Золотой мост  - Ева Фёллер Страница 9

– Да он давно уже здесь, – подняв брови, Гастон указал взглядом на храпевшего клошара.

Я поверить не могла. Это Старейшина?

– Никогда бы не догадалась!

– Да уж, лучшей маскировки и не придумаешь, – хитро улыбаясь, подтвердил Гастон.

В этом он однозначно был прав. Маскировка Хосе под тощего одноглазого гондольера вызывала уважение, не уступала ему в гениальности и Эсперанца в роли сморщенной хозяйки мелочной лавки, но переодевание клошаром превосходило все.

Я задалась было вопросом, по-настоящему он храпел или только притворялся, но в ту же минуту увидела, что с другого конца моста к нам идут два человека.

– Ну наконец-то, – сказал Гастон. – Вот и они.

– Кто это?

– Наши американские туристы.

– Туристы? – Я ничего не понимала.

– Да, они отправятся с нами. Они считают меня своим гидом, – он рассмеялся. – Сегодня в программе экскурсия «Ночной Париж».

Туристы оказались разновозрастной парой, это было видно даже на расстоянии. Молодая женщина и дряхлый старик. Он шел, опираясь на трость, и немного приволакивал ногу, а женщина его поддерживала. Когда они подошли ближе, оказалось, что женщина сказочно красива. Стройная, темноволосая, и ноги что надо – будь она чуть повыше, играючи победила бы на отборочном конкурсе в любое модельное агентство. Мужчина был раза в три старше. Ветер немного растрепал его белые как лунь волосы, но в остальном он, как и девушка, выглядел очень элегантно, в дорогом плаще и начищенных до блеска туфлях.

Я обернулась к Гастону. Тот подошел к клошару, поднявшемуся со своей картонки. Они о чем-то пошептались, затем Гастон вернулся ко мне.

– Осторожно, теперь ни слова лишнего. – Он пожимал руки вновь пришедшим, улыбаясь им лучезарной улыбкой. – Мадам! Месье! Рад, что вы пришли! Вы не пожалеете! – Он указал на меня. – Моя ассистентка Анна Берг. Анна, позволь представить тебе мистера Коллистера и его внучку Мэри из Нью-Йорка.

– Генри, – представился мистер Коллистер. – Прошу вас, просто Генри! Очень рад с вами познакомиться! – Он с дружелюбной улыбкой протянул мне руку. Из-под кустистых седых бровей сверкали живые глаза любителя приключений. Его лицо избороздили морщины, и рука, опиравшаяся на трость, слегка подрагивала, но он явно чертовски радовался предстоящей экскурсии. Его внучка Мэри пребывала не в столь хорошем настроении, она выглядела как человек, который чувствует себя сильно не в своей тарелке. Я готова была поспорить, что она только в виде одолжения согласилась сопровождать деда на эту экскурсию. Если бы она знала, что сейчас произойдет, то с криком бросилась бы прочь.

– Что-то не так, мисс Берг? – озабоченно спросил меня мистер Коллистер. Он говорил на изысканном английском, по звучанию скорее британском, чем американском. – Вы кажетесь какой-то… испуганной.

– Нет, – солгала я. – Все в порядке. И все-таки называйте меня, пожалуйста, Анной.

– Только если вы будете называть меня Генри.

– А меня Мэри, – сказала внучка. Навскидку я бы дала ей двадцать с небольшим. Улыбка делала ее еще более красивой. И она ни малейшего представления не имела, что ее ждет. Гастон пренебрежительно назвал Мэри и Генри туристами – в Венеции Стражи времени называли таких людей Неведающими. Неведающих отправляли в прошлые столетия, и они оставались там, не видя в этом ничего странного. Дело в том, что в прошлом они находили новую жизнь, но им казалось, что они жили там всегда. Там для них все было готово: дом, родня, друзья, прислуга. Совершенная иллюзия и вместе с тем абсолютная реальность. Для этого требовалось еще, чтобы они полностью исчезли из настоящего. Не только как конкретные люди, физически, но абсолютно и бесповоротно, даже из чьих-то воспоминаний. Так, словно их никогда и не существовало. Именно это казалось мне особенно ужасным. Стоило только об этом подумать, у меня перехватывало дыхание. Человек, которого многие любили, вдруг исчезал, а оставшиеся даже не замечали его отсутствия. Ведь для них его как бы и не было вовсе. Его попросту стирали из этого времени и вставляли в какое-то другое.

Конечно, людей отправляли в прошлое не для того, чтобы над ними поиздеваться, они решали там всякие значительные, важные для будущего задачи.

Например, полгода назад мы с Себастьяно переправили в шестнадцатый век одного молодого физика. Пройдет всего несколько лет, и он совершит революцию в производстве навигационных приборов, благодаря его открытиям мореплавание шагнет далеко вперед.

Такое сопровождение входило в обязанности Стражей времени, но мне эти поручения казались ужасными. Себастьяно давно считал их рутиной, ему частенько приходилось их выполнять, а я, видимо, никогда не смогу к ним привыкнуть.

У физика были жена и маленькая дочка, обе отправились вместе с ним, хотя их единственная задача состояла в том, чтобы делать его счастливым, просто быть рядом. С одной стороны, я радовалась за него, а с другой, бесконечно сочувствовала, стоило только представить, чего они лишились при переходе. Родителей, друзей – всей их жизни, всех воспоминаний. У малышки никогда не будет Барби, и она никогда не пойдет в кино. Я несколько часов прорыдала после той операции. Она стала для меня последней. Себастьяно с тех пор еще несколько раз переправлял Неведающих, но я на такие задания больше не ходила.

Обо всем этом я невольно подумала теперь, когда передо мной стояли Генри Коллистер и его внучка Мэри. Какая жизнь ожидала их в прошлом? Одному из них – вероятно, Мэри, она ведь еще молода – предстояло совершить что-то важное. Но действительно ли она захотела бы ради этого отдать ту жизнь, которой жила здесь? Вряд ли. Больше всего на свете мне хотелось предупредить ее, но я не могла вымолвить ни слова, и виной тому была не блокировка, а здравый смысл. Никто не мог сказать, что случится, если я вмешаюсь. Может быть, Мэри суждено стать – ну, к примеру – матерью человека, который изобретет средство от оспы или еще что-то подобное, что совершит прорыв в развитии человечества. И своим призывом как можно скорее сматывать с этого моста, пока ее не умыкнули в прошлое, я на корню погублю фундаментальное открытие.

– Вы заказали для нас машину, Гастон? Когда же мы начнем? – Генри огляделся в радостном ожидании.

Клошар – или, точнее, Старейшина – молчал, облокотившись на ограду моста, он явно предпочитал оставаться в тени, как большинство из них.

– Я бы сказал, прямо сейчас и начнем, – предложил Гастон.

Бросив взгляд на вопиюще дорогие часы (видимо, он не особо придерживался своих же собственных правил), он слегка усмехнулся.

– Полночь. Очень кстати!

И это послужило единственным сигналом. Я услышала, как где-то вдали глухо били часы на башне собора, и тут же все вокруг стало заметно меняться. Я видела, как разрастается мерцающая линия, знакомая мне по венецианским порталам, она становилась шире и ярче, и точно так же, как при прошлых переходах, к ней присоединилась вибрация. В то же время казалось, что весь мост засиял изнутри, он превратился в светящуюся арку, словно сделанную из чистого искрящегося золота. «С ума сойти!» – благоговейно подумала я. Быть может, я хотела произнести это вслух, но голосовые связки словно парализовало, и внутри распространился ледяной холод. Казалось, что золотой мост бесконечно растянулся и уходил в вечность. Я была убеждена, что если бы могла пошевелиться и побежать по нему, то вышла бы на другой конец Вселенной. Но эти чувства прервал мощный взрыв, через мгновение выключивший все мысли и швырнувший меня во вневременную черноту.