Операция «Невеста» - Галина Львовна Романова Страница 91

— Куда? — нервно фыркнул граф. — В склепы? Познакомить с мамой?

— А что? Неплохая идея! Заодно спросишь, кто тебе такой подарочек сделал.

…Надеюсь, Смерть успеет предупредить души предков, и они выскажут сыну очередную версию сказки «Отдай то, чего в своем доме не знаешь». И мэтру Куббику придется шепнуть пару слов — сильно сомневаюсь, что Анджелин именно меня заставит проводить обряд вызова. Да, кстати, о некромантах…

— А где Марджет? Надеюсь, ты не оставил ее в замке?

— За кого ты меня принимаешь? Она сидит в магистрате, пишет объяснительную. Она… хорошая девушка. Нормальная.

— И ты, — что-то в его тоне настораживало, — женишься на ней?

— Мог бы…

— То есть она тебе нравится? Пойми, Анж, я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы не раскаивался в этом поступке. Жениться только потому, что тебе в затылок дышат Байты… Кстати, раз одна из этих невест себя запятнала убийством, ты вполне можешь всю их семейку выгнать взашей.

— Не сомневайся, я так и сделаю. Как только будет получен ответ по делу леди Якобины, чтобы стало ясно, какую меру пресечения избрать, я разберусь с невестами. Может, даже удастся выпросить у короля отсрочку в связи с последними событиями.

— Все-таки Мардж… А как же Анита? Пока ты с нею обручен, сама Смерть не даст тебе никого повести к алтарю.

— Так я битый час пытаюсь получить у тебя совет, что с нею делать! — взорвался мой названый брат.

— А я тебе битый час толкую, что ты должен встать с нею у алтаря! Пойми, Анита под заклятием. Она несвободна, она — да, мертва! И мечтает обрести покой. А покой она обретет только после того, как обвенчается с тобой. И пока ты ей его не подаришь, и думать забудь о других женщинах!

Некоторое время граф молчал, напряженно раздумывая.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Собирайся, поехали.

— Зачем?

— На всякий случай. В замке творится бесы знают что. Убийства, привидения, восставшие мертвецы… звери какие-то. Похожие на волка.

Это он про волкодлака, который «деликатно» поднял его с постели.

— На волка? А не на оборотня?

— Ты что имеешь в виду?

— Ну как же, Анж? Неужели ты не помнишь свой собственный герб? Неужели тебе никто не рассказывал историю твоего рода?

— Мне было двенадцать лет, когда умер отец. Он многое просто не успел поведать. Но это все можно выяснить позже. Седлай коня и…

— Извини, — я встал, поставил пустой бокал на каминную полку, — но я опять безлошадный.

Граф какое-то время смотрел на меня, а потом нервно расхохотался.

— На тебя не напасешься, Згаш! — воскликнул он. — Ты второго коня из моих личных конюшен ухитрился потерять!

— Ага. А как ты думаешь, почему я так долго добирался сюда из Гнезно? Где пешком, где с попутчиками.

— Ладно, собирайся, поехали!

Заводного коня Анджелин, конечно, не привел, так что пришлось сесть на круп лошади одного из сопровождавших его рыцарей. Из-за этого мы не могли уединиться и пошептаться по дороге, не рискуя быть услышанными охраной, посему молчали всю дорогу, думая каждый о своем.

Замок встретил нас распахнутыми воротами. Стража выглядела сбитой с толку, в воздухе было разлито тревожное напряжение. Где-то слышались громкие причитания. Один из стражников, едва всадники въехали во внутренний двор, кинулся бежать с криком: «Милорд вернулся! Он приехал!»

— Что еще там случилось? — подумал вслух Анджелин, спешиваясь.

Я последовал его примеру. Мне лишь понадобилось сосредоточиться, чтобы понять: в наше отсутствие здесь побывала моя жена. Смерть пришла за своим, как обещала.

Во внутреннем дворе собралась толпа — рыцари, слуги, гости. Слышались глухие отчаянные рыдания, жалостливые причитания. А вот вереском не пахло. Уже.

Кто-то увидел подходившего графа, привлек внимание остальных. Люди расступались неохотно. Графиню Байт почти вынесли — она висела на руках своих дочерей. Леди Лавина осталась стоять, прямая и неподвижная, как изваяние. Сейчас она походила на Смерть больше, чем моя жена. Только глаза, когда женщина посмотрела на графа, были совсем другими.

Красное платье на серых камнях… Красная, уже сворачивающаяся и темнеющая, кровь… Она лежала лицом вниз, рассыпавшиеся волосы закрывали лицо, но и без того ошибки быть не могло.

Анджелин замер как вкопанный, и последние шаги я сделал в одиночестве. Опустился на колено, провел руками по ауре. Ни одной целой нити. И повреждения тела… Как говорится, восстановлению не подлежит.

Мне даже не нужно было сосредотачиваться. Я и так догадывался, что произошло.

…Якобина металась по комнате, как пойманная птица. Она не верила, что все может закончиться. Этого просто не могло быть! Она не хотела убивать Гемму — ей хотелось пролить кровь совсем другой женщины. Что же теперь делать? Анджелин приказал запереть ее под замок, обещал предать суду… Он не имеет на это права! Якобина — виконтесса, ее нельзя судить, как простолюдинку! Да и не страшилась она наказания — гораздо горше была мысль, что графиней Мас ей теперь не стать никогда.

А все Анджелин! Он должен был жениться на ней еще тогда, месяц назад. Если бы он не упрямился, если бы…

Внезапный порыв ветра принес запах сырости и каких-то цветов. Якобина поморщилась, оглядываясь. Окно в комнате, куда ее поместили, было крепко закрыто. Откуда сквозняк и эти запахи?

Порывисто оглянувшись, девушка увидела замершую на пороге незнакомую женщину. Вдовье платье — темное, с белой полосой отделки, не могло скрыть ее стройную фигуру. На распущенные волосы наброшена вуаль, голова опущена. Было в этой женщине что-то знакомое. Кажется, они где-то виделись? Но где?

— Вы кто? — спросила Якобина. — Впрочем, неважно. Как вы вошли?

— Для меня нет преград, — прошелестел из-под вуали негромкий голос. Он тоже был знаком. Знаком настолько, что виконтесса невольно стиснула кулаки. Этот голос был похож на…

— Что тебе здесь нужно? — Девушка все-таки не сдавалась.

— Я пришла за своим.

— Тут нет ничего твоего. Убирайся!

— Ошибаешься! У тебя есть то, что принадлежит мне, и я без этого не уйду.

— И что же тебе нужно? — Якобина попятилась, отступая не столько перед словами незнакомки, сколько перед ее ледяным спокойствием.

Гостья подняла голову, сквозь тонкую ткань вуали блеснули сиреневые льдинки глаз. Протянула руку ладонью вверх — над нею в воздухе вспыхнула искорка.

— Твоя душа.

И тут виконтесса вспомнила, где уже видела эту женщину. Кровь отхлынула у нее от сердца. Девушка попятилась, прижимая руки к груди.