Дарующая жизнь - Денис Чекалов Страница 9

Вот те раз.

Какой смысл быть порядочным, когда в наши дни даже злодеи не носят черных цилиндров, не корчат рожи и не заливаются отвратительным смехом? Теперь все похожи один на другого, и единственное, чем ты отличаешься от негодяев, – так разве тем, что налоги платишь исправно.

Тогда зачем все это, спрашиваю я вас?

– Мы, эльф-милашка, тоже к запаху очень чувствительны, – произнес крысяк. Он повел кончиком длинного носа. – И то, что носится в воздухе, очень нам не нравится. Очень-очень.

– Организуем клуб? – предложил я. – Или политическую партию. Под лозунгом «Долой рыбные рестораны».

– Ты все не понимаешь… Смеешься… Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что я и мои люди можем сделать с вами обоими?

При одной мысли об этом я содрогнулся.

– Да, – согласился я. – И это ужасная перспектива. Вы можете меня испачкать.

Крысяк злобно на меня посмотрел.

Не могу его за это винить – просиди я с полчаса в такой бочке, то тоже выглядел бы, как новогодняя елка, которую украшали гоблины.

Впрочем, проведи я в бочонке так много времени, извлечь меня оттуда удалось бы только, распилив его на куски.

– Ты не подумай, – продолжал мечник, – что мы с ребятами что-то против тебя имеем. Или против подружки твоей длинноногой. Нет. Мы люди мирные. И главная забота наша в том, чтобы город тоже был мирным.

Он подмигнул мне.

– Улавливаешь?

– Пока ты мне еще ничего не бросил, – ответил я.

– Ладно, эльф. Мечник спрыгнул с бочки.

Теперь он был на три головы ниже меня. Но это его никак не смущало. Представители подобных народов с детства привыкают к тому, что есть существо в несколько раз их выше. И комплексов от этого не испытывают.

К тому же сложно ощущать неуверенность, если у тебя два клинка в руках и два на доспехе.

– Вижу, по-доброму ты не понимаешь. Но мы ребята не злые. И объяснять по-плохому не собираемся. Мы тебя предупредили. Подружка твоя, с длинными ножками, тому свидетель. Если с тобой что потом случится – не знаю, выплывешь, скажем, в городском канале, а голову прихватить забудешь – тогда на нас не серчай.

Черт побери, он прыгнул.

Этот гаденыш был ниже меня на три головы. Стали на нем сверкало столько, что хватило бы одеть троих пехотинцев. А сталь – подскажу для тех, кто не сталкивался – штука тяжелая. Навес находился на добрый десяток футов над моей головой.

Но он прыгнул.

И оказался прямо на этом карнизе.

– Мы тебя предупредили, эльф, – сказал он.

И исчез.

Я даже не слышал шума, с которым его сапоги должны были – не могли иначе! – ступать по металлическому навесу.

Я обернулся.

Остальные бойцы исчезли так же незаметно, как и их предводитель.

– Добро пожаловать в город, – сказала Френки.

– Да, – согласился я. – Надо найти Лианну.

Лианна сидела на маленьком приступке, возле деревянного дома.

Я так и не понял, что это было. То ли брус, забытый нерасторопным строителем и быстро превращенный в лавочку жителями квартала. То ли дрова, предназначенные для растопки. То ли украшение, оставленное неизвестно зачем чудаковатым архитектором.

Я смотрел только на Лианну.

Ее плечи вздрагивали, а руки замерли где-то на Уровне груди – словно она не знала, обхватить себя ими, чтобы почувствовать хоть чьи-то объятия, или спрятать в них лицо.

В первый момент я подумал, что ее изнасиловали – так она выглядела. Но ее одежда, порванная и помятая, оставалась нетронутой и в талии, и на бедрах, и я с облегчением отбросил страшную мысль.

Я не мог понять, приговаривает ли она что-то, плачет, или просто издает нечленораздельные звуки – как человек, разум которого отняли горе и Небесные Боги.

Правый рукав ее одеяния был разодран. Глубокая рваная рана шла поперек плеча. Я вспомнил лезвия в форме орлиных крыльев, которые носил незнакомец на своем доспехе.

Я опустился на колени перед Лианной и медленно провел ладонью по ее руке. Холодный свет рождался между моих пальцев и льдинками стекал на кожу Лианны.

Она не отреагировала. Ни на наше появление, ни на мои попытки вылечить ее. Я видел, как рана постепенно затягивается на белой атласной коже, покрывается тонкой вуалью инея.

Силы постепенно покидали меня, в глазах начало темнеть.

Магия исцеления, ведомая каждому эльфу, недостаточно сильна и может стоить жизни самому лекарю. Но не на этот раз – рана была не такой опасной.

Я покачнулся, но смог все же не упасть.

– Лианна? – произнеся. – Все хорошо, Лианна. Все кончилось.

Я выпрямился, опираясь на стену.

– Открывай портал, Френки, – попросил я. – К ближайшему монастырю. Ей нужен хороший лекарь.

Когда я открыл глаза, меня встретило солнце. Оно играло в сложную игру – пыталось перебраться через край темно-зеленой занавески и посмотреть на меня.

Смотреть было не на что.

Я приподнялся на локте, и спина сразу начала болеть.

Багряный крест, с двумя лепестками у подножия, был вышит на каждой из двух подушек. Значит, я попал в монастырь святого Игнатуса.

Такой же символ, только гораздо больше, красовался и на широком одеяле. Его окаймляли слова, вышитые зелеными нитями: «Guidanius domini esra porti sabatum». Святость не приходит с годами, она покидает нас с каждым прожитым днем.

Древний язык дворфов.

Франсуаз сидела возле моей постели, и единственное, чего ей недоставало для полноты картины, – это высокого белого колпака, который носят монахини.

– Что с Лианной? – спросил я, когда смог быть уверен, что язык не подведет меня.

– Ее порубили на части и скормили свиньям, – ответила Франсуаз. – Конечно, с ней все в порядке. Еще чашечка липового чая – и твоя мцари вновь обретет свою самоуверенность.

– Как это произошло?

Нет ничего более жалкого, чем задавать вопросы, лежа в больничной кровати.

– Кто на нее напал? Такие же крысяки, что пытались нагнать страха на нас?

Франсуаз взглянула на меня без сострадания.

– Какого гнома ты принялся ее лечить? – спросила она. – Да еще после того, как весь выложился на площади. Простая резаная рана, просто зашили бы суровой ниткой.

Конечно, Френки права.

Монахини вылечили бы Лианну не хуже моего. А я не валялся бы здесь, как окорок, из которого спускают кровь прежде чем провялить.