Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы - Джастин Хилл Страница 9

– У меня есть боевая подготовка. – Она пронзительно посмотрела на дочь, но та и не подумала сдаваться. Откинула волосы со лба и в свою очередь упрямо уставилась на мать.

– Я тоже тренировалась.

– Ты ещё слишком маленькая, – отрезала Цзяолун. – Послушай меня. Я ведь тоже когда-то была юной и наделала множество ошибок.

Снежный Бутон потупилась. На столе перед ними стояло блюдо с холодной говядиной в пяти специях, маринованный арахис и огурцы в кисло-сладком соусе. Слуги принесли фарфоровыее миски, кувшин рисового вина и две пиалы с изображениями тёмных лошадок, скачущих по зелёному лугу. Комнату освещали жёлтые фонарики. Мать вздохнула и отложила палочки:

– Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она снова глубоко вздохнула, грустно глядя на дочь. Та терпеливо ждала.

– Когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, мой отец был наместником провинции Ганьсу. Он воспитывал меня так, как принято воспитывать всех девушек: будь милой, послушной и достаточно сильной, чтобы родить своему мужу столько сыновей, сколько он захочет. Я же была дикой кобылицей и не хотела и не могла принять подобной судьбы. В общем, непослушный ребёнок, что там скрывать. У меня сменилась целая череда наставниц, не учивших меня ничему, кроме рукоделия, пения, игры на эрху, – всему, что могло доставить удовольствие мужу. Мне приходилось жить певчей птичкой в клетке. Я была уже близка к самоубийству. Все мои гувернантки заставляли меня заучивать истории о достойных вдовах и жёнах, не покладая рук пекущихся о благополучии семейства. Ты и представить себе не можешь, до чего скучны были их бессмысленные жизни! Кому нужно, чтобы о тебе помнили лишь то, что ты вырастила десяток сыновей? Разве я – племенная кобыла? Мне хотелось оставить свой собственный след. Втайне от всех я начала изучать боевые искусства. Сделалась затаившимся драконом. – Цзяолун усмехнулась. – Одна, в темноте, когда все отправлялись спать. У меня уже начало понемногу получаться. – Она помолчала. – Но потом случилось так, что я забеременела. Длинная история.

Снежный Бутон насупилась: ну вот, опять жизненные наставления. Однако её мать откашлялась и продолжила:

– Он был воином. Меня сильно влекло к нему, и это не давало мне покоя. Я никак не могла избавиться от этого чувства. Каждый вечер давала себе слово никогда больше не думать о нём, а утром вновь вспоминала. Этот юноша тревожил мои сны. И тогда я решила: если не получается победить своё увлечение, значит надо ему подчиниться. Я родила ребёнка на постоялом дворе: одинокая, больная, посреди морозной зимы. – Цзяолун пригубила пиалу и посмотрела в глаза дочери. Ей не хотелось развивать эту тему, от одной мысли о которой она вечно вздрагивала, точно пугливый зверёк. Но затем напомнила себе о крови на кончиках пальцев. В конце концов, Снежный Бутон – самый близкий ей человек. – Но мой ребёнок пропал, а ты была подкидышем, вот я и взяла тебя. Заботилась, вырастила. Ты – моё утешение, когда я вспоминаю о своём потерянном сыне.

– Зачем вы всё это мне рассказываете? – сердито спросила Снежный Бутон. Её мать была сложным человеком. С одной стороны, девушку злило, что та ничего не говорила ей раньше, а с другой – она обрадовалась. Ей всегда казалось, что у них с матерью нет ничего общего, и вот теперь она получила тому подтверждение: в их жилах течёт разная кровь, Цзяолун ей не родная, а где-то живёт её настоящая мама – милая, добрая и любящая. То есть – полная противоположность Цзяолун.

– Я говорю тебе это сейчас, потому что больна.

– Больна? – Девушка посмотрела на женщину, которая больше не была её матерью.

– Я умираю.

– Что значит «умираете»? – Снежный Бутон не знала, что и думать: может, ей предстоит услышать ещё одну историю из далёкого прошлого? Она любила мать, но временами та делалась невыносимой. Обе молча смотрели друг на друга.

– Умираю – это значит умираю, – просто ответила Цзяолун. – У меня в груди поселилась болезнь. – Увидев выражение лица дочери, она показала платок, который до этого сжимала в кулаке: на белой ткани темнели красные пятна – ясное свидетельство близкой смерти. – Доктор прописал мне лекарство и наказал пить его два раза в день. Когда я спросила, поможет ли оно, он ответил, что да, поможет. Но на вопрос, вылечит ли оно меня, замолчал, потом вздохнул и отрицательно покачал головой. «Эта болезнь неизлечима», – так ответил мне он. – Цзяолун горько рассмеялась: смерть – самое большое несчастье, которое только может случиться в жизни. – Есть в этом злая ирония: я вышла победительницей из множества сражений, знаю сотни способов избежать удара противника и сохранить собственную жизнь. А смерть пришла не от удара меча, палицы или кулака. Она потихоньку подкралась ко мне, невидимая и неслышная. Поселилась внутри меня, словно червь в яблоке.

Снежный Бутон не знала, что сказать. Матери не умирают. Не так скоро, по крайней мере. Не тогда, когда открываются с интересной стороны, оказываясь такими… девушка судорожно искала подходящее слово. Такими непобеждёнными.

Начался дождь. По крыше застучали водяные капельки, столь редкие в пустыне. Жара немного спала. Это стало подходящим предлогом, чтобы сменить тему.

– Принесите ещё вина! – приказала Цзяолун. Вошёл Лао Бай и поставил в центр стола тёплый кувшин.

Сейчас Снежный Бутон чувствовала себя ровней матери. Словно долгие годы обмана морально принизили женщину, одновременно возвысив дочь, которая будто поднялась над мутной водой чистая, белая, безупречная как цветок лотоса.

– Выпьешь со мной? – спросила мать.

– Да, – согласилась Снежный Бутон. Она легко перестала называть эту женщину «мамой» и воспринимала это как свою маленькою победу.

Они осушили по три пиалы: не много для Цзяолун и многовато для её дочери. «Вот и причина её тоски», – подумала девушка. Когда мать налила себе четвёртую пиалу, дочь прикрыла свою.

– Уже поздно, – произнесла она вслух.

Цзяолун кивнула. Дочь была права. Она отпустила Снежный Бутон, снова до краёв наполнила свою пиалу и подняла её в благодарственном жесте двумя руками: с чаркой вина и невзгоды легче, гласит поговорка. Впрочем, вино лишь усилило печаль Цзяолун.

* * *

К утру дождь кончился, однако в воздухе осталась приятная свежесть и запах влажной земли. Горы на юге покрылись лёгкой дымкой, а над западным хребтом ещё виднелся убывающий месяц.

Снежный Бутон медитировала в саду.

Этой ночью её посетило множество противоречивых мыслей. Словно гвалт толпы, собравшейся у дверей, они не давали спать. В результате она встала слишком рано. Теперь Снежный Бутон последовательно обдумывала полученную информацию. Так мастер ушу сражается с несколькими бойцами, повергая их к своим ногам одного за другим. Её дыхание было медленным, глубоким и размеренным в этот предрассветный час, когда мир постепенно проявляется из ночной темноты, а бледная луна исчезает под натиском дневных красок: зелени черепицы на крышах, небесной синевы, желтизны земли, усыпанной опадающими вишнёвыми лепестками.