Одержимая - Марина и Сергей Дяченко Страница 9

Демон состроил гримасу. Не обращая на него внимания, Ирина протянула фото через стол; Катя, помедлив, взяла его.

— Натерпелась от свекрови, да? — вкрадчиво спросила Ирина в момент, когда Катины пальцы коснулись бумаги.

Девушка вскинула вмиг увлажнившиеся глаза:

— Она одна растила сына. Единственного. Макс очень добрый и очень любит… очень любил маму. Я не хотела его огорчать. Я молчала. Поехали на дачу, Максу надо было вернуться раньше, ему на работу… Она его отвезла и назад. Слово за слово… Я ей выложила все. И она мне все выложила. Хлопнула дверью, завела машину… А через несколько часов позвонил Макс, что она… она…

Катя закрыла лицо салфеткой, плачи беззвучно запрыгали. Ирина глядела, как она плачет; ей много раз случалось видеть ревущих баб разного возраста, случалось и самой вызывать чужие слезы. Случалось использовать слезливых, запугивать и обнадеживать, и брать деньги за надежду; теперь она смотрела на Катю и не знала, что с ней делать.

— Я теперь дачу эту видеть не могу, — Катя говорила шепотом, сражаясь с рыданиями. — Мы там не бывали с тех пор, как… Да все равно уже, Максим… со мной… не хочет… Мать ему все говорила, какая я плохая, так и вышло… Мне надо в туалет…

По-прежнему прикрывая лицо, она скользнула в боковой коридорчик, чтобы в уборной, в замкнутом пространстве, наедине с собой беззвучно выплакаться. Ирина пожевала пластиковую соломинку; лед в стакане с колой растаял. Ирина глотнула раз, другой, поморщилась, поставила стакан на поднос.

— Сейчас полдень, а прыгнуть с крыши она должна в полночь, — сказал демон. — Тебе надо снять с нее чувство вины и помирить с мужем. На все про все — двенадцать часов.

Ирина слушала, обмякнув, будто сросшись с креслом, с полом, с МакДональдсом, сделавшись частью интерьера, молчаливой и безответной.

— Если ты справишься, ведьма, если в полночь она будет жива… Тогда можно будет тебя поздравить. Поработай ради этого, ладно?

— А почему бы не подсыпать ей в чай снотворное? — Ирина подняла голову. — Или запереть где-нибудь, чтобы она не могла прыгнуть с крыши в полночь?

Демона передернуло от отвращения:

— Шарлатанка ты. Липовая ведьма, простых вещей не знаешь.

— А конкретно? — Ирина стиснула зубы.

— Ей надо поменять судьбу, — очень серьезно сказал демон. — Это может сделать человек, самостоятельно приняв решение. Если ты запрешь ее, дура, будет только хуже. Она все равно найдет свою смерть, да еще других за собой потащит. Тебя — точно.

— Ясно, — Ирина сжала зубы еще крепче и поднялась.

— Ты куда? — демон нахмурился.

— В сортир! — она рявкнула так громко, что даже школьники за дальним столиком оглянулись. — Надеюсь, в женский туалет ты за мной не попрешься?

* * *

В туалете не было никого, кроме Кати; девушка еле слышно всхлипывала за закрытой дверью.

Соплячка, мямля. Мне бы твои проблемы, подумала Ирина, сжимая кулаки. Подумаешь, свекровь убилась. Ты ее ненавидела — туда ей и дорога! Подумаешь, муж ушел. Мужиков кругом — стаи, только помани. Женатые, холостые, разведенные, бедные, богатые, богатеющие… Молодые, старые. А ты, дурище, о Максе своем рыдаешь да о свекрови печалишься, и полезешь, скотина, на крышу, да и хрен бы с тобой… Но ведь и меня за собой потащишь? А меня за что?!

Она вошла в пустую кабинку. Заперлась. Еле удержалась, чтобы не зарычать, слушая Катины всхлипы, чтобы не прикрикнуть не нее; слабые пусть умирают. Пусть прыгают с крыш. А я сильная, мне хорошо, устроена жизнь, и нет проблем! Не было до вчерашнего дня…

Она вытащила телефон. Секунду колебалась. Потом, закусив губу, набрала сообщение Вике: «Все плохо вызывай в контору санитаров со смирительной я могу себя убить».

Опять задумалась на мгновение; нет, не бывает демонов в серых костюмах с галстуком. А если бывают, то… Ничего не жаль, весь мир летит вверх тормашками. Будем верить в острое психическое расстройство, но делать будем все, чтобы выжить. Абсолютно все.

Она написала еще одно сообщение, вдогонку: «Это не шутка! Викуль, выручай!»

Катя тихо высморкалась у себя в кабинке. Хороший знак: собралась выходить. Ирина для вида спустила воду, вышла к умывальникам — и встретилась с глазами с демоном.

В зеркале.

Там же, в зеркальных глубинах, открылась дверь, и вошли две незнакомые женщины. Беседуя, они прошли дальше, не обращая внимания на мужчину в женской уборной.

Ирина изобразила улыбку. Вытащила помаду и тщательно накрасила губы; если руки и дрожали, то чуть-чуть. Демон ничего не сказал — только смотрел с подозрением.

Она вернулась за столик раньше Кати. Демон следовал по пятам. Ирина уселась, ухмыльнулась, вольготно закинула ногу на ногу:

— Сейчас повезу ее к себе в контору, заговоры почитаю, отвлеку, успокою, то-се…

— Нет времени, — прошелестел демон.

— Мне лучше знать, — уверенно заявила Ирина. — Я ведьма, я их всех насквозь…

Ее рука, вдруг обретя собственную волю, схватила зубочистку на столе. Ирина не успела ей помешать, и, наверное, не смогла бы: ее правая рука с размаху ткнула зубочистку в мякоть левой — между большим и указательным пальцем. Ирина взвизгнула; все люди, сколько их было в зале, подпрыгнули на стульях и обернулись.

Она выдернула зубочистку. Проследила глазами за капелькой крови, скатившейся на запястье и дальше, под рукав.

— Не надо, — прошептала еле слышно. — Сделаю, как скажешь. Куда ее везти?

* * *

По тропинке, с двух сторон заросшей лопухами, они прошли от калитки к дому. Дача была из старых: маленький огород, где когда-то выращивали картошку, был в последние годы превращен в газон, а потом забыт и запущен вовсе. Трава росла здесь вперемешку с буйными сорняками, не заросшим осталось единственное место — бетонная опора для пляжного зонта.

— Зачем мы сюда приехали? — спросила Катя. В руке у нее позвякивала связка ключей.

— Зачем? — громко переспросила Ирина, обращаясь к демону, замыкавшему шествие.

— Здесь ключевое место их отношений, — отозвался демон. — Она должна все вспомнить, заново пережить и простить себя. Уяснить, что нет ее вины…

Рука, проколотая зубочисткой, болела. Ирина поморщилась.

— Здесь они виделись в последний раз, — снова заговорил демон.

Ирина резко остановилась, раскинула руки, подняла лицо к белому пасмурному небу:

— Здесь! Здесь вы виделись в последний раз!

Катя помолчала секунду. Потом призналась:

— Да. И она… стояла как раз там, где вы сейчас стоите. Как вы узнали?

* * *

В доме было душно и пыльно. Окна затянуло паутиной. На полочке у входа стоял перекидной календарь, навсегда застрявший в августе прошлого года. На кухонном столе валялись старые газеты, пластиковые стаканчики, одиноко лежал в блюдце сухой пакетик испитого чая, ниточка с желтой этикеткой свешивалась, как хвост умершей мыши.