Корона из ведьминого дерева. Том 2 - Тэд Уильямс Страница 9

Его мрачные размышления прервал стук в дверь. Стражник сообщил о приходе брата Этана, поэтому Пасеваллес сложил письмо и спрятал его в кошель.

– Простите меня за беспокойство, милорд.

– Ерунда, брат Этан. Я с радостью отвлекусь. Каковы новости?

Казалось, молодой монах смущен.

– Леди Телия навестила ситхи. Когда та сумела заговорить, она сообщила, что ее отравили, и мы полагаем, что это весьма вероятно. Прошел почти месяц с того момента, как в нее стреляли, а она все еще страдает от жестокой лихорадки.

– Какой яд может дать такой эффект, но не убить?

– Я не могу сказать, милорд. Мой опыт лежит в другой области, к тому же не забывайте у нас очень… необычная пациентка.

Пасеваллес не сумел сдержать улыбки.

– Это так. Но расскажи мне, как она себя чувствует сейчас.

– Большую часть времени она спит – с того момента, как леди Телия дала ей лекарство. Сейчас ее сон выглядит чуть более спокойным, но у нас нет уверенности. Она все еще очень слаба. Ситхи едва дышит, а ее грудь почти незаметно поднимается и опускается.

– Я буду молиться за нее, как, вне всякого сомнения, это делаешь ты. – Пасеваллес постарался рассеять бесконечные тревоги, осаждавшие его словно туча надоедливых мух. – Не хотите выпить вина, брат?

– Нет. Нет, благодарю вас, милорд. Мне нужно вернуться в монастырь Святого Сутрина для Нонамансы, и я не хочу, чтобы его преосвященство архиепископ Джервис уловил алкоголь в моем дыхании.

– Клянусь чашей святой Пелиппы, что же тебе следует пить? Только колодезную воду? Тогда тебя ждет короткая, печальная и нездоровая жизнь, разве не так?

Этан улыбнулся, но его улыбка получилась напряженной.

– Наверное, вы правы, милорд. Но мне бы хотелось поговорить с вами еще об одном. Это касается принцессы. Принцессы Иделы.

– Вот оно что. – Пасеваллес изо всех сил постарался сохранить веселое выражение лица. – Да, конечно. Я попросил тебя помочь разобраться с книгами ее мужа. Ты знал принца, Этан?

– Принца Джона Джошуа? Нет, лорд-канцлер. Я находился в аббатстве Святого Катмана в Мермунде, когда он нас покинул. Но я знаю, что молодого принца очень любили и он был замечательным ученым. – В выражении лица Этана появилось нечто странное, но Пасеваллес не сумел понять, в чем дело.

– Да, он был замечательным человеком, брат. Но бог не дал ему сильного тела, и он очень болел. Это одна из причин, по которой он так сильно увлекся книгами. Тома, собранные им, помогали ему отправиться в такие места, куда он не мог попасть из-за слабого здоровья.

Пасеваллесу хотелось вернуться к письму Фройе.

– Насколько его книги представляют ценность и стоит ли передавать их в новую библиотеку? Конечно, уже один тот факт, что они принадлежали принцу, придает им особую значимость, я полагаю, ведь библиотека создается в его честь.

– Да, милорд. Большая их часть интересна, но в них нет ничего необычного. Однако…

Этан смолк. Пасеваллес также услышал шум потасовки за дверью, его рука потянулась к висевшему на поясе кинжалу, но через мгновение он узнал один из голосов – высокий и пронзительный.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Лиллия, за которой тут же последовал растерянный эркингард, который с тем же успехом мог поймать намазанную маслом змею.

– Пасеваллес! – закричала девочка. – Лорд Пасеваллес! Вы слышали новость?

– Я сожалею, милорд, – сказал краснолицый стражник. – Я боялся причинить ей вред и не мог остановить…

Пасеваллес махнул ему рукой, но, прежде чем стражник успел отступить, в дверях появилось еще одно лицо.

– Ах ты, вредный ребенок! – сказала графиня Рона. – Мирча любит тебя, ты быстра, как кошка! Я сожалею, лорд Пасеваллес, она убежала от меня.

– Вы слышали? – воскликнула Лиллия, подпрыгивая на месте от возбуждения. – Вы слышали? Бабушка и дедушка возвращаются!

Пасеваллес попытался разобраться в этом внезапном извержении.

– Что я слышал? Да, они скоро возвращаются. Возможно, через две недели…

Лиллия замерла на месте, и ее глаза широко раскрылись от важности сообщения и поразительного, замечательного незнания Пасеваллеса.

– Нет! Они здесь!

Он беспомощно повернулся к графине:

– О чем она говорит?

– На самом деле она говорит правду, лорд Пасеваллес. Только что появился курьер. Они еще не здесь, Лиллия, глупая девчонка, но уже очень близко. Курьер говорит, что прошлой ночью они остановились в Дальчестере, но сегодня двигаются по дороге домой.

– В Дальчестере? Значит, они будут здесь завтра вечером! Почему они так быстро вернулись?

Графиня Рона покачала головой:

– Курьер от короля и королевы ничего не сказал – во всяком случае, мне. Он ждет вас в нижнем зале. Вы спуститесь к нему?

– Конечно. – Пасеваллес встал. – Это превосходные новости! Брат Этан, мы продолжим наш разговор в другое время, хорошо?

– Да, милорд. – Выражение лица монаха показалось Пасеваллесу немного мрачным, но лорд-канцлер решил, что воспоминания о разговоре с принцессой-вдовой доставляли ему не слишком большое удовольствие.

«Возможно, он расстроен из-за того, что я использую его в качестве щита против принцессы Иделы. Впрочем, это несущественно».

Тревога Этана и то, что ее вызвало, подождет. Король и королева возвращаются – слишком рано, да, но Пасеваллеса это вполне устраивало. Однако теперь ему предстояло очень многое сделать, чтобы принять их дома, как они того заслуживают.

Порывы аврилского ветра трепали громко хлопавшие флаги на вершинах башен. «На таком можно развешивать одежду», – говаривала старая Рейчел Дракониха, старшая горничная во времена молодости Саймона. Он даже заметил несколько зеленых и золотых вымпелов, которые ветер вырвал из рук людей и уносил в небо, где они вступили в гонку с облаками. Рыночную площадь заполнили тысячи ликующих людей и сотни торговцев, продававших пиво и еду, а также – тут Саймон не сомневался ни минуты – определенного рода типы, собиравшиеся обчистить пару чужих карманов. Казалось, весь Эрчестер пришел приветствовать возвращавшихся домой короля и королеву.

– Ты можешь в это поверить? – спросил Саймон у жены.

Мириамель улыбалась, но такая улыбка появлялась у нее на губах, если ей приходилось участвовать в слишком долгом приеме, когда она была утомлена или встревожена.

– Во что поверить?

– В это. – Люди в толпе выкрикивали его имя, словно старые друзья, и Саймон никак не мог найти подходящих слов, чтобы объяснить Мириамель, насколько странно он себя чувствует. На нее всю жизнь смотрели, ею восхищались или презирали те, кого она никогда не встречала, ее одежду, и внешность, и даже выражение лица обсуждали незнакомцы с такой же легкостью, как если бы она жила с ними по соседству. – Ну ладно, в меня. Они пришли посмотреть на меня – поваренка. Потому что кто-то решил, будто я король, и они говорят: «Ну, тогда все в порядке. Да здравствует король Саймон!»