, уже совершенно не контролируя что говорит. – Но, знаешь, что я понял?

– Что? – как можно спокойнее задал ему вопрос Гилиам, который тот так желал услышать.

– Что не ошибся в ней.

Охотник молчал. Ждал продолжения. Хотя чувствовал, что простить за последующие слова друга не сможет.