Крылья Руси - Галина Гончарова Страница 9

Но вот первого ей сделать и не дали.

От стены отделилась такая же женская тень.

Это в кино человек может увидеть своего убийцу, начать орать, сопротивляться, а в жизни, если операция подготовлена правильно – так не бывает. Кинжал вонзился Луизе под левую лопатку, безошибочно нашарив сердце. Женщина осела на пол, даже не захрипев. Чисто сработано. Шум? Тревога? Это когда работают непрофессионалы, а из рук царевны таких не выходило. Тем более – в заграничные командировки.

Выдергивать орудие труда убийца не стала. Мило улыбнулась – и отправилась дальше по тому же коридору. Ну кто заподозрит одну фрейлину в убийстве другой? Тем более, таком циничном и жестоком убийстве?

Это работа для итальянских брави, а не для хрупкой русской дворянки.

А ты не пиши писем… дяде.

* * *

Карл Одиннадцатый довольными глазами смотрел на мать.

– Ну что ж, все готово для наступления.

– Наконец-то! С чего мы начнем?

– С моря, мама. Одержим победу на море – и сможем продолжать на суше …

– Эти наглые русские!

Гедвига шипела не зря. За прошедшее время русские оч-чень неплохо укрепились на всем завоеванном пространстве. Настроили крепостей, завезли оружие, поставили свои гарнизоны, лихо проредили шпионов… да что там! Эти негодяи даже церкви свои понаставили – и теперь смущали добропорядочных лютеран и протестантов своей православной схизмой. И ведь соблазнялись отдельные нестойкие личности! И было тех личностей куда как больше, чем хотелось бы добрым пасторам.

Отвратительно!

Даже попытки взбунтовать народ ничего не дали. Бунты подавлялись жестоко, быстро и кроваво. Выжившие ссылались куда-то далеко, на север, в какую-то Сибирь,* которую Гедвига даже не представляла, а на освободившееся место заселялись русские люди. И уж эти-то служили своей короне не за страх, а за совесть. Такими темпами, скоро на завоеванных землях и шведов не останется.

* конечно, Сибирь не на севере, но откуда это знать шведской королеве? Варварская страна – и все тут. Прим. авт.

Шведам приходилось терпеть и смиряться. Единственное, где они могли поспорить с Русью – это на море. А с датчанами можно поговорить и на суше.

Но кроме этого…

– Яков умирает. Ты не хочешь предложить шотландцам своего второго ребенка?

Первый сын у Карла таки появился. Тоже Карл, только Двенадцатый по порядковому номеру. Слабый и хилый мальчик неотлучно находился при матери, которая по такому поводу даже прекратила грызться со свекровью. Не до старухи, сын бы выжил! И сейчас ее величество Мария Шведская опять была в тягости.

– Пожалуй, что стоит. От той девки он никого не прижил, так что…

– Думаю, ему недолго осталось.

Карл молитвенно возвел глаза к небу.

– Что ж, попробуем. И тогда подождем с наступлением. У Англии хороший флот, нам он окажется не лишним…

Гедвига посмотрела на сына. Ну что еще надо? Красавец, умница, талантливый полководец… чудо! Еще бы внук в него пошел, а не в дуру-невестку…

* * *

Людовик Великий Дофин…

Ну, что тут скажешь?

Тень отца. Но в то же время тень достаточно умная и храбрая. Тень образованная, любящая искусство и охоту, отлично проявляющая себя на поле боя… просто от Людовика Четырнадцатого так сияло, что никто другой не мог с ним сравниться. С супругой дофин особенно счастлив не был, изменяя ей если и не так откровенно, как его отец, то достаточно спокойно. Виктория Баварская грустила, тосковала, болела и, по мнению многих, была откровенной вяленой рыбой, совершенно не способной удержать супруга.

Что бы они сами делали на месте девушки, злопыхатели не задумывались. Мало того, что Людовик ее не любил, по разговорам, он искренне, детской любовью, любил свою кузину Марию-Луизу, ставшую нынче женой испанского короля. Или был привязан к девушке?

Впрочем, детские воспоминания – они самые крепкие. Так что ничего супруге тут не светило, проживи они вместе хоть двадцать лет. Просто изменять ей бы стали чаще.

Тот день у Людовика ничем не отличался от остальных.

С утра назначена была охота! Одно из тех занятий, которое Людовик искренне любил.

Придворные кавалеры и дамы, егеря, собаки, флаги развеваются, рога трубят, кони бьют копытами… ах, какое это красивое зрелище! Тем более, что в лесу ждут несколько волков…

Одного из них Людовик даже добыл собственноручно! Так что вечером Великий Дофин был в замечательном и чудесном настроении.

Вечером был бал.

Музыка, танцы, дофин искренне веселился, приглашая то одну, то другую даму. А уж потом отправился в спальню…

Кстати – не один. С любовницей, мадам Резен.

Вот ее-то криком и был разбужен двор. Истошным, диким, нечеловеческим.

А кому понравится – проснуться в одной постели с трупом?

Великий дофин утра не увидел, поскольку был безнадежно мертв.

Ах, рано, рано во Франции забыли «дело о ядах», рано похоронили милые традиции родов Медичи и Борджиа. А вот на Руси ими не побрезговали, грех ведь – не перенять полезный опыт. И восточные традиции, опять же…

Людовика не травили, Людовика мирно усыпили, чтобы не вздумал проснуться раньше времени, и испортить убийце всю обедню. И его метресса тоже спала, как сурок, а в двух шагах от нее…

Так казнили Равальяка.

Хотя…

Равальяка казнили постепенно, а Людовика – нет. Его убили одним ударом в сердце, а потом отсекли ему правую руку, как цареубийце Равальяку. Четвертовать его, правда, не стали, слишком грязно и долго, да и шумно, кстати. Человека разрубить на части не так просто. Но дофину вспороли живот, вырезали сердце, и разрубили оное на четыре части. Как символ.

Вот это метресса и увидела в одной кровати с собой. И орала так, что дворец сбежался. Поддержать и поорать.

Людовик был в шоке, но дознаться ничего не мог. И ничего, и никого…

Софья бы с удовольствием устроила дофину какую-нибудь пакость похлеще, вроде несчастного самоубийства шестью кинжалами сразу, с оглашением на всю Францию, но – не стоило. Людовик XIV – это вам не абы кто.

Такую пощечину он проглотит, выбора нет. Сам понимает, мальчик его не в куколки заигрался, задумал убить женщину, мать будущего короля, да и возможно, будущего короля Испании, тоже. Вот и получил. Но хоть умер мирно, во сне.

Король-Солнце рвал, метал, искал, подозревал, но доказать не смог ничего. А в политике без доказательств не кусают. Или кусают не сразу. Так что утерся, получил, кстати, соболезнования из Испании, и стал править дальше. Хотя мадам Режан выслали из Парижа и даже из Франции – чтобы глаза безутешному отцу не мозолила.