Покоритель зари, или плавание на край света - Клайв Стейплз Льюис Страница 9

Он поднял руку, сдерживая радостные крики, и спросил:

– Где мои друзья?

– Эта красоточка и молодой человек приятной наружно­сти? – с заискивающей улыбкой спросил Мопс. – Их сразу продали…

– Мы здесь, Каспиан, мы здесь! – закричали Люси и Эд­мунд, а Рипичип пропищал из другого угла: «И я тут, ваше величество!» – Оказывается, их хозяева остались на аукци­оне, чтобы еще поторговаться. Толпа расступилась, давая им дорогу, и они радостно встретились с молодым королем. Тут же подошли два южных купца. К югу от Нарнии и Орландии живет умный, богатый, обходительный, жестокий и древний народ. У них темные лица и длинные бороды, а но­сят они шелковые одежды и яркие оранжевые тюрбаны. Купцы учтиво поклонились королю, осыпая его цветистыми фразами – о родниках благоденствия, например, которым надлежит оросить сады добродетели и мудрости, – но хотели они, конечно, получить назад деньги.

– Вы совершенно правы, господа, – согласился Каспиан. – Всякий, кто приобрел сегодня раба, получит свои деньги об­ратно. Мопс, отдай все до последнего гроша.

– Ваше величество, – заскулил Мопс, – вы хотите меня разорить!

– Всю жизнь ты наживался на чужих слезах, – сказал Каспиан. – А что до разорения, лучше быть нищим, чем ра­бом. Но где же еще один из моих друзей?

– Ой! – вскричал Мопс. – Заберите его поскорее! Рад от него избавиться. Я сбавил цену до пяти полумесяцев, и все равно его никто не купил. На него даже смотреть не хотят. Блямц, приведи сюда Зануду.

Когда Юстэса привели, он действительно выглядел неве­село. Неприятно, когда тебя продают, но еще неприятней, когда тебя никто не покупает. Юстэс подошел к Каспиану и сказал:

– Та-ак… Развлекаешься, конечно, когда другие томятся в неволе. А про консула ничего не разузнал. Да чего от тебя ждать!..

Вечером в замке был большой пир, после которого, рас­кланявшись со всеми и отправляясь спать, Рипичип сказал:

– Завтра начнутся, наконец, настоящие приключения! Однако ни завтра, ни в ближайшие дни приключения не начались, ибо наши герои собирались покинуть все извест­ные земли и моря, а значит – должны были тщательно под­готовиться. Корабль разгрузили, вытащили на берег (для этого понадобились катки и восьмерка лошадей), и искус­нейшие корабельщики принялись его чинить. Потом его снова спустили на воду и загрузили провизией и водой, за­пасами на двадцать восемь дней, больше не вошло. Как с огорчением заметил Эдмунд, это давало возможность всего-навсего четыре недели безостановочно плыть на восток.

Тем временем Каспиан расспрашивал старых морских волков, которых ему удалось разыскать, не знают ли они чего о землях на востоке. Он выпил не одну кружку пива с прошедшими сквозь бури и грозы голубоглазыми, седоборо­дыми моряками и наслушался невероятных историй. Но ни­кто ничего не знал о землях к востоку от Островов, а мно­гие считали, что если все время плыть на восток, то ока­жешься в море, огибающем край света. «Здесь и пошли ко дну друзья вашего величества!» – говорили одни, а осталь­ные рассказывали басни о землях, населенных безголовыми людьми, о плавающих островах, о страшных морских смер­чах и об огне, который горит прямо в море. Лишь один из них обрадовал Рипичипа. «А за всем этим, – сказал он, – ле­жит страна Аслана. Но она дальше, чем край света, и вам туда не добраться». Его попытались расспросить подробнее, но он сказал только, что слышал об этом от своего отца.

Берн сказал им только, что шесть его спутников отплыли на восток, но с тех пор о них больше никто не слышал. Ге­рои наши стояли в это время вместе с королем на самом вы­соком мысу Авры и любовались восточным океаном. «Я ча­сто прихожу сюда по утрам, – говорил герцог, – любуюсь восходом солнца, и порою мне кажется, что оно восходит в двух-трех милях отсюда. Тогда я вспоминаю о своих друзь­ях и думаю о том, что же там, за горизонтом. Наверное, ничего; и все же мне становится стыдно, что я остался здесь. Но я бы не хотел, чтобы вы покидали нас, ваше ве­личество. Нам может понадобиться ваша помощь – люди с юга навряд ли простят нам, что мы не торгуем рабами. Ко­роль мой и повелитель, подумайте!»

– Герцог, я дал клятву! – отвечал Каспиан. – И кроме то­го, что я скажу Рипичипу?

Почти через три недели корабль отплыл из Узкой Гава­ни. Все было очень торжественно, на пристани собралось много народу, а когда Каспиан обратился к жителям Одино­ких Островов и прощался с герцогом и его семьей, одни кричали: «Да здравствует король!», другие плакали. Когда же корабль отошел от берега, а звуки Каспианова рога ста­ли тише, наступило молчание. Корабль вошел в струю све­жего ветра, алый парус вздулся, буксир отчалил и повернул к суше, а «Покоритель Зари» снова ожил. Матросы спусти­лись вниз, Дриниан первым встал на вахту, и корабль, опи­сав плавную дугу вокруг южной оконечности острова, взял курс на восток.

Несколько дней прошло превосходно. Люси думала о том, что ни одной девочке в мире еще не везло так, как ей, ког­да, просыпаясь по утрам, видела на потолке солнечные зай­чики, отраженные морем, и, оглядывая каюту, замечала чу­десные вещи, которые ей подарили на Одиноких Островах: тельняшку, морские сапоги, хронометр, зюйдвестку и вяза­ный шарф. Потом она выходила на полубак и любовалась морем, которое синело с каждым днем все больше, а воздух становился теплее. За завтраком она ела с таким аппети­том, какой бывает только на море.

Немало времени она проводила на корме, где, сидя на скамеечке, играла с Рипичипом в шахматы. Занятно было смотреть, как Рипичип обеими лапками переставляет шах­матные фигуры, слишком тяжелые для него, и становится на цыпочки, делая ход в центре доски. Он был отличный игрок, и если не забывал, во что играет, обычно выигрывал. Но иногда он забывал и делал какой-нибудь невероятный ход, например, безбоязненно подставлял своего коня под удар ферзя и ладьи. В такие минуты, увлеченный игрой, он думал о настоящих сражениях, армиях и конях. Он бредил подвигами, поединками не на жизнь, а на смерть, славными победами.

Но это прекрасное время длилось недолго. Однажды ве­чером, когда Люси беззаботно наблюдала с кормы за длин­ным пенистым следом позади корабля, она заметила на за­паде тяжелые тучи. Двигались они очень быстро и вскоре заполнили полнеба. На минуту в них образовался разрыв, сквозь который просочился желтый свет заката, в воздухе тут же похолодало, волны позади корабля заострились, море пожелтело, словно старая парусина. Казалось, и сам корабль почуял опасность и забеспокоился. Парус то сильно надувался на ветру, то опадал. Пока Люси наблюдала за всем этим, удивляясь, каким зловещим стал даже свист ветра, раздался голос Дриниана: «Все на палубу!» Матросы тут же принялись за работу. Крышки люков задраили, огонь на камбузе потушили, и уже спускали парус, когда грянул шквал. Люси показалось, что впереди разверзлась глубочайшая яма, корабль полетел в нее, и тут же водяная гора высотой с корабельную мачту обрушилась на них. Это уж была верная гибель, но корабль взлетел на вершину горы и закрутился волчком. Целый водопад обрушился на палубу; ют и полубак напоминали два острова, между ко­торыми бушевал бурный поток. Высоко вверху матросы цеплялись за рею, из последних сил пытаясь совладать с парусом. Оборванный конец каната тянулся рядом с ними по ветру, словно палка.