Мастер иллюзий - Антон Демченко Страница 9

— Это от того, что ты не воспринимаешь эти самые конструкции как осмысленное действие. — Пояснила она, когда я поделился своими размышлениями. — Не видишь смысла заложенного в тот или иной завиток или узел. Это нормально на данном этапе. Более того, многим ученикам, из тех, что не ставят себе целью развитие Дара, большего и знать не надо, ведь для того же облегчения быта совсем не нужно понимать КАК именно работает ментальный конструкт, достаточно заучить его наизусть. Тем же, кто не желает останавливаться в самом начале пути, такое формальное обучение началам, позволяет подойти к пониманию тонкостей ментального конструирования с уже наработанным, пусть и неосознанным набором шаблонов. Но я считаю, что желающий созидать, должен с самого начала чётко понимать, что именно и для чего он делает. Иначе, дальше ремесленника-копииста ему не уйти.

— А ваш метод…

— Строится на понимании, прежде всего. Чтобы добиться результата, ты осознаёшь каждый оттенок смысла желаемого действия, отсекаешь лишнее, ненужное, оставляя лишь чистый конструкт, лишённый паразитных наводок от неподходящих эмоций, колебаний и неопределённости, и своей волей воплощаешь его в реальность. Желание, осознание и воля, так называемый метод Большой Триады, и он оказался удивительно созвучен твоему восприятию ментала. — Ответила тётка Ружана и, чуть помедлив, призналась, — хотя, возможно, здесь есть и толика моей вины. Всё же, впервые ты увидел ментальные конструкции через призму моего восприятия, и это не могло не оказать своего влияния на развитие твоего дара.

Что именно хозяйка дома и моя учительница понимала под «созиданием», и какая пропасть отделяет его от «ремесла», я узнал тем же вечером… и вышло это совершенно случайно. После неожиданно скорого, можно сказать, скомканного ужина, дед Богдан вдруг сам взялся за уборку стола и мытьё посуды, чего я за ним не замечал ни разу за прошедший месяц моего проживания в семье Бийских. Более того, когда я сам пытался предложить свою помощь тётке Ружане в этом деле, она всегда отказывалась её принимать, причём с таким видом, словно я её какой-то привилегии лишить пытаюсь. А тут ни словом не возразила, только кивнула благодарно и исчезла за дверью.

Тем больше я был удивлён, когда увидел, что именно отвлекло её от ежедневного «священнодействия». Хозяйка дома устроилась на широкой веранде… с прялкой и, совершенно никуда не торопясь, принялась за работу. Если бы дело было хотя бы пару недель назад, я бы не постеснялся обратиться к ней с расспросами, но сейчас… сейчас я отчётливо ощущал сосредоточенность женщины и напряжение ментала вокруг неё. Казалось, он тихо-тихо пел для Ружаны, а пряжа в её руках мягко переливалась серебром под светом полной луны, и это свечение вплеталось в тонкую шерстяную нить, выходящую из-под ловких женских рук, заставляя её еле заметно сверкать. Опомнился я, лишь, когда внезапно возникший за спиной, дед Богдан положил ладонь мне на плечо.

— Посмотрел? А теперь, иди. Ружана не терпит чужого внимания во время работы. — Тихо проговорил он.

— А…

— В доме объясню. Идём, не будем мешать. — Понимающе кивнул старик, подталкивая меня к дверям.

— Дед Богдан, что это было? — Выпалил я, когда мы оказались в комнате.

— Созидание. — Просто ответил он. — Заговорённая светом полнолуния, нить замечательно подходит для оберегов, знаешь ли. Понравилось?

— Красиво. — Вздохнул я.

— Это ещё что. Вот зимой посмотришь, как Ружана огонь в ткань вплетает. Вот где настоящая красота. — В голосе старика мелькнули мечтательные нотки. — Пламя от зимнего очага тепло в одежде долго держит. Да и здоровью способствует. Хоть нараспашку в мороз ходи, захворать не даст… при сноровке мастера, конечно. А Ружана у нас знатная мастерица, да.

— А вы так умеете? — Поинтересовался я.

— Увы. Жена моя идёт путём Макоши, а мой удел под рукой Перуна. — Развёл руками старик. От такого заявления я несколько опешил. Нет, помнится, он упоминал что-то на эту тему, но… вскользь, да и я тогда ещё не отошёл от своего неожиданного переезда в другой мир и не обратил внимания на слова старика. Как выясняется, зря. И ведь в учебниках об этом нет ни слова, между прочим.

— Дед Богдан, вы что, язычники? — Спросил я. Поймав мой взгляд, дед тяжело вздохнул.

— Ну, рано или поздно всё равно пришлось бы об этом рассказывать. — Пробормотал он себе под нос, чем вогнал меня в ещё больший ступор.

— Что, правда, язычники? — Изумился я.

— Нет. — Хмуро ответил он и замялся. — Ну, не совсем. В общем, это не верования, это другое… школы скорее. Старые школы волховства, вот. То же естествознание, только древнее, отсюда и названия школ по именам прежних богов.

— И полагаю, что школа Перуна… боевая. — Уточнил я, видя, что собеседник закрывается.

— Можно и так сказать. — Нехотя кивнул дед Богдан.

— Научите?

— Я так и знал. — Печально проговорил старик, возведя очи горе. Но, поняв, что на меня этот спектакль не подействовал, вздохнул. — Только началам.

— И то хорошо! Вы же не обязаны. — Я улыбнулся. Боевые умения лишними не бывают, даже если они начального уровня. К тому же, кто сказал, что к тому времени, когда я их освою, дед Богдан не решит продолжить обучение? Уговорю.

— Не в том дело. — Ответил он. — Просто, научиться большему можно только после обряда Выбора, но вот будешь ты его проходить или нет, это бабушка надвое сказала. Мы с Ружаной не в том возрасте, чтобы брать учеников, а искать учителя на стороне… сложно.

— Не скажу, что всё понял, но всё равно спасибо. Вы много делаете для меня, дед Богдан. — Поблагодарил я старика, на что он только рукой махнул.

— Я поступаю так, как велит моя совесть. К тому же, меня просто радуют твои любознательность и открытость. Знаешь, сложно ожидать такого отношения от…

— Бездомного волчонка? — Усмехнулся я.

— Скорее уж молодого волка. — Отразил мою улыбку дед Богдан и, бросив взгляд на часы, договорил, — время уже позднее, иди, читай свои учебники. А завтра на занятии Ружана расскажет тебе и о старых школах и о Выборе… что сможет, конечно.

Нет, определённо, пусть мне и жаль, что память «реципиента» в тело которого я попал, не желает открываться в полной мере, но в этой «амнезии», точнее, в том, что её диагностировала Ружана Немировна, есть и определённые достоинства. Иначе, как бы я объяснял незнание вещей, совершенно обыденных для местных жителей? Вот и со школами имени древних богов получилось так же. Не было в них никакой особой тайны, что я выяснил, добравшись до книг в зеркоме. Упоминания о существовании этих школ, нашлись и в учебниках по истории и в обзорах по различным философским традициям. Другое дело, что большая часть источников уверяла, будто эти самые школы давно сошли со сцены, уступив пальму первенства в ментальных манипуляциях, научному подходу естествознания, а ныне старые традиции пребывают в упадке и чуть ли не забыты, но уж тут доверять печатному слову я не стал. Всё же перед глазами у меня почти постоянно маячат сразу два представителя этих самых «забытых традиций» и, судя по обмолвкам, они не единственные приверженцы «ненаучного подхода к ментальным манипуляциям» в этом мире.