Война чудовищ - Роман Афанасьев Страница 9

«Далеко забрался, подлец», – подумал Сигмон.

– Человечек, – прошипел юнец, тонко, неумело, подражая кому-то из старших. – Быстрый человечек.

– Намного быстрее, чем ты думаешь, – предупредил тан. – Но не бойся. Ответишь на мои вопросы и можешь убираться в Дарелен. Я тебя отпущу.

– Отпустишь? – зловеще осведомился вампир. – Я не ослышался? Ты отпустишь меня?

– Ты достаточно долго пробыл в этом городе, – ответил тан. – Пора тебе уходить. Ночь в разгаре. Ты найдешь коня, что согласится нести упыря, и уберешься прочь из города. Но прежде ты ответишь на мои вопросы. Иначе...

Упырь недослушал – прыгнул вперед, мгновенно приняв облик чудовища с серым лицом, длинными клыками и острыми когтями. Он целил в горло, но тан успел увернуться. Этот танец был хорошо ему знаком.

Юнец оказался проворнее родичей, но он был молод и неопытен. Упырь слишком привык к беспомощным жертвам и даже не думал, что получит отпор.

Для начала тан сломал ему правую руку ударом дубины. Потом, нырнув под удар левой, обхватил за торс, приподнял кровососа и бросил о землю. Угостил хорошим пинком в ребра, а потом навалился на него и заломил руки за спину. Сигмон был просто сильнее упыря, он мог разорвать этого юнца голыми руками, как соломенную куклу, но сейчас тан не хотел новых смертей. Он хотел, нет, он жаждал получить ответы на вопросы.

– Итак, – сказал он, прижимая шипящего юнца к земле, – вопрос первый. Ты знаешь Арли де Сальва?

Упырь не ответил – забился в пыли, пытаясь вывернуться из хватки Сигмона, но тот держал крепко. Не первый раз ему приходилось сдерживать упыря. За последние полгода ему встретилось много несговорчивых вампиров, из которых приходилось выбивать ответы. И этот юнец оказался, пожалуй, самым слабым из них.

– Ладно, – сказал тан, ощупывая сломанную руку упыря, что уже начала срастаться. – Не знаешь, где Арли?

Вампир прошипел что-то неразборчивое, и этот ответ Сигмону не слишком понравился.

– Второй раз будет больнее, – честно предупредил тан. – Я...

Удар в спину застал его врасплох и смел тана с пленника. Он успел только разжать руки и кувыркнуться по земле, выпустив из рук дубину.

Боль расползалась по чешуйчатой шкуре горячим пятном, но еще больнее было оттого, что прозевал удар. Поднимаясь на ноги, тан пылал от ярости. Такого просто не должно было случиться. Он так увлекся пленником, что прозевал новую атаку... И чуть не прозевал следующую.

Оба Младших ринулись в бой одновременно. Сигмон в растерянности уворачивался от их ударов, не понимая, что происходит. Они должны валяться на земле, корчась от боли, как простые люди, но их раны исцелились – совсем как у настоящих вампиров. Такого просто не могло быть.

– Взять его! – крикнул юнец, поднимаясь с земли. – Взять!

Тан увернулся от удара когтистой руки и отступил. Юнец, пылая гневом, кинулся в бой, намереваясь взять реванш за свое унижение. Его вела ярость, и ошеломленный Сигмон не успел отойти.

От удара он отлетел в сторону, чувствуя, как наливаются кровью царапины на лице. И это отрезвило его. Один, двое, трое? Какая разница? Сейчас добраться бы до дубины...

И, когда они навалились втроем, он начал действовать.

Тан Сигмон ла Тойя никогда не умел драться на кулачках. Вернее умел, но не считал это подобающим занятием. Вот благородный клинок – другое дело, а кулаками только позорить военную честь. Но тот Сигмон остался далеко в прошлом, и его юношеские убеждения редко вспоминал тан нынешний. Этому не раз приходилось драться кулаками. И с осмелевшими упырями, и с пьяными солдатами, и с завсегдатаями шумных кабаков, где он останавливался пропустить стаканчик другой. И всякий раз Сигмон радовался, что больше не носит с собой клинок. Иначе его руки снова обагрились бы кровью...

Первому вампиру он отвесил прямой удар в лицо – точный и сильный. Под костяшками кулака хрустнули кости, и упырь кувырком полетел на землю. Второй успел ухватить Сигмона за плечо, но тот легко перехватил цепкие руки, дернул за них и швырнул врага прямо под ноги Старшему. Тот перепрыгнул через Младших, замешкался, и тан подсек ему ноги, повалив в общую кучу.

Потом Сигмон шагнул в сторону и подхватил оброненную дубинку. Обернулся.

Упыри поднимались – удары Сигмона не причинили им особого вреда, и они не собирались отступать. Юнец исходил злобой, он жаждал крови Сигмона, и его воля гнала в бой озверевших от запаха свежей крови Младших.

На этот раз Сигмон не стал церемониться. Схватка и так слишком затянулась.

Вампир даже не успел вскинуть руки и повалился на землю с расколотой головой – черное дерево дубинки по крепости не уступало железу. Второй Младший успел царапнуть Сигмона по плечу, но тан выхватил из дубинки скрытый кинжал и одним ударом вогнал его в лоб упыря на всю длину.

Сталь с каплей эльфийского серебра прожгла голову вампира насквозь, как кислота алхимика, и упокоенное тело рухнуло к ногам тана.

Юнец даже не пытался напасть. Он был молод и горяч, но вовсе не глуп. Когда второй упырь рухнул на землю, Старший бросился бежать.

Сигмон догнал его в два прыжка и ударил по ногам дубиной. Вампир кубарем покатился по земле.

Извиваясь в пыли, юнец шипел гадюкой, и все пытался цапнуть тана за сапог. Но Сигмон поставил ногу на грудь вампира и поднес к его лицу кинжал с эльфийским серебром.

– Последний шанс, – сказал Сигмон.

– Отпусти меня! – зашипел вампир, сверкая угольями глаз. – Теперь я узнал тебя, узнал! Ты – Узник Дарелена!

– Вот как? – равнодушно отозвался тан. – Приятно знать, что тебя помнят.

– Я был там, – отозвался упырь. – Тогда, в зале, когда ты разделался с Тератом. Я из рода Нако и был на твоей стороне, Узник. Не убивай меня!

– Ага, – сказал Сигмон, убирая ногу с его груди. – Вот и ответ. Значит, ты знаешь Арли де Сальва.

– Знаю, – согласился вампир, меняя облик упыря на человеческий. – И я расскажу тебе все, что хочешь, только спрячь серебро!

– Я тебе уже давал шанс ответить на вопросы, – напомнил Сигмон, не убирая клинок от лица упыря.

– Тогда я тебя не узнал, – отозвался юнец, пытаясь выдавить из себя приветливую улыбку. – Если бы ты назвался, Узник, я бы сам все рассказал тебе. Я знаю, что ты ищешь.

– Правда? – Сигмон приподнял бровь. – Ну что же, я смотрю, ты умнеешь на глазах. Впрочем, я догадывался, что так и будет. Кинжал у носа творит настоящие чудеса со здравомыслием и простых людей, и упырей. А теперь – рассказывай.

Вампир лежал на спине, не отводя взгляда от острого клинка, что едва не касался кончика его носа. Его гнев угас, и бравада сменилась отчаянным страхом. Сигмон чувствовал, что юнец по-настоящему напуган, и больше его именем, чем эльфийским серебром. Пожалуй, нужно было представиться. Быть может, тогда обошлось бы без лишней крови.