Волонтеры Челкеля - Андрей Валентинов Страница 9

Итак, путь в сопки тоже был закрыт. Оставалось толкаться в станционной толпе, надеясь на случайную удачу. За это время народу возле чешских эшелонов прибавилось. Шум усилился, в нескольких местах уже шла драка, где-то совсем близко ударил выстрел, затем еще один. Толпа шарахнулась было прочь, но затем вновь прихлынула к перрону.

Ростислав стоял особняком, злясь на самого себя. Ничего не придумывалось, оставалось ждать ночи. Ночью можно будет все же попытаться уйти…

Арцеулов вздохнул и достал из кармана пачку папирос «Атаман» с грозным чубатым казаком на коробке. Куда-то подевалась зажигалка; Ростислав, негромко ругаясь, стал шарить по карманам, когда вдруг услышал щелчок — чьи-то руки поднесли к его лицу трепещущий огонек.

— Спасибо, — пробормотал капитан, жадно затягиваясь.

— Не за что, брат-вояк.

Арцеулов удивленно поднял глаза и увидел знакомого ему чешского подпоручика в зеленой шинели. Курносое лицо улыбалось, и только глаза молодого офицера вдруг показались Ростиславу какими-то неживыми — тусклыми и неподвижными.

— Что грустишь, брат-вояк? — продолжал чех. По-русски он говорил чисто, почти без акцента. Арцеулов лишь пожал плечами. Легионер покачал головой и вновь усмехнулся.

— Не обращай внимания, брат вояк! Все будет нормально! Сейчас здесь пройдет пан полковник Гассек, обратись к нему, и он посадит тебя на поезд.

Арцеулов замер. Чех козырнул двумя пальцами и, круто развернувшись, зашагал в сторону эшелона. Вдруг он остановился, обернулся и сказал негромко, уже без всякой улыбки:

— И никогда не снимай перстня, брат-вояк!

Ростислав машинально глянул на кольцо, а когда поднял глаза, то странного подпоручика уже не было. Он оглянулся и вдруг увидел несколько легионеров, не спеша приближавшихся со стороны станции. Впереди шел пожилой офицер с полковничьими петлицами. Думать было некогда. Ростислав подождал, покуда офицеры поравняются с ним, а затем быстро развернулся и заступил дорогу.

— Вы полковник Гассек? — надо было спешить, покуда остальные офицеры не успели вмешаться.

— Да-а-а, — протянул полковник. — А в чем собственно…

Он уставился на Арцеулова и вдруг замолчал. Свита, готовая было вмешаться, стала нерешительно переглядываться.

— Я капитан Арцеулов. Выполняю чрезвычайное поручение Верховного Правителя, — говоря это, Ростислав вдруг сообразил, что кроме письма к Ирману у него нет никаких документов, подтверждающих его полномочия; впрочем, отступать было поздно. — Требуется ваша помощь, господин полковник!

— Ваш Верховный час назад сдал полномочия Деникину, — брезгливо прервал Арцеулова один из офицеров.

— Помолчите, — заметил полковник. — Продолжайте, капитан.

Арцеулов глубже вздохнул и выпалил:

— Я имею приказ добраться до Иркутска. Срочно. Прошу помочь.

— Иркутск занят повстанцами, капитан, — напомнил один из чехов.

Ростислав молчал. Все, что было можно, было сказано. В общем-то, чехи и раньше не горели желанием помогать Верховному. Теперь же, если адмирал действительно отрекся…

— Вы уверены, капитан, что вам нужно именно в Иркутск? — внезапно спросил полковник.

— Так точно, — отрубил Арцеулов. — У меня приказ, господин полковник.

— Хорошо, — чуть подумав, ответил Гассек. — Мы доставим вас в Иркутск. Остальное — под вашу ответственность. Распорядитесь!

Последнее относилось к тому самому офицеру, что сообщил об отречении адмирала. Он с изумлением поглядел на полковника, затем на Арцеулова, вероятно, не понимая причин такого внимания к безвестному капитану. Но полковник уже козырнул Ростиславу и направился дальше. Ростислав с запоздалым сожалением сообразил, что не успел его поблагодарить.

— Пойдемте, господин капитан, — вздохнул обладатель брезгливого голоса. — У пана полковника сегодня непонятное настроение… Так вы уверены, что вам надо именно в Иркутск?

— Да, — кивнул Ростислав. Он и сам не мог понять причины такой удачи.

— Хорошо, — продолжал чех. — Через полчаса отходит эшелон. Но имейте в виду, вы едете только до Иркутска. Если вы рассчитываете на что-нибудь большее…

— Мне надо в Иркутск, — повторил Ростислав, вдруг почувствовав, как нелегко дался ему этот день.

— Вам виднее, — пожал плечами офицер, — но имейте в виду, в Иркутске мы контролируем только вокзал…

Арцеулов не отвечал. Чех удивленно поглядел на странного русского, и они оба зашагали в сторону станции.

Степа Косухин оказался в Иркутске ранним утром шестого января, голодный, изрядно замерзший, но полный революционного оптимизма. С ним была его партизанская гвардия — сотня черемуховских шахтеров, вместе с которыми он воевал уже третий месяц. Еще за день до этого они доели последние консервы и дожевали остаток сухарей. О табаке и говорить не приходилось — курящие, в том числе и сам Косухин, страдали уже который день. Мерзавцы-чехи предлагали меняться, но ничего путного в обмен не было. В конце концов распропагандированный Степой легионер подарил черемховцам две пачки какой-то жуткой японской отравы, которой хватило лишь на одну раскурку, да и то по половине папиросы на каждого. Впрочем, Степа не унывал. Он выполнил приказ Иркутского большевистского комитета и самого товарища Чудова, а по сравнению с этим все остальное было несущественной мелочью.

Приказ этот пришел в Черемхово аккурат вечером третьего января. Товарищ Чудов сообщил о взятии власти в Иркутске эсеровским Политцентром, о заключении соглашения между ними и большевиками, требуя немедленной присылки подкреплений для усиления большевистского влияния в городе. Командиром он приказывал назначить товарища Косухина Степана Ивановича.

Степа был горд. В Черемхово и его окрестностях было немало командиров постарше и поопытнее его, и он воспринимал этот приказ, как особое доверие партии. Правда, многие, как он успел заметить, не очень рвались из угольного района, где в последние дни стало относительно спокойно, в Иркутск, где ожидались серьезные дела. Война шла к концу и многие товарищи начали проявлять самый настоящий оппортунизм. Косухин презирал оппортунистов. Он быстро собрал отряд, причем взял только добровольцев из тех, кого знал лично, позаботился о том, чтобы каждый из партизан имел по две обоймы к винтовке и по три самодельные ручные бомбы, и той же ночью занял позицию вдоль железной дороги. Первые два эшелона, сопровождаемые бронепоездами, пришлось пропустить, зато третий оказался как раз таким, каким нужно. Легионерский пост у семафора был обезврежен заранее, и перепуганный чешский комендант эшелона после долгой ругани согласился выделить для маленькой армии Степы Косухина два пустых вагона. Правда, вагоны оказались товарными, мороз продирал до костей, а проклятые чехи категорически отказались выделить отряду хотя бы ящик тушенки. Впрочем, получив отказ, Степа не стал настаивать. Главное было — быстрее добраться до Иркутска, где, как он чувствовал, его отряд будет очень нужен для дела мировой революции.