Расплетающие Cновидения - Анастасия Парфенова Страница 91

Меня тошнило. Головная боль была непереносима. Тупо ныл желудок.

Сделай это быстро и безболезненно. Как хирургическая операция — отрезал, и всё. Люди, не умеющие регенерировать утраченные части тела, часто говорят, что отрезанные конечности продолжают болеть. Интересно, будет ли болеть вырванное сердце?

— Аррек. — Он развернулся, уже вновь одевшийся в непроницаемость своих щитов. — Мне кажется… Я думаю… Нам не стоит больше жить вместе. — И в приступе лживого малодушия добавила: — Какое-то время…

Бесконечный, отчаянный, безмолвный момент. Глаза цвета стали, вдруг ставшие такими беспомощными, такими растерянными. Глаза существа, с изящной медлительностью соскальзывающего в бездну.

Он холодно поклонился и исчез. Молча.

* * *

Ты не сможешь остаться, друг.

Я, возможно, вернусь обратно.

А тебя ни здесь, ни вокруг…

* * *

Так просто. Хирургическая операция…

Шатаясь, я подошла к берегу. Скорее упала, чем прыгнула в воду. И долго плавала (металась!) от одного берега к другому, пытаясь забыть о навязчивых мыслях. Целое озеро воды — отличное место, чтобы даже от себя спрятать слёзы.

Вырезанное сердце, оказывается, умеет болеть просто нестерпимо.

Лучшее лекарство от любой болезни — работа. Много-много работы. Так, чтобы все лишние мысли из головы точно кувалдой вышибло.

Поэтому, немного приведя себя в порядок и совершив разорительный набег на созревшие в оранжерее фрукты, я решила приступить к исполнению своих обязанностей.

Хор-рошее решение.

Десять часов прямого контакта с Эль, когда мы по крупицам перебирали все возможные варианты изменений и приводили в порядок тела и души целого народа, сделали своё дело: я была выжата как лимон. На этот раз общение вышло суховато-деловым, без обычных шуток и подначек. Раны были ещё слишком свежи, чтобы бередить их даже случайными напоминаниями, и, передав всем мою просьбу (вообще-то приказ) не беспокоить, Эль, кажется, решила, что это относится и к ней самой. За что я была безмерно благодарна.

Когда она оставила меня, я могла лишь безвольно сидеть на полу, вяло шевеля крыльями и блуждая взглядом по пустым стенам. Через две минуты подобного времяпрепровождения поймала себя на том, что в третий раз прокручиваю в голове последний разговор с Арреком. Сон, как назло, не шёл: сказывались трое суток, проведённые в восстанавливающей коме. Оставалось только прервать добровольное заточение.

Стоило на это решиться, как тут же обнаружился поджидающий меня эскорт: боевая звезда северд-ин, как всегда болтающаяся где-то между материальностью и небытием, и один усталого вида человек-риани. Больно кольнуло в груди: ещё две фигуры никогда уже не присоединятся к третьей.

Нам даже не нужно было обмениваться с Сергеем приветствиями — мы были как один человек. Короткий кивок в сторону Безликих — мы нырнули в один из бесчисленных проходов.

Находилась я сейчас в клане Изменяющихся — судя по всему, в другое, менее защищённое место меня после столь выдающихся подвигов отправить просто не решились. В принципе, это не плохо: в Дериул-онн меньше была вероятность наткнуться на Зимнего… или Вииалу. Или Лейри. Вряд ли я была готова к любой из этих встреч. Если на то пошло, вряд ли я была готова встретиться с кем бы то ни было…

Лишь прикоснувшись к стенам знакомого онн, я почувствовала, что родители дома. И что мама здорово не в духе. Но уж в этом никакого сюрприза не было.

Бесцельно блуждая по зеленоватым коридорам, я не могла не обратить внимания на их пустынность. Похоже, все очень серьёзно восприняли переданное самой Эль «желание» Хранительницы побыть одной. Требуется определённая ловкость, чтобы так изящно убираться с дороги достаточно быстро передвигающегося существа.

Кое-кто, однако, и не думал прятаться — просто оставлял мне право самой сделать последний шаг. Пустые помещения наполнил голос отца.

И я переступила порог.

Он был гол по пояс, с мечом-Ллигирллин, болтающемся на бедре, багряно-золотые волосы стянуты в небрежный хвост, всё внимание сосредоточено на тонких манипуляциях потоками силы. Внушительных размеров каменная глыба с грациозной неспешностью проплыла над полом и, повинуясь неслышимому приказу, опустилась в заранее приготовленную нишу. С тихим шелестом начали работать охранно-держательные заклинания. И только тогда папа позволил себе обернуться в нашу сторону.

Золотая кожа подчёркивала скульптурную лепку лица, странный даже на взгляд эль-ин разрез сине-зелёных глаз. Широкие плечи, мощная фигура — он был совсем не похож на истончённого до болезненности эльфа. Да он им и не был. Ашен, дракон Ауте, порывисто шагнул ко мне, чуть приобнял за плечи и, когда я не ответила, бережно отпустил.

Собрав волю в кулак, я встретилась с ним глазами.

— Папа, Виор…

— Знаю.

На этом обсуждение данной темы между нами закончилось навсегда. Ашен повернулся к Сергею, участливо наклонил голову.

Против воли мои уши любопытно дёрнулись.

— Вы знакомы?

— У нас нашлось множество общих интересов.

И эта тема тоже была закрыта.

— Пап, чем ты сейчас занят?

Он чуть посторонился, показывая мне каменную глыбу. Резко выпустила воздух через сцеплённые зубы: камень был знаком. Папа не мудрствуя лукаво просто вырезал из пола огромный кусок и притащил его в свою лабораторию. Вместе с рунными узорами, спешно начерченными кровью на поверхности. И мечом, по самую рукоять вплавленным в гранит.

— Кажется, тебя заинтересовало это оружие? — Тон мой был подчёркнуто нейтрален. — Оно опасно?

— Не то слово. — Ашен легко распознал под словами недвусмысленный приказ развить тему и продолжил своим «лекторским» голосом: — Это с самого начала было выдающееся произведение. А Л’Рис своей смертью и последним заклинанием превратил его в нечто совсем… В принципе, мы сейчас и пытаемся выяснить, во что именно. Ясно, что тут серьёзно замешаны Вероятности и ещё что-то из магии смерти. Гм. Было решено, что пока безопаснее оставить эту игрушку у Изменяющихся — защита онн специально создавалась для всякого рода неожиданностей. А этот рунный клинок, боюсь, набит всякими сюрпризами по самую рукоять. Уж мне ли не знать.

— Не буду мешать. — Я отвернулась, но успела заметить, как, уходя, Сергей бросил на папу последний вопросительный взгляд и получил утвердительный кивок. Кажется, этот маленький обмен ко мне не имел ни малейшего отношения. Что за дела могут быть у отца со смертным? Очень странно.

Тем не менее вышла я успокоенная. Похоже, родственники, то ли хорошо меня зная, то ли вняв недвусмысленным намёкам Эль, решили не устраивать глубинного психоаналитического разбора обстоятельств гибели Виор. Вынести их гнев и обвинения ещё можно было бы. А вот выслушивать сочувственные и оправдательные речи…