Игра Первых - Юлия Качалова Страница 9

После водворения в доме тёти Липы мрачные прогнозы Альки сбылись. Тётя Липа объявила, что, взяв племянницу на попечение, намерена с полной самоотдачей исполнять долг педагога. А долг свой она видела в том, чтобы превращать маленьких несносных существ в стóящих людей. Однако Альке не суждено было пасть жертвой её педагогических усилий, ибо в самом скором времени у тёти Липы объявился враг. Стала им Лишайка.

Папина старшая сестра вообще недолюбливала кошек, а Лишайка, по её мнению, имела «криминальное прошлое», что вызывало у тёти Липы чувство особой брезгливости. В первый же вечер она согнала Лишайку с её излюбленного кресла в гостиной. С точки зрения кошки, подобная бесцеремонность от чужака значила, что на территорию дома вторгся агрессор. И Лишайка объявила войну.

В Алькиной комнате тётя Липа и Лишайка бывали редко. Доступ кошки ограничивался из-за плотоядного интереса к рыбам. Что до тёти Липы, то родители настояли на том, чтобы у девочки имелось собственное пространство. К племяннице тётя являлась лишь пожелать спокойной ночи, зато властвовала во всех других уголках квартиры. Однако эта власть была поставлена под сомнение. Кошка подкарауливала тётю Липу, когда та направлялась в гостиную смотреть телевизор, в туалет или на кухню, и бросалась на жертву со шкафа, не забывая выпустить когти.

Тётя Липа тоже пыталась застать ненавистную тварь врасплох. Но у неё это получалось реже, поскольку кошка обладала чутким слухом и отлично умела прятаться. Однако у всех имеются зоны уязвимости. У Лишайки таким местом являлась кухня, где стояли её мисочки с водой и едой. Кошке теперь удавалось кормиться, только когда поблизости не было её врага. Если же тётя Липа замечала, что Лишайка пытается прокрасться на кухню, то швыряла в неё тапком или замахивалась мухобойкой. Кошка заметно отощала.

Поначалу Алька радовалась, что Лишайка мешает тёте выполнять педагогический долг. Однако «пострадавших» становилось всё больше: были разбиты два цветочных горшка, заварочный чайник и мамина любимая ваза. Представляя, какое впечатление это произведёт на родителей, Алька пыталась вразумлять противниц. Но те оставались глухи к доводам разума. Тётя Липа заявляла, что если хозяева не поставили наглую тварь на место, то для неё это дело принципа. Кошка, облизывая застигнутые мухобойкой места, делала вид, что совершенно не понимает, какие могут быть претензии к ней.

Алька по телефону уверяла маму и папу, что они все вместе отлично уживаются, но это являлось откровенной ложью. Все издёргались, всем было плохо, включая Альку, которая быстро убедилась в том, что там, где царит атмосфера вражды, находиться крайне неприятно. Она попробовала пожаловаться Лёшке, но друг не проявил должного сочувствия, а лишь самодовольно заявил:

– Вот видишь, я был прав! Враг – дело наживное.

– Ну и братайся с тётей Липой или Лишайкой, – обиделась Алька.

«Слава богу, – думала девочка, – завтра приедет мадам Добрэн». В десять вечера тётя, по своему обыкновению, зашла пожелать ей спокойной ночи, и Алька поразилась её затравленному виду. Плотно прикрыв за собой дверь, тётя Липа нервно зашептала:

– Эта тварь не кошка, а исчадие ада! Всю спину мне разодрала! Если ты не запрёшь зверюгу на ночь в своей комнате, у меня случится гипертонический криз!

Из-за этого самого криза, который случился у бабушки, мама была вынуждена уехать. Алька перепугалась и поспешно бросилась искать Лишайку. Кошка тоже утомилась от борьбы и без возражений перебралась в Алькину комнату, где ей не грозили ни тапки, ни мухобойка.

От расстройства девочка даже забыла включить ночник, хотя привыкла спать со светом. Долго ворочалась с боку на бок, но под звонкое мурлыканье Лишайки всё-таки задремала. Посреди ночи кошка начала яростно скрестись в дверь, требуя выпустить её по неотложным надобностям, однако Алька никак не могла стряхнуть оцепенение и подняться. Только что ей приснился очень необычный сон!

Она находилась в громадной пещере, набитой людьми и едва освещённой редкими тусклыми факелами. Скопление народу было не столько видимо, сколько ощущалось по шорохам и дыханию. Некоторое время толпа молчала, потом люди начали заунывно бормотать.

Сто лет во мраке кромешном прошло,Мы жили надеждой одной,Что в Доме охоев вновь станет светло,Когда зацветёт Колхой.Но как сказал когда-то пророк,Година лихая придёт,Наступит Колхоя цветенья срок,Но он не осветит свод Священного зала.Напрасно Жрец Взывает к нему с мольбой.Владычеству Света приходит конец.Сердца наполняются тьмой.

Алька отчётливо запомнила слова их не то молитвы, не то жалобы.

– Ничего себе, – удивлялась девочка, – я не читала подобных стихов. Самой мне такое в жизни не сочинить. Всё очень, очень странно…

Открыв глаза, она обнаружила, что странности продолжаются. Ночник не горел, занавески были плотно задёрнуты, дверь заперта, а по комнате неведомо откуда разливалось тёплое сияние. Алька соскользнула с постели, выпустила Лишайку и… увидела источник непонятного света. Цветок кактуса, подаренного мадам Добрэн! Его нежные лепестки источали мягкий свет столь же естественно, как другие цветы запах. Просто невероятно! Нет, она-то какова?! Столько ночей продрыхнуть рядом с чудом, не подозревая о нём!

– Колхой, – прошептала девочка в восхищении. – Вот как ты, оказывается, называешься! Теперь я понимаю, что имели в виду люди в пещере. Бедненькие! У них там так темно, и ты им так нужен. Ничего, я сейчас снова засну и подарю им тебя во сне.

* * *

Утром её разбудил звонок. Мадам Добрэн предлагала встретиться в ближайшем кафе «Шоколадница» в шесть вечера. В этот день Альке удавалось всё! Она получила пятёрку по математике и помирилась с Лёшкой, извинившись за вчерашнюю грубость.

Без пяти шесть Алька влетела в «Шоколадницу», а уже через секунду её обнимала мадам Добрэн – самая настоящая, пахнущая духами с тонким ароматом жасмина! И вот они уже пьют капучино с яблочным штруделем.

Выяснив, что мэйн-куны остались на попечении подруги мадам Добрэн, Алька принялась рассказывать обо всём, что происходило в её жизни. Слушая, как Лёшка бегал, стимулируя озарение, чтобы найти способ связаться с ней, француженка хохотала до слёз:

– Ой, не могу! Надо же такое придумать!

Потом Алька рассказала, что Лёшка предлагает побрататься. И спросила, не существует ли менее кровавого способа, чем тот, на котором настаивает друг.

Мадам Добрэн улыбнулась:

– Суть братания состоит в том, чтобы заглушить в мужчинах стремление к соперничеству, объединив их искусственно созданными узами крови. Однако в случае тебя и Лёши подобного ритуала не требуется, потому что ты девочка. Вы можете считать друг друга назваными братом и сестрой, и для этого не нужно проливать кровь. Вполне достаточно сильного совместного переживания.

Алька вздохнула с облегчением. Теперь она знала, как отвергнуть Лёшкино предложение, не обидев друга. Оставалось лишь поделиться сегодняшним сном и открытием, что цветок кактуса испускает свет. Эту часть рассказа мадам Добрэн слушала с большим вниманием.