Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова Страница 9

— Да вы сами послушайте, что обо мне горожане говорят! А зелёный вообще оборзел, кудрить его…

— Арвиэль!

— Извините. Знаете, что он мне в окно подбросил? — аватар выдержал трагическую паузу и развёл руками: — Венок! Из ромашек с василёчками! А к нему записочку, мол, приходи за гумно, пошепчемся. Лучше бы булыжником, как раньше, залепил, хыврюк!

— Арвиэль! — Берен шибко сомневался, что венок с запиской — дело рук Эртана, разве что у «хыврюка» вдруг выросли косички. Да, раньше мальчишки дрались за гумном, но теперь у орка своя пивоварня, трактир вот-вот откроется, и вообще хлопот полон рот, а Арвиэль целыми днями пропадает в лесу — на охоте либо с волками.

— Скоро четырнадцать лет, как я — Арвиэль. И до сих пор сижу на вашей шее.

Берен Грайт мысленно вздохнул. Ах, вот в чём дело! Просто Арвиэль вырос. Аватары вообще существа самостоятельные, с малых лет могут сами себя прокормить. Конечно, детей воспитывают родители, добывают еду, обучают, но как только в семье появляется второй ребёнок, старший делит обязанности с отцом и матерью по отношению к слабому. Пока Арвиэль считал себя недостаточно сильным, он позволял Берену заботиться об их маленькой семье. А теперь слабым стал человек.

— Ничего, ты не тяжёлый, — отставной военный подошёл к нахохленному аватару, косящему в угол, потрепал по плечу: подросток был ниже его всего на полторы четверти, да и то потому что привалился спиной к печке.

— Я же не совсем идиот. Дядь Берен, у нас деньги заканчиваются.

— Ну… пока ещё нет, — осторожно возразил Берен.

— Вот именно — «пока». А к Ярице будет — «уже».

— Как-нибудь перебьёмся. Ты с охоты и рыбалки такие уловы таскаешь, что половину всё равно на продукты вымениваем.

— А одежда? Обувь? Я расту как на дрожжах. А лекарства для вас? — не унимался мальчик.

— Я что, немощный дед, как пасечник Лесович?! — вспылил Берен. — Могу лес валить! Могу в поле работать! Дровишек кому поколоть, крышу починить…

— Пол вымыть, — подсказал Арвиэль. — Это несолидно для господина вашего статуса.

— Кхы! — Берен уже тысячу раз успел пожалеть, что купил воспитаннику книги. Мальчишка надергал оттуда «взрослых» словечек, о каких его сверстники и не подозревали, наловчился ими жонглировать, как заправский оратор, и мог одной фразой заткнуть собеседнику рот. Даже Агафье. — И что же, по-твоему, для меня солидно?

— Нечто более достойное для человека, прошедшего Алую Волну бок о бок с самим императором, получившего лично от него звание, награды и именную саблю и спасшего не одну жизнь, включая мою.

— Э, как завернул! — Берен восхищённо огладил усы, затем махнул рукой. — Нет здесь ничего подходящего, а если ты надеешься, что я захочу сместить капитана Прокопия, то зря. Правильно ты говоришь, я войну прошёл, награды имею и спиваться с этим сбродом не хочу. А коль я со стражей за один стол не сяду, они меня не примут, им, вон, Прокопий заместо батьки. И тебе с ними делать не-че-го! Точка. Ищи другую работу.

— Какую? Вышибалой в трактире Кирима? Так вышибать некого, все свои. Овец у Бриенны с Лемехом пасти? Их дочка Берта сама прекрасно справляется. Я бы к Сидору в подмастерья пошёл, только гном эльфа в свою кузню как клиента пустит. Но не за наковальню.

— Арвиэль, ответь честно: почему стража?

— Потому что я — аватар. И Северинг — моё логово, которое я должен защищать.

Это нечем было крыть. Разве что отрубить аватару крылья.

— Ладно, поговорю с Прокопием после Живицы. Но не гарантирую, что тебя примут.

— Примут, — уверенно сказал Арвиэль. — Главное, чтобы вы за меня словечко замолвили.

«А потом я за вас…»

* * *

Погода на Живицу стояла ясная, и праздник прошёл как надо, с огромным костром посреди убранного поля, на котором торжественно сожгли последний сноп пшеницы, с яблочной наливкой и медовухой, поросятами на вертелах, песнями, танцами и молодецкой потехой. Понимая, что скоро жизнь круто изменится, равно как и отношение к нему горожан, Арвиэль не стал кочевряжиться и тоже пошёл на гульбище. Кружился в хороводе, отплясывал с девчонками, а под вечер хлопнул чарку медовухи, с треском порвал на себе рубаху и вызвал на кулачный бой всех, кому не лень. Горожане, стражники в том числе, жест оценили: во-первых, выглядело смачно, во-вторых, под кожей худощавого мальчишки перекатывались литые мускулы. И ленивых не нашлось.

Берен только головой покачал: ребячество, показуха. Аватар наизнанку выворачивался, чтобы хоть немного приблизиться к местным и их обычаям. «Вот горе луковое», — думал бывший сотник, когда почти на себе тащил его домой, изрядно помятого, поддатого и абсолютно счастливого — мальчик видел, как наставник беседует с Прокопием. А радоваться было нечему. Теоретический порядок в маленьком окраинном городке поддерживали два десятка стражников и капитан — этого хватало, а в случае нападения почти все мужчины могли взять в руки оружие. Свободных мест в охране не было, и плодить новые не имело смысла.

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В коростене один из стражников, уже глубоко в летах и зашибающий наравне с Прокопием, поскользнулся на льду и сломал бедро. О том, чтобы вернуться в строй, речи не шло. На ноги бы встать.

На тёпленькое местечко в страже, естественно, потянулись желающие. Арвиэль ни о чём больше не просил, после Живицы замкнувшись в себе, и Грайт тайком от воспитанника натянул потёртый мундир, повесил ордена Лютия Неукротимого «За героизм и отвагу» и Федерика Арка «За преданность и верную службу престолу», подумав, добавил медали, взял подарочную шпагу-трость, прихватил две бутылки наливки, которую берёг на Ярицу, и пошёл к Прокопию в гости, чувствуя себя селянином с челобитной.

Сперва отставные погуторили о том, о сём, постепенно превращая настойку в наливку, то бишь разливая её по чаркам, затем Берен перешёл непосредственно к делу.

— Берен, я тебя уважаю, но ты — дурак, — Прокопий даже протрезвел немного. — Сколько твоему пареньку? Двенадцать?

— Почти четырнадцать.

— Он же худющий, как щепка. Щелбана дай — и дух вон.

— Арвиэль не худой, а жилистый, — возразил Берен. — Ты же его видел на Живицу.

— Видел, ага. После чарки Миронова креплёного даже Лесович берсеркером станет, — усмехнулся Прокопий, но Грайт уловил в его голосе сомнение.

— Ты ему хоть шанс дай, а то он сам себя живьём сожрёт. К тому же Арвиэль всё-таки на порядок приличнее любого из твоих стреляет, может, заодно и подучит.

На том и порешили.

Арвиэль пришёл на смотр вместе с другими кандидатами, Берен — с толпой зевак. Мамки, батьки, братья, друзья поддерживали своих, создавая на площади невообразимый гвалт. Грайт молчал, не мешая воспитаннику наблюдать за техникой относительно молодого, вечно пьяненького Геварна, пятиминутный бой с которым должен был выдержать кандидат. Если таковых наберётся несколько, обрабатывать их будет более опытный дядька Темар. За ареной со снисходительной улыбкой наблюдал беловолосый полукровка Аким — самый рослый, сильный и умелый среди стражников, про таких говорят: «С мечом родился».