Игрушка для демона - Ольга Князева Страница 9

Горько. Как же горько! И снова было жалко саму себя, ещё и так сильно, что мне хотелось закричать в голос, позвать кого-то родного, кто забрал бы меня из этого места… Но кого? У меня сейчас даже в мыслях не появился человек, о котором можно было бы подумать и согреться воспоминаниями о нём.

Всё, что накопилось за последние несколько часов — боль от предательства, надломленная гордость, чувство полной незащищенности, страх будущего — вылилось наружу. Что если Аугеранг соврал и отдаст меня кому-то или жестоко избавится, как только наиграется? А если он выйдет из себя и сделает мне больно, очень больно? Что если я до конца жизни так и буду безвольной куклой для развлечений?

Я так громко плакала, полностью уйдя в своё горе, что сквозь собственные всхлипы не сразу расслышала чьи-то тихие шаги, маячившие у кровати. Чуть пристав, я вытерла заплаканное лицо краем одеяла, и, немного отдышавшись, обернулась.

Арфимара, с самым спокойным и безучастным выражением лица, молча развешивала висевшие на спинке кресла платья. Движения девушки были быстрыми, она стремительно сновала туда-сюда, от кресла к шкафу, не отвлекаясь от этого необычайно «важного» задания.

Я молча наблюдала за девушкой, и с каждой минутой её спокойствие злило меня всё сильнее и сильнее, а пустые синие глаза, безжизненно смотревшие перед собой, вызывали странную, нервную дрожь в теле.

И как она может так спокойно относиться к чужому горю? Да и почему она вошла без разрешения и не сообщила мне о своём присутствии?

Задетое чувство достоинства снова неприятно кольнуло меня и хоть разум и нашёптывал, что это просто служанка, которая исполняет поручения демонов и боится и шаг сделать без их разрешения, вся моя злость устремилась на девушку. Хотя бы один сочувственный взгляд с её стороны подействовал бы на меня успокаивающе, и, может быть, развеял охватившее меня чувство одиночества.

Всё Наримара, спокойнее, надо просто привыкнуть… пока меня не отдадут кому-то другому или другим… а потом опять…

Я с силой прикусила нижнюю губу, борясь с новым порывом разбушевавшейся истерики.

— С вами всё в порядке? — тихий, отчуждённый голос служанки, неприятно коснулся ушей. Девушка резко замерла возле шкафа, неестественно вытянувшись во весь рост и нагло смотря мне прямо в глаза.

И как только у неё хватает наглости спрашивать такое? Неужели по мне не видно, что я не в порядке? Да хотя бы покрасневшие от слёз глаза должны были свидетельствовать о том, что со мной явно что-то не так.

Через силу я сдержала раздражение и слабо кивнула. Всё равно мне казалось, что добиться сострадания от этой особы у меня в любом случае не получится.

— Да, я в порядке, — тихим шёпотом ответила служанке.

— Я принесла вам поесть. — Арфимара быстрым жестом указала на стол, на котором стоял небольшой круглый поднос.

От вида еды меня замутило и я чуть не скривилась.

— Благодарю. Я поем позже, — сухо ответила и легла обратно, укутавшись в одеяло с головой. Не хочу никого видеть и слышать! Надеюсь, она быстро закончит со своей работой и оставит меня одну.

Словно наконец-то ощутив, что ей здесь не рады, служанка через пару минут ушла, почти бесшумно закрыв за собой дверь. Я же, повернувшись на другой бок, закрыла глаза, желая отдаться в объятья сна и снова втайне надеясь, что когда я проснусь, то всё произошедшее со мной окажется лишь очень плохим сном.

* * *

Меня разбудила сильная, тупая боль в висках, заставившая почувствовать себя ещё хуже, чем несколько часов назад, когда я забылась на удивление крепким сном. Помимо боли меня «обрадовала» своим присутствием слабость, которая оказалась настолько поглощающей, что мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы привстать и прислониться к высокой спинке кровати. И, несмотря на то, что недавние события клеймом выжглись в моей памяти, я всё равно снова пробежалась взглядом по тёмной, мрачной комнате, словно оказалась в ней впервые.

Интересно, который сейчас час? По виду из стеклянной двери балкона мне как-то непонятно, то ли рассвет, то ли вечерние сумерки. Тело у меня было такое ватное, что казалось, будто я неподвижно пролежала дня два. Вот только несмотря на это, я снова опустилась на мягкие подушки, решив снова погрузиться в сон, лишь бы он ещё на некоторое время спас меня от опасений и страхов. Но одного желания было недостаточно, так что промучавшись какое-то время, я всё же встала с кровати, стараясь даже не думать о том, что для меня уготовил новый день. Ну или чем закончится этот. Хотя я склоняюсь к мысли, что сейчас всё же утро.

Зайдя в ванную комнату, я хлопнула руками, заставив загореться магические огни, тут же закружившиеся над потолком, словно стая птиц, и умылась. Если не брать во внимание усталость, обречённость во взгляде и бледность, то выгляжу я уже заметно лучше. Синяки и опухлости прошли — видно не без помощи Аугеранга, хотя именно благодаря ему я ими изначально и обзавелась.

Вернувшись в спальню, я вышла на широкий балкон и подошла к самым перилам, с удовольствием вдыхая прохладный воздух.

Всё-таки утро. Моё первое утро вдали от дома. Яркие солнечные лучи уже показались из-за горизонта, окрасив пики высоких домов в багровый цвет. Птицы только начали исполнять свои трели и где-то вдалеке им вторил одинокий собачий лай.

Было довольно прохладно и слабый ветер лениво касался моих волос, даря горячей коже приятное наслаждение. Какое превосходное утро… могло бы для меня быть, не находись я здесь, в руках демона.

Шагнув обратно в покои, я снова укуталась в тёплое одеяло и стала мерить комнату шагами. Моё будущее представлялось мне мрачным, наполненным болью, унижением и страхом, но не думать о нём я просто не могла. К тому же меня снова начали мучить вчерашние вопросы, словно что-то не позволяло мне успокоиться, пока я не получу на них ответы.

Почему семья продала меня? Почему мне и слова не сказали? Как они могли так со мной поступить? Жили мы хоть и скромно, но не голодали, дом у нас был уже не трёхэтажный, с конюшнями и огромным садом, но и не ветхий — довольно прочный и уютный. Значит Аугеранг их всё же запугал и заставил отдать ему… Но почему они мне ничего не рассказали? Стало стыдно? Или испугались, что я могу сбежать? Не понимаю. Но я нахожу некое утешение, думая, что этот выбор был сделан семьёй недобровольно, иначе бы и матушка не плакала, и братья не избегали бы меня.

А всё же, как жизнь ко мне несправедлива! Я ведь уверена, что не встреть я в тот злополучный день Аугеранга, то я бы сейчас была дома, с родными, в безопасности. И вот надо было мне тогда выйти на улицу! Но если так подумать, с нашей с ним первой встречи прошло столько времени, что даже удивительно, как он меня не забыл. Особенно если учесть, что он, как сын Владыки, привлекает к себе немалое количество женщин.

Так я простояла довольно долго, думая о своей судьбе, пока не почувствовала чьё-то присутствие. Оторвав взгляд от острых крыш домов, я обернулась, но в первую секунду никого не увидела, пока у самой двери, где ещё сгущался полумрак, не различила чьё-то бледное лицо. При этом лицо появилось довольно неожиданно, напугав меня и заставив вскрикнуть.