Люди под кожей - Ольга Миклашевская Страница 9

– Все нормально?

Дарья сдавленно кивает. Не сразу, но кивает.

Кого она боится? Это всего лишь ее любимый муж, которого она знает уже почти одиннадцать лет. Он и мухи не обидит, не говоря о том, чтобы осознанно причинить ей вред.

За мягким поцелуем следует примирительная улыбка, и оба супруга направляются к машине. Автомобиль такой же новый и чистый, как и у Дарьи, только модель более серьезная. Внутри – порядок и минимализм: никаких ароматизированных подвесок или раскиданных по заднему сиденью ненужных пакетов. Такое чувство, что машина только что куплена в салоне и до этого на ней вообще никто не ездил.

«Прости. Я не хотел», – говорят его глаза, когда они выезжают с парковки.

«Все в порядке, – отвечают ее. – Я слишком бурно отреагировала».

«Мне жаль, что такой важный вечер испорчен», – снова говорят его.

«Мне тоже».

Хочет или нет, Дарья действительно жалеет, что отказалась примерить серьги. Могла бы проявить уважение и хотя бы приложить к ушам. Наверняка это очень дорогое украшение, даже по меркам хорошей жизни Озерковых.

– Домой? – А вот настоящий вопрос вслух, но они как будто уже поговорили и все прояснили: в салоне автомобиля ни единого облачка враждебности.

– Домой, – кивает Дарья, позволив телу немного расслабиться.

Всю дорогу они едут молча. Не потому что что-то не так, а как раз наоборот: примирительная тишина невидимым зверьком сидит у каждого из супругов на шее, покачивая белым пушистым хвостом.

Уже дома первым делом, пока не сняла платье, Дарья направляется в ванную и перед большим кристально чистым зеркалом примеряет подарок мужа. Все не так уж и сложно, правда? Одна сережка, вторая. Щелкает замочек, другой.

В дверях ванной появляется Денис: тоже еще в своем смокинге, но галстук уже расслабленно висит на шее; в волосах же притаился дикий вихрь, в который так и хочется запустить руки.

– Ты прекрасна, – улыбается Денис, словно и не было всей этой сцены в ресторане.

Вместо ответа Дарья тянется к мужу, ища в нем скорее материнской поддержки и этих вечных «все будет хорошо», нежели крепкого мужского плеча. И слова не заставляют себя ждать:

– Все будет хорошо.

Но ничего уже не будет.

Звон тарелок, фоновый шум разговоров, тяжелый кофейный аромат. Люди в рабочих костюмах терпеливо стоят в очереди в ожидании своей порции кофеина, чтобы потом целый день делать то, чему они, будь у них выбор, предпочли бы непрезентабельность и отсутствие всяких переоцененных напитков в фирменных картонных стаканчиках.

Но то, что нам интересно, происходит вовсе не в очереди, не в гуще событий, а у самого окна, где предусмотрительные владельцы кофейни разместили длинный сплошной столик с высокими стульями, похожими на барные, и с мягкой сидушкой. Столик расположен так, что, сидя за ним, можно часами наблюдать за суетящимися за окном горожанами: опаздывающими, ожидающими, модными или безвкусными. Живое телевидение без перерыва на рекламу и напрасного ожидания благополучной развязки.

На одном из этих стульев сидит мужчина, явно немного тяжеловатый для легкой конструкции. Замшевый коричневый пиджак, толстые коротковатые пальцы с подстриженными под корень ногтями и старомодная шляпа с небольшими полями, которая бы больше подошла американскому ковбою, нежели офисному сотруднику двадцать первого века. Больше ничего и не видно – лицо загораживает свежая газета.

На титульной странице заголовок: «“Айзмос” пошел на износ?!»

Такие разговоры – далеко не новость. Невероятного коммерческого успеха огромной архитектурной корпорации не ожидал никто. Всего за год десятки разрозненных архитектурных бюро и центров по всей Москве объединились и превратились в непобедимого монстра, внушающего страх не только на родине, но и за ее пределами. Теперь дети с младых ногтей вместе с названием пельменей «Сибирская коллекция», памперсами «Хаггис» и «аддидасовским» слоганом «невозможное возможно» знают еще и корпорацию «Айзмос», чье необычное здание-башню в виде подковы видно почти из любой точки центра города. А на подходе еще два точно таких же небоскреба в разных точках центра Москвы. Власти долгое время сопротивлялись строительству «нос к носу» с историческими памятниками, но затем уступили в обмен на значительную скидку при постройке нового здания Арбитражного суда. О монополии и нарушении закона речь пока не шла, но вряд ли кого-то удивит, если такой разговор вообще никогда не будет подниматься ни в газетах, ни в профессиональной среде.

Казалось бы, в такой ситуации общественность должна возмутиться и взбунтоваться! Но Андрей Каземиров, директор объединенного холдинга, несколько раз сверкнул перед журналистами своей белоснежной улыбкой, и все растаяли: и пресса, и общественность, и, похоже, сам город.

К зданию-подкове все быстро привыкли, а те, кто там работал, этим еще и гордились. Два широких приземистых корпуса наверху соединялись изогнутым куполом, который как раз и создавал впечатление той самой «подковы». Выглядит сложно, но конструкция до смешного простая – вот вам максимально эффективная реклама хорошей архитектурной фирмы без всяких затрат.

Компания действительно занимает оба здания, кроме разве что первых этажей, где располагаются несколько кафе и ресторанчиков, а также маленький книжный магазин с заоблачными ценами и исключительно модной современной литературой. Вполне вероятно, что именно там вы приобрели эту самую книгу.

За несколько лет активной работы «Айзмос» успел заработать себе и имя, и недоброжелателей. И так как за простые проекты компания не берется, каждый новый объект становится предметом для газетно-журнальных обсуждений. В последние месяцы большое внимание к деятельности фирмы, даже негативное, стало сильно сказываться на цене акций, причем, как ни удивительно, в положительную сторону.

В общем, конечно же, ни о каком «износе» речи быть не может, но пронырливые газетчики каждое пятнышко с большим удовольствием раздувают до размеров слона, внутри которого, к сожалению или счастью, только воздух.

– Ой!

Это «ой!» надо слышать. Это не простое «ой!», когда вы оступились или даже перепутали соль с перцем. Это «ой!» – на самой высокой ноте, визгливое, противное, протяжное, плавно переходящее в «блин! вот зараза!».

Мужчина в шляпе с полями не сразу понимает, что происходит, но, когда до него доходит, он так резко вскакивает со своего места, словно он – изнеженная барышня, увидевшая перед собой маленькую белую мышку.

– Смотреть надо!!! – гремит мужчина.

У него густые, но жесткие, как щетка, усы, небольшие темные глазки и редкие седеющие брови. А на газете, которую он до этого момента мирно читал, расплывается темное кофейное пятно. И в довершение – тусклое облачко, некогда бывшее взбитыми сливками. Как назло, основной ущерб приходится именно на статью об архитектурном гиганте.