Оборотень - Таня Хайтманн Страница 9

Эта Мета наверняка ведет жизнь, наполненную роскошью и всякими приятными моментами, с подходящим мужчиной рядом. Чем именно он может убедить ее удостоить его второго взгляда? Если забыть о том, что Хаген сломает ему шею за любовную интрижку. Кроме того, он не был уверен, что вообще удастся взять ее угасающий с каждым часом след… вот она опять, эта полная надежды мысль.

Издав сдавленный рык боли, Давид обрушил кулак на бетонный парапет, но жжение, пронизавшее руку, было ничто по сравнению с отчаянием, бушевавшим внутри. Если он срочно не совладает с собой, то сам заведет себя в ловушку и окажется в руках у Хагена, словно какой-то жалкий идиот. И, судя по всему, не существовало ничего такого, что могло бы его от этого удержать.

Подарок

Мета не могла сказать, сколько она простояла в этот день перед витриной галереи, глядя на дождь. Ветер бил моросью в окна, размывая происходящее на улице в серое однообразие. Несмотря на это, она не могла оторваться от окна. Скрестив на груди руки, озябнув, она стояла и размышляла. Она чувствовала себя бесконечно опустошенной, хотя день тянулся без напряжения. Парочка ничего не значащих звонков, входная дверь галереи открылась всего несколько раз, в основном только для сотрудников службы доставки, которые по ошибке зашли с парадного входа. Как правило, Ева обрушивалась на выглядевших такими несчастными людей и объясняла им специально заготовленным для низкооплачиваемых подсобных рабочих командным тоном, что посылки нужно доставлять с другой стороны здания, даме из бухгалтерии. Нет, она ни в коем случае не примет посылку. Это нужно заносить через заднюю дверь, для посыльных, а теперь — брысь, прочь отсюда! В конце концов, сейчас может прийти важный клиент, который хочет насладиться искусством. И он не должен сталкиваться с удрученного вида работягой и коричневой упаковочной бумагой.

На все это Мета взирала с удивительным спокойствием, хотя целый день находилась в подавленном состоянии: вчера вечером она как раз разогревала в микроволновке тарелку супа-мисо, когда вдруг зазвонил телефон. Стоило ей взглянуть на номер звонившего, как желудок превратился в комок льда. Ей пришлось в буквальном смысле слова заставить себя снять трубку. С гораздо большим удовольствием она осталась бы стоять перед жужжащей микроволновкой, наблюдая за тем, как поворачивается внутри тарелка с супом. Однако Карл слишком хорошо знал ее распорядок дня, чтобы понимать, что сейчас она дома. Вполне возможно, он покачает головой, размышляя о ее нерешительности, и оставит соответствующее сообщение. Поэтому Мета сняла трубку, прежде чем включился автоответчик.

— Я просто хотел узнать, как прошла неделя, — произнес Карл свою обычную формулу приветствия. Его голос был уверенным и звучал как обычно приятно, безо всякой тени неуверенности. — Я встретил в «Лавине» Сью с коллегами, и она сказала, что ты сейчас, похоже, испытываешь некоторое напряжение. Вы вместе пошли развлечься, и ты страшно напилась.

Мета, которая стояла в своей пахнущей моющими средствами и ароматизированными свечами гостиной, поймала себя на том, что снимает с волос обруч и поправляет прическу, словно Карл сидит напротив. Что, черт возьми, он хочет услышать? Что она узнала о его похождениях и от отчаяния потеряла над собой контроль? Может, стоит рассказать о том, что она нашла довольно действенное средство против стресса, который испытывала от их хаотических отношений? По крайней мере, на одну ночь.

Вместо этого она несколько вяло ответила:

— Ах, ну ты же знаешь, как это бывает… Канделанц, король крупной адвокатской конторы на востоке города, искал несколько работ для новых помещений. Я просто переутомилась.

— Может, нам стоит поужинать вместе на днях? Неделя может выдаться тяжелой, но я выкрою время. Дина позвонит тебе, и вы договоритесь. Сокровище мое, сделай одолжение, не пей так много. Мне не хотелось бы думать о том, что может случиться, если ты, пьяная в стельку, будешь бродить ночью по городу.

После этого телефонного разговора Мете как никогда понадобилось выпить. Вытаскивая бутылку мартини, она размышляла над тем, как Карлу всего парой предложений удалось обставить все так, словно она умоляла его о встрече, потому что иначе просто сопьется. Карл, благородный рыцарь… Вероятно, его интрижка с Резе Альтенберг не настолько горяча и пришло время обставлять возвращение к прежней любви.

Уже не впервые Карл пользовался перерывом в их отношениях, чтобы развлечься на стороне. Кроме того, он никогда не делал особой тайны из своих похождений. Мета даже испытывала нехорошее подозрение, что ему было только на руку, что она узнала об этом. В конце концов, он — мужчина в полном расцвете сил, по современным понятиям которого моногамия была признаком плохого позиционирования на рынке. Поскольку Карл был хорошо воспитанным человеком и придавал мало значения дурацким сплетням, то регулярно устраивал перерывы в отношениях с Метой. Конечно, он никогда не формулировал это настолько однозначно, а находил замечательные отговорки, но на протяжении последних лет этот узор становился все более и более плотным. К сожалению, расставания с Карлом становились все продолжительнее и продолжительнее.

Хотя гордость запрещала Мете думать об этом, она надеялась, что Карлу действительно надоела Резе Альтенберг, эта коза, любительница восклицательных знаков и леопардовых пальто. О да, Резе принадлежала к тому сорту людей, семья которых настолько давно купается в роскоши, что им уже не нужны ни вкус, ни стиль жизни. Вполне вероятно, что Карл показался себе слишком экстравагантным, когда стал спать с такой личностью.

В следующее мгновение Мета едва не укусила себя за руку за такие мысли: она критикует Резе за нехватку стиля и таким образом исключительно из ревности опускается до уровня конкурентки. Но что это вообще значит — конкурентки? Резе для Карла — не более чем увлечение. Равно как и тот мальчик для нее — самоутверждение в сочетании с удовольствием в постели без последствий.

Но если речь идет только об этом, то почему она уже целую вечность стоит у окна и смотрит на дождь? Вместо того чтобы распускать нюни, нужно было просто взять две чашки кофе, присоединиться к Еве и рассказать ей о ночи с юным любовником. Причем со всеми грязными подробностями, чтобы добрая Ева по-настоящему поняла, насколько ей было хорошо.

От одной мысли об этом Мета прижала руку к сердцу, потому что оно вдруг сделало невероятное сальто. Что бы ни сказала Ева по поводу пьяной ночи с соблазнительно пахнущим парнем, слышать этого Мета не хотела. Потому что ей было на удивление тяжело рассматривать ночь с Давидом с этой точки зрения. Она была даже рада тому, что, возвращаясь на следующее утро домой на такси, не обратила внимания на квартал, где находилась его квартира. Если бы она запомнила улицу, то еще, чего доброго, испытала бы искушение сходить в гости. Было невозможно отрицать, что он оставил по себе хорошее впечатление, — и, к сожалению, не только благодаря своим физическим данным.

Мета провела ладонью по лицу, стараясь не размазать помаду. Она стоит и ломает себе голову по поводу человека, с которым знакома большей, а точнее, меньшей частью по его квартире, хотя с нее было довольно сложных отношений с Карлом. При этом она вообще-то надеялась, что уже выросла из того возраста, когда главную роль играют запутанные любовные истории.