Сумасбродка для ректора. Часть 1  - Камелия Джейн Страница 9

«Сумасбродка! Это же придумать даже никто не придумает: в первый же день отхлестать ректора академии его же папкой с важными документами!.. Но какая сладкая!»

Начало совещания, и озвученная без лишних предисловий тревожная новость заставила собраться. А после некоторых подробностей, я вновь вспомнил о Дарии, только уже совсем в другом ключе.

«Кто она? Почему именно сейчас?.. И главное, не подкопаешься, вроде бы никаких подозрений вызывать не должна… Но как вовремя! И она некромант… Нужно держать ее рядом… Как это говорится — держи врага поближе?»

Дария

Два чудика, так эффектно появившиеся в приемной ректора, переглядывались между собой, видимо не зная, кто начнет. Громила, которого я пока нарекла троллем, переминался с ноги на ногу и попытался завязать разговор:

— Ну, мы это… тут нас… как бы… во-о-о-от… — он почесал свое большое зеленое ухо и уставился на меня.

Сдерживаться у меня больше не было сил, и я рассмеялась. Сквозь смех я смогла только выдавить:

— Гениальная речь!

— Правда? — зеленый верзила расплылся в улыбке и, глянув уже как-то по-другому, смущенно опустил глаза.

Напарник тролля кашлянул, обратив внимание на себя. Волшебные изумрудные глаза с таинственным блеском просто гипнотизировали! У тролля тоже были глаза большие и зеленые, но скорее — два болотца. А тут — сияющие кристаллы чистой воды! Притягивают-притягивают…

«Так, стоп! Это что еще такое, глазки мне тут строить!»

— Не обращайте внимания на этого костолома…

На этих словах тролль, сжав кулаки, двинулся было на эльфа, но я так на него взглянула, что он вернулся на место, лишь грозно махнув ручищей в сторону красавчика. Тот самодовольно расплылся в лучезарной шикарной улыбке и продолжил:

— Нам поручили провести вас по академии, все показать и рассказать. Я, как вы понимаете, должен все рассказать, а мой… хм… друг — провести нас и обеспечить безопасность. Вы — новенькая, ладно бы только любопытные были, но… у нас тут разные ребята учатся, а вы девушка красивая, — «Орландо» многозначительно посмотрел на меня.

«Так, а вот это уже интересно! Ректор прямо сказал, что поручит меня наставнику Даниэлю. И что-то я сомневаюсь, что тот мог запросто ослушаться руководителя и отправить за мной вот этих «сердцеедов». А это значит, что они тут по каким-то собственным интересам. И откуда уже узнали обо мне?! Хотя… мы хоть с деканом Мортоном и шли по пустым коридорам, но студенты-некроманты меня видели, и Велерика опять же… а у студентов, мне ли не знать, сарафанное радио работает получше всех мировых разведок!»

Я решила слегка подшутить над загадочными посетителями. Нахмурилась, снова сложила руки на груди и тихо, медленно произнесла:

— То, что вы говорите, — неправда, господа студенты, эм-м… не имею чести знать ваших имен.

Я сделала небольшую паузу, переведя взгляд с одного на другого, а потом резко выбросила вперед обе руки с выставленными по направлению каждого из друзей указательными пальцами и грозно крикнула:

— А ну сознавайтесь, зачем пожаловали?!

Я, конечно, надеялась на эффект неожиданности, но то, что произошло дальше, даже вообразить не могла. Красавчик-эльф крикнул: «Ложись!» и оба распластались на полу, прикрыв голову руками. И если эльф это сделал изящно и бесшумно, то тролль, хоть и быстро, но грохнулся знатно. Мне даже показалось, что пол задрожал, а в стенах загудело.

Откуда-то из-за шкафа послышалось забавное хихиканье, и Вигтин голос: «Хорошая госпожа, веселая! Сработаемся!» Я не удержалась и рассмеялась тоже.

В этот момент дверь в приемную открылась.

— Что здесь происходит?! — строгий, но такой знакомый мужской голос.

Я подняла глаза и лишилась дара речи. «Не может быть!»

Когда нас с Дэ’ниэлом вытащили с кладбища два наемника, они отвезли нас обоих к моему отцу. Там меня ждал очень серьезный разговор. И Дэниэла заодно: попал под раздачу, как говорится.

Отец спокойным властным голосом, который не предполагал даже мысли о пререкании, разъяснил нам обоим наше дальнейшее общение и жизнедеятельность. Папочка вовсе не был против нашей с Данилом дружбы, не смотря на интересы парня: мальчик и его друзья — из хороших семей, дети уважаемых родителей, с ними можно водить знакомство. Тем более польза от этого налицо: я преобразилась в лучшую сторону.

Однако, естественно, с этого дня вводились ограничения. Они, конечно, в первую очередь касались меня. Никакого кладбища! Отныне — только в годовщины маминого дня рождения и кончины. Все. И только вместе с отцом. Я пыталась сопротивляться такому запрету, но это было бесполезно. Я должна готовиться к поступлению в университет и выбросить всю ерунду из головы. Что бы там ни произошло на кладбище, — забыть! Это просто подземные воды размыли яму!

Даниле поручалось этакое опекунство надо мной. В принципе, ничего нового не предполагалось, мы можем общаться, собираться в компании, как и раньше. А если мы с ним решим сделать наши отношения совсем близкими, просто должны поставить отца в известность. Так жизнь и потекла.

Я очень мучилась: как там мама. Я не могла ей ничего сообщить о себе, и ничего узнать о ней не имела возможности. Меня тревожила ее участь: а вдруг в том мире, где она сейчас, за то, что обещанная я не появилась, где необходимо, ее ждет какое-то наказание? Я дождаться не могла годовщины, до которой оставалось несколько месяцев.

Мы были там вместе с отцом. Когда пришли, я поздоровалась: «Здравствуй, мама, со мной все в порядке». И ждала ответа, но не услышала. Когда собирались уходить, и отец уже немного отошел, я позвала:

— Мамочка, ответь, пожалуйста, с тобой все хорошо? Как ты там? Из-за меня…

«Все хорошо, детка, не волнуйся! … Тебя ждут, в следующий раз получится… только уже через определенный круг времени… Ты умница, ты поступишь, будешь лучшей!»

— Спасибо, мама. Прости, что редко… — слезы потекли по щекам.

Меня окликнул отец, и пришлось идти.

В университет я поступила, на лингвиста, как и планировала. Студенческая жизнь захватила с головой, и постепенно я вернулась к жизни: я стала обычной восемнадцатилетней студенткой, в джинсиках и цветных рубашечках, юбочках и кофточках. За мной увивались парнишки, заглядывались молодые и не очень преподаватели, завидовали некоторые девчонки. Мне стали интересны студенческие капустники, участие в концертах и походах.

Из замкнутой готэссы я превратилась в веселую, смеющуюся заливистым смехом блондинку в кудряшках. Иногда кто-нибудь шутил: «Так ты все-таки одуванчик или колокольчик?» Энергия переполняла и бурлила.

Отношения с Данилом изменились, от меня все дальше становилось его увлечение готикой, он стал для меня опекуном в прямом смысле, я даже поймала себя на мысли, что излишняя забота Дэниэла меня порой сковывает, душит. А Дэниэл, видимо, чувствовал перемену во мне, его глаза при встречах становились все более грустными.