Темное пламя - Алисон Ноэль Страница 9

Вздыхаю, встряхивая головой. Нет у меня времени на эти игры. Надо идти к Роману, пусть поймет, что он не может мной управлять, он вообще ничего для меня не значит. Наверняка он виноват в том, что со мной происходит. Заставлю его отдать мне противоядие, и дело с концом.

— Не сомневаюсь, Джуд, что ты всякого сумеешь убедить, только я-то не всякий. Я тебя знаю. И, что самое интересное, ты знаешь, что я знаю. Так что обойдемся без глупостей, ладно? У негодяев из вашей шайки травм не бывает. А если и бывают, то ненадолго. Они мгновенно исцеляются… Но тебе это и так известно, правда?

Озадаченно сдвинув брови, Джуд делает шаг назад. Надо отдать ему должное, удивление выглядит неподдельным.

— О чем ты говоришь? Какая еще шайка?

Я вздыхаю, постукивая пальцами по бедру.

— Ау! Шайка Романа, вот какая. Не делай вид, будто ты ни при чем — я видела твою татуировку!

Джуд смотрит на меня все так же растерянно, а я думаю: «Хорошо, что он не актер, жутко переигрывает».

— Ау-у! На спине у тебя татуировка, с уроборосом! Я видела! И ты это знаешь! Небось, нарочно ее показал — иначе зачем ты меня уговаривал вместе лезть в джакузи? В общем, все, что надо, я поняла. Как ты, видимо, и хотел. Можешь больше не стараться, я в курсе.

Он трет здоровой рукой подбородок, озираясь, будто в поисках подмоги. Никто тебе не поможет, не надейся!

— Эвер, я эту татуировку сделал давным-давно… Понимаешь…

— Ну еще бы! — Яростно киваю, не дав ему договорить. — Стало быть, Роман давно тебя обратил? В каком, интересно, веке? Восемнадцатом, девятнадцатом? Не стесняйся, мне-то можно сказать! Вряд ли ты забыл.

Он сжимает губы, и на щеках мгновенно появляются очаровательные ямочки, но на меня это больше не действует. Да и никогда по-настоящему не действовало.

— Послушай! — Джуд старается говорить, не повышая голоса, однако потемневшая аура выдает его волнение. — Честное слово, я не понимаю, о чем речь! Слышала бы ты себя со стороны — впечатление такое, что у тебя с головой не все в порядке. И знаешь, несмотря на все это… и вот на это, — он дергает ремень, поддерживающий руку, — я все-таки хотел бы тебе помочь… Только как тебе поможешь? У тебя уже всякие шайки, обращения какие-то… Ты мне одно скажи: если этот Роман такой негодяй, зачем ты бродишь вокруг его лавки, словно собачка, которая дожидается хозяина?

Я оглядываюсь на дверь. Щеки горят, в висках стучит. Понимаю, что меня поймали за руку, и все равно ни за что не признаюсь.

— Ничего я не брожу!

Сердито стискиваю губы — почему я вдруг оправдываюсь, это у него совесть нечиста!

— И между прочим, я могла бы тебя о том же спросить. Ты тоже здесь стоишь!

Меряю его взглядом: загорелая кожа, чуть кривоватые передние зубы — наверняка он такими их оставил нарочно, чтобы сбивать людей с толку, вот как меня. И глаза — удивительные, зеленые, как море. Я ими любовалась четыреста лет, хватит. С тех пор, как я узнала, что он из этих, между нами не может быть ничего общего.

Он пожимает плечами, потирая перебинтованную руку.

— Ничего такого зловещего я не делаю, просто иду домой. Если помнишь, мы в субботу рано закрываемся.

Похоже на правду. Почти убеждает… Но только почти.

— Я живу тут поблизости.

Джуд указывает рукой на какой-то неразличимый отсюда дом — очень может быть, что и вовсе несуществующий. А я не отрываю взгляда от его лица. Нельзя расслабляться ни на секунду! Один раз он меня уже одурачил, больше не выйдет. Теперь я знаю, кто он такой.

Джуд подходит ближе, медленно и осторожно.

— Не выпить ли нам кофейку? Посидим где-нибудь в тихом месте, поговорим спокойно. По-моему, передышка тебе не помешает. Что скажешь?

Я продолжаю внимательно его рассматривать. В упорстве Джуду не откажешь.

— Конечно, я бы рада посидеть в тихом месте, выпить кофейку, поговорить по душам… Только сначала ты мне должен кое-что доказать.

Джуд напрягается, его аура — поддельная аура — идет рябью. Нет, меня этим не проведешь.

— Докажи, что ты — не из них!

Он хмурится, лицо затуманилось.

— Эвер, я даже не понимаю, о чем…

Замолкает, увидев у меня в руке атам с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью — точную копию того ножа, который я несколькими часами раньше использовала для магического обряда. Мне понадобятся удача и защита, какую дают эти камни, особенно если дело обернется так, как я предполагаю.

— Есть только один способ это доказать, — произношу я вполголоса, пристально глядя ему в глаза, и делаю крохотный шажок вперед, затем другой. — Даже не пробуй жульничать — я сразу почувствую. Кстати, должна предупредить: я не отвечаю за то, что случится, когда твое вранье выйдет наружу. Да не волнуйся, больно будет всего одну секунду, сам знаешь…

Я бросаюсь к Джуду. Он пытается отскочить, но я быстрее. Не дав ему опомниться, хватаю здоровую руку и наотмашь полосую ножом. Ясно же, что в следующую секунду кровь перестанет литься и рана закроется, словно ее и не было.

Всего лишь пару секунд…

— Господи! — выталкиваю я через вмиг пересохшее горло.

Джуд пошатывается и едва не падает.

Смотрит на меня, на глубокую рану, из которой хлещет кровь. Рукав уже пропитался насквозь, и на асфальте растекается алая лужа.

— Совсем сбрендила? — кричит Джуд. — Ты что творишь?

— Я…

У меня отвисла челюсть, слова не идут с языка, я глаз не могу отвести от жуткой раны, нанесенной моими руками.

Почему она не исцеляется? Почему кровь до сих пор течет? Вот же свинство!

— Я… Прости, пожалуйста… Я все объясню!

Хочу подойти, а он пятится, с трудом удерживая равновесие. Не подпускает меня к себе. Прижимая забинтованную руку к ране, пытается остановить кровь.

— Слушай, Эвер, — говорит Джуд. — Не знаю, что с тобой происходит и чего ты добиваешься, но с меня хватит. Иди отсюда!

Упрямо качаю головой.

— Давай я тебя отвезу к врачу! Тут недалеко есть травмпункт…

Зажмурившись, сотворяю полотенце, чтобы зажать рану, пока Джуд не получит квалифицированную медицинскую помощь. Он страшно бледный, еле на ногах держится.

Не обращая внимания на протесты, обхватываю его за талию и веду к только что сотворенной машине. Странный назойливый пульс временно затих, и все-таки я, не удержавшись, оглядываюсь через плечо — как раз вовремя, чтобы увидеть Романа, подглядывающего из окна. Его глаза искрятся, и он откровенно посмеивается, вывешивая табличку с надписью «Закрыто».

— Как он?

Бросаю на столик журнал и встаю. Обращаюсь к медсестре, а не к Джуду, с первого же взгляда увидев, что у него перебинтованы уже обе руки, аура полыхает багряной злостью, а прищуренные глаза ясно говорят, что он больше не желает иметь со мной никаких дел. Медсестра оглядывает меня от макушки до пяток, все мои метр семьдесят два, да так внимательно, что я буквально корчусь, будто на медленном огне. Что, интересно, ей Джуд наговорил?