Трельяж с видом на море. Цвет победы - Вера Чиркова Страница 9

Несомненно, противостояние таких достойных поклонников польстило бы любой местной и земной девушке, только не Славе. Она давно поставила на себе крест, раз и навсегда назначив сорокалетие подходящим возрастом для избавления от девичьих мечтаний о том единственном и неповторимом, кого тайно или явно ждут все особы женского пола.

Некоторое время внизу было тихо, и Ярослава, решив, что спорщики ушли вдвоём, собралась было спускаться дальше, но тут из темноты внезапно раздался какой-то странный звук, не то вой, не то плач… или то была шаманская молитва?!

Этого землянка не поняла, но от тоски, обиды и отчаяния, звучавшего в монотонных причитаниях, у неё поползли по спине холодные мурашки.

– Шайо, веди меня наверх, – шепнула Ярослава, приняв показавшееся ей самым верным решение и, приподняв юбку, почти бегом ринулась назад, к выходу.

Несколько раз она в спешке оступалась и, не будь с ней унса, вполне могла бы покатиться вниз, но Шайо был начеку. А когда землянка уже взялась за ручку двери, в которую так неосмотрительно вошла меньше часа назад, постепенно стихавшее пение вдруг смолкло и в нос резко ударил насыщенный аромат цветов. Слава оглянулась и в изумлении едва не выдала себя вскриком – все растения оранжереи прямо на глазах стремительно выбрасывали чуть светящиеся в полумраке пышные кисти распускающихся цветов.

И едва представив, какой насыщенный аромат сейчас обрушится на её аллергию, женщина проворно выскочила в коридор и трясущимися руками задвинула засов.

– Нафик, нафик, – бормотала Слава любимую присказку Костика, почти бегом спускаясь на первый этаж по центральной лестнице, – не нужно мне такого счастья. Да где же тут у них кухня, наконец?!

Однако до кухни она так и не добралась, хотя Шайо, облюбовавший себе место на её голове, в складках банта, сообщил точно, сколько раз и куда нужно свернуть.

Внезапно выскочили откуда-то Стан и Конс, бросились к матери, подхватили под локти и почти на руках утащили в гостиную, где к тому времени кроме них осталась только моряна.

– Что случилось? – Стан спрашивал так требовательно, как никогда не умел раньше, и в его лице и голосе Слава с внезапной ясностью узнала черты Александра.

Несмотря на легкомысленное отношение к супружеской верности и непробиваемый эгоизм в бытовых вопросах, отец Костика был очень хорошим хирургом и умел не только мгновенно разбираться в возникавших внештатных ситуациях, но и беспрекословно подчинять своей воле всю операционную бригаду. И вот именно таким, проницательным и беспощадным в своём понимании обстоятельств, взглядом и смотрел на неё сейчас сын.

– Сбавь обороты, чего ты так орёшь? – моментально ощетинился Конс и, обхватив Славу за плечи, крепко прижал к груди.

– Не тупи, Кость! – раздражённо фыркнул старший. – Я же не на мать ору… а хочу узнать, кто её так напугал?!

– Когда хотят спросить напуганного человека, не разговаривают с ним таким тоном, – не уступал средний.

– Ма… – почувствовав молчаливое согласие матери с этим заявлением, устало заглянул в её глаза Стан, – извини. Просто устал… и вдруг ты бежишь вся в панике… Сорвался. Думал, кто-то напал.

– Кто тут может напасть, если унсы следят и Васт везде своих охранников натолкал, в туалет спокойно не пройдёшь, – усаживая Ярославу на диванчик, примирительно бурчал Конс. – Ма, ты как?

– Васт… – вспомнив цветочный взрыв в оранжерее, иронично фыркнула мать и нервно захихикала, – да никаких врагов не нужно с таким охранником…

– Расскажи подробно. – В какой момент молчавшая в своём углу моряна очутилась рядом, Слава не успела понять, ощутила только мягкие пальцы на плечах и вновь почувствовала знакомое неприятие.

– Не нужно, – вежливо отстраняясь, просительно буркнула землянка, – не идёт мне ваша магия. Шайо сказал…

– Где ты видела Шайо? – изумился Конс.

– Шайо тут… – вылез из волос Славы унс, – старший экземпляр разрешил жить с ним. Если командир согласится. – Малыш опасливо покосился на Стана.

– О, кстати, – припомнила способности унса Ярослава, – он же был со мной! Пусть покажет вам всё с самого начала.

Сама землянка ничего не увидела, как позже выяснилось, унс и не стал тратить на неё энергию, но все трое её собеседников посмотрели информацию очень внимательно.

– А зачем ты убегала-то? – озадаченно поинтересовался Конс. – Цветочки были очень впечатляющие… пойти, что ли, Майке нарвать.

– Не вздумай, – встревожилась мать, – там аромат такой насыщенности, хоть ножом режь, как кисель, натуральная газовая атака.

– Вот, кстати! Киселя тут тоже нет! – обиженно пожаловался средний и задумчиво оглянулся на брата. – Ну и как мы с ним поступим?

– С кем? – прикинувшись непонимающей, поинтересовалась моряна.

– С Вастом, разумеется. – Стан рассматривал повелительницу очень подозрительно. – Или мы всё не так поняли?

– Вот именно, – довольно подтвердила русалка, – как раз с анлезийцем в ближайшее время не должно быть никаких проблем. Он решился повзрослеть на один цикл… и теперь будет спокойным, рассудительным и хладнокровным.

– Как интересно… – В глазах клонов зажглись огоньки безудержного любопытства, да и сама Ярослава подалась ближе к моряне, не желая пропустить ни одного слова из грядущего объяснения.

– Но должна предупредить: рассказывать об этом никому нельзя, анлезийцы своими секретами не делятся ни с кем.

Услышав это предостережение, Слава невольно оглянулась на дверь, и старший немедленно угадал её опасения.

– Не переживай, я его издали почувствую. И ещё… раз уже к тебе примазался Шайо, дай ему задание предупреждать о приближении всех, кого не хотела бы встретить внезапно. А Майке я всё объясню сам. Закат говорил, иногда почки сами выбирают себе напарников, и это наиболее плодотворный вариант сотрудничества.

– Только имечко у него слишком… японское, – вздохнула Слава, – по мне так лучше, если бы он был обыкновенным Шариком.

– Шайо согласен быть Шариком.

Конс не выдержал и хихикнул, маленький найдёныш явно окончательно решил остаться с Ярославой и ради этого готов был называться кем угодно.

– Я ей сам всё объясню, Майка не обидится, – убеждённо объявил он и повернулся к моряне: – Так что это за циклы?

– Анлезийцы живут много больше людей, и потому по примеру ваальтов считают свой возраст не оборотами мира вокруг светила, это для них слишком мелкие и невнятные отрезки жизни, а этапами взросления, или возмужания. И называют их циклами, как принято у растений. Первый цикл длится довольно долго, это время, когда анлезиец чувствует себя ребёнком. Один из немногих побывавших на Анлезии людей рассказывал, что встречал там женатых мужчин, так и не решившихся перейти во второй цикл. Но Ливастаэр не мог иметь меньше чем третий, только перейдя этот рубеж, анлезиец получает законное право отправиться в путешествие по человеческим землям.