Адская практика [= Дело о неприкаянной душе] - Сергей Садов Страница 9

— Тяжко мне, — донеслось до меня.

Еще бы не тяжко. Застрять между мирами — кому будет легко.

— Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить. Вам не хочется облегчить вашу ношу? В том смысле, не могу ли я чем помочь вам для обретения вашего покоя?

— Ты?! — тяжкий вздох-вопрос.

Я наконец догнал душу и замер около нее, тяжело дыша. Душа парила над полом в метре от земли и изучающе смотрела на меня. Почему-то этот взгляд меня нервировал. Я достал просвирку и выставил ее напоказ, в надежде, что она привлечет внимание призрака. Однако тот никак на нее не прореагировал.

— Ну да. Видите ли, ваше присутствие нарушает гармонию…

— Где я?

— Если вы про данное конкретное место, то вы в аду. — Я покачал просвиркой чуть ли не перед носом призрака. Ноль внимания.

— В аду?! Значит, я грешница?

Я присмотрелся. Батюшки, так ведь это женщина. Причем не старая. Лет триста пятьдесят. Тьфу! Это же человек. Тридцать пять, я хотел сказать. Интересно. Люди же вроде дольше живут? Впрочем, для выяснения всего я здесь и нахожусь.

— Э-э, — мудро протянул я. — Я бы так не сказал. Видите ли, вы еще сами не определились, куда вам. Поэтому вы не в аду, хотя в данном случае находитесь именно здесь.

— Да? — В этом вздохе послышалась заинтересованность. — Я сама должна определить, куда мне идти — в рай или ад?

— Ну да. Что ж тут непонятного? Кто кроме самого человека лучше всего знает его прегрешения? Что, по-вашему, есть совесть? Это частица Его, ну вы понимаете кого, не могу произнести его имени. После смерти ваша совесть и выносит вам приговор. Наша задача — определить меру вашего наказания.

— Ваша задача?

— Ну да, наша. Чертей то есть. Разрешите представиться, мадам, Эзергиль. На самом деле я еще не черт. Я еще учусь только. А сейчас прохожу летнюю практику в школе. Мое задание — помочь вам определиться с местопребыванием. Видите ли, ваше мота… э-э… путешествие по аду, раю и Земле нарушает гармонию миров. Давайте с вами разберемся. Я покажу вам рай и ад; где вам понравится жить, туда я вас и провожу. — Я опять достал просвирку и поманил ею призрака. Результат прежний. Только на этот раз призрак все-таки соизволил ее заметить. Однако никакой радости не проявил.

— Не могу я уйти, — опять тяжелый вдох. — Ты сказал, что учишься?

— Ну да.

— У меня сын тоже учится в школе.

Опа, становится интересно. Кажется, сейчас я пойму, что ее держит на Земле.

— Вы любите своего сына?

— Смешной ты, — вдруг улыбнулся призрак. Хорошо так улыбнулся. Мне даже тепло стало в этих мрачных коридорах. — Какая же мать не любит своих детей?

Ну… я мог бы в качестве ответа сводить ее к некоторым котлам, где, как говорили у нас в аду, принимали баньку несколько таких, с позволения сказать, матерей. Возможно даже, не будь у меня ангела-дяди, я бы так и сделал. Но все-таки общение с ангелом накладывает свой отпечаток даже на черта.

— Вы правы.

— Боюсь я за него. Пропадет без меня он.

— А… э-э… у него ведь отец должен быть? Или он тоже у нас?

— Лучше бы он был у вас! — вдруг довольно эмоционально взвился призрак. — Думаю, у вас тут уже и местечко для него припасено!

Припасено-припасено… может быть. Откуда я могу это знать? Смотреть надо. Но что-то отвечать необходимо. Я постарался перевести разговор на другую тему.

— Вы понимаете, тут есть такая проблема. Вы не можете долго существовать в межмировом пространстве. Скоро вы развеетесь, и ваша душа будет потеряна для мироздания. Давайте так сделаем, вы сейчас определитесь, куда пойдете, а я похлопочу, чтобы в очередь на реинкарнацию вас поставили так быстро, как можно.

— Я должна присмотреть за сыном.

Так, приехали.

— Вы думаете, ему плохо без вас?

— Мальчик, а тебе было бы легко без мамы?

Гм! С таких позиций я эту проблему не рассматривал. Действительно, мне было бы не слишком сладко. Скажу больше, мне это совсем не понравилось бы. Даже странно, но я почувствовал к этой несчастной душе жалость. Жалость для черта чувство в высшей степени странное. Если мы начнем жалеть всех грешников… С другой стороны, никто не доказал, что эта женщина — грешник. Раз так, то жалость к ней вполне законное чувство. Запутавшись в этом противоречии, я озадаченно уставился на призрака. Ну и что мне теперь делать? Задачка-то оказалась гораздо сложнее, чем я решил вначале.

— Ну что вы хотите?

— А хочу воспитать сына. Присмотреть за ним.

Тыкс.

— Я присмотреть за вашим сыном не могу. Этим у нас ангелы-хранители занимаются. И одного к вашему сыну уже наверняка приставили.

— Приставили или наверняка приставили?

Я почесал затылок.

— Мадам, давайте договоримся так. Я завтра с утра узнаю все, что можно, в разных наших учреждениях о дальнейшей судьбе вашей семьи и вашего сына, а потом приду, и мы поговорим. Хорошо?

— Ты не нарушишь обещания?

Я даже засопел от обиды.

— Мадам, поверьте, я не меньше вас заинтересован в благополучном исходе этого дела.

— Я запомню это обещание, — прошелестела пустота… пустота? Я заозирался по сторонам — призрака нигде не было видно. Я даже сплюнул с досады. Привязанности, долг… какая привязанность, если тебе грозит исчезнуть из мироздания навсегда? Все-таки эти люди чокнутые. Что при жизни, что после.

— Как вас хоть зовут?! — закричал я.

— Зоя, — донеслось издалека.

В самом скверном настроении я возвращался обратно. Не хватало еще заблудиться в этих коридорах. Тут я заметил, что в руке по-прежнему сжимаю просвирку. Со злости я запулил ею об стену.

— Народная примета, верное средство, — передразнил я брата. — Знаток народных примет, блин. Чтобы я еще раз у него совета спрашивал… Как был двоечником, так и остался. Правильно дядя говорит… Ксефон!!! Ты что здесь делаешь?

За всем этим я совершенно забыл о том пари, что заключили Викентий и директор школы. Впрочем, оно и к лучшему. Разыграть удивление так, как сейчас, у меня не получилось бы.

Ксефон злорадно ухмыльнулся.

— А ты что, думаешь, одному тебе так подфартило — попасть на практику в министерство наказаний? Меня тоже приняли.

— На должность подносчика дров? — съехидничал я.

— А вот никогда не догадаешься, какое у меня практическое задание! И даже не проси.

— Больно надо, — скривился я. — Опять затеял, поди, что-нибудь тупое и безыскусное. На настоящее дело ведь мозги нужны.

— А вот мы и посмотрим, у кого они есть, а у кого нет, — с угрозой произнес он.