Тайна Академии Хальторн - Глория Эймс Страница 9

— До самой смерти? — спросила Леатида.

— Если не повезёт, то да. Однажды испытав враждебную волну, маг так и может остаться в готовности отразить именно её. Он будет тратить львиную долю магических сил на поиск и предотвращение того, что, возможно, и так уже никогда с ним не случится. Это закреплённый в памяти страх, который не преодолеть, если только не делать это осознанно. Вам нужно знать ещё кое-что…

Зал слушал, замерев. Похоже, впервые с этими студентами преподаватель говорил на равных — предупреждая о последствиях не для экзамена или карьеры, а для всей жизни.

— Магия, загнанная внутрь, начинает пожирать своего владельца. Тело перестраивается, возводя внутреннюю защитную броню. Мышцы напрягаются, дыхание изменяется, вы варитесь в собственном соку. И вот что самое страшное: со временем вы перестанете чувствовать и осознавать эту броню, эти напряжения, и они станут хроническими. Оглянуться не успеете, как ваши доспехи станут вашей темницей.

— Что же тогда делать? — спросила Тиенна. — Подавлять страх?

— Подавить — это ещё один запрет, жёсткий панцирь, мешающий свободно дышать. Вы должны понимать, что подавление само по себе несет с собой отказ от той живой магии, что дана нам с рождения. Подавляя страх, вы ещё быстрее истощите себя и энергетически, и эмоционально.

— Вы прямо в угол нас загоняете, — усмехнулся один из огневиков. — Ни так, ни эдак нельзя. Хоть как-то можно?

— Конечно, есть путь! Вы должны пропустить воздействие через себя, защищаясь колебанием своих внутренних волн, и выпустить волну далее, без вреда для себя и окружающих.

— На словах, конечно, круто звучит, но…

— Мне нужен доброволец, — сказала я. — Не бойтесь, в роли подопытного буду я. К сожалению, нам пока запрещено ставить опыты на студентах. Как бы нам ни хотелось, между прочим, но — увы!

Рассмеявшись, студенты начали переглядываться.

— Я попробую, — Тиенна встала. — Что нужно делать?

— Повтори мой удар стебля.

Сосредоточившись, девушка провела ладонью над столом. Вначале ничего не происходило, но затем край её рукава озарился зеленоватым свечением — неопытные молодые маги тратят кучу сил на излишнюю подсветку. Вскоре показался тонкий росток, напоминающий стебелёк фасоли.

— Теперь удар, — подсказала я.

Стебелёк глухо стукнул по столу.

— Сильнее…

На этот раз получилось звонче.

— Ещё…

И в момент, когда взвившийся в воздух стебель уже падал, я подставила руку. Стебель прошёл сквозь неё, громко шлёпнув по столу.

Девушка настолько не ожидала такого, что моментально растеряла остатки концентрации, и стебель растворился в воздухе.

— Все видели? — спросила я, но и так была уверена: каждый заметил, как стебель проходит через мою ладонь, не оставляя следа.

— Как?… — Тиенна потрясённо разглядывала мою руку. — Как вы это сделали?

— Я пропустила чужую волну сквозь себя. Стол не владеет магией, и принял удар, как любой обычный материальный объект.

— Ух ты, — Тиенна потрогала стол. — И сколько нужно учиться, чтобы вот так же делать?

— Зависит от каждого отдельного студента. Не буду обещать, что каждый из вас в совершенстве освоит магию жизненных волн к концу моего курса, но точно могу сказать одно: вы убережёте себя от многих проблем, если будете внимательно относиться к тем знаниям, что я готова вам передать. Решайте, кто вы: маги или безропотная мебель?

Краем глаза я заметила, что дверь в аудиторию приоткрылась. В щель заглянула Келея. Просто так она не побеспокоила бы меня посреди лекции.

Кивнув ей, я раздала студентам трактаты о магии жизненных волн. Книги были довольно потрёпанные, местами с устаревшими идеями, но всё лучше, чем ничего.

— Прочитайте введение к следующему занятию и попытайтесь вспомнить какой-нибудь случай из своей жизни, когда чужое воздействие резко влияло на ваши жизненные волны. Случаи не выдумывать, рассказывать правду!

— Айлин… — нетерпеливо позвала Келея.

— Уже иду. На этом пока всё, — я шагнула к двери. — Так что не думайте, будто волновое преобразование жизни — просто новомодные измышления. Если смотреть шире — любая магия использует волны. Освоив волны, вы гораздо проще овладеете остальными областями прикладной магии.

— А вы уже всеми овладели? — спросил один из огневиков.

— Да, практически всеми.

— И даже огненной стихией? — не унимался он.

Я открыла было рот, чтобы ответить, как тут вмешалась Келея:

— О, вот как раз эта область одна из любимых у магистра Тарио!

— И ведь не поспоришь, — грустно усмехнулась я, закрывая за собой дверь.

— Не мрачней, — сказала Келея. — Так и вижу, как у тебя в голове снова шевелятся мысли о нём. Столько времени прошло!

— Сколько бы ни прошло, он всё равно напоминает об этом своим существованием, — вздохнула я.

Двен продолжал работать в академии, несмотря на то, что после выпуска его пытались перекупить сразу несколько ковенов. Наше общение было исключительно профессиональным, но порой меня охватывало смешанное чувство обиды и разочарования. Мы так давно не вместе, почему он вечно рядом?

Он продолжал постоянно присутствовать в моей жизни. Его комната была на том же этаже, что моя. Мы черпали силу в одних и те же магических источниках, читали курсы одним и тем же группам.

Двен постоянно был рядом, хотя больше ничем не обозначал свою заинтересованность. Казалось, он даже испытал облегчение, когда наши отношения сошли на нет. И вместе с тем остался в моей жизни, точно корни пустил.

Хватит о нём думать! Даже если наши судьбы связаны, вместе нам уже точно не быть.

— Что такого срочного случилось? — сменила я тему.

— Всем преподавателям нужно собраться в Лазуритовом зале на срочное совещание. Великий магистр хочет поделиться каким-то важными новостями. Не понимаю, почему нельзя бы подождать до обеда! Или просто разослать свитки, — возмущалась Келея.

Подобная спешка наводила на подозрения о новых испытаниях. Возможно, нас собрались озадачить в связи с прибытием посланников Северного Водного ковена. Ладно, посмотрим, на что хватит воображения водным магам.

Лазуритовый зал был одним из немногих уцелевших в дворцовой части замка. Его отреставрировали для больших мероприятий, даже выстроили заново галерею, что соединяла его с покоями руководства. Отделка стен и колонн лазуритом придавала ему торжественный и вместе с тем холодный вид. Чёрные прожилки в голубом камне словно подчёркивали: здесь не следует расслабляться. Даже высокие арочные окна пропускали недостаточно тепла.