Ответный удар - Гарри Тертлдав Страница 91

На сей раз ничего не произошло. Раньше вслед за восторгом и радостным возбуждением, возникавшими после еды, наступала реакция, и у него портилось настроение. Теперь же, когда Теэрц не испытал никакого подъема, его охватило отчаяние. Ему казалось, что его предали, а железные прутья камеры наступают, сжимают, не дают дышать. Он начал метаться от стены к стене, колотя толстым обрубком хвоста по полу.

Теэрц не представлял себе, насколько сильно зависит от ежедневной порции эйфории, пока его не лишили ее. Он оскалился, демонстрируя (кому?) свои острые короткие зубы. Если бы сейчас появился майор Окамото, Теэрц, не задумываясь, отгрыз бы ему… да что угодно! И пришел бы в восторг от содеянного!

Прошло совсем немного времени, и мечтам Теэрца суждено было сбыться — появился майор Окамото. Ниппонец остановился у камеры, и все мысли о мести улетучились из головы пленного ящера, уступив место страху. Впрочем, так происходило всегда, когда он видел Больших Уродов.

— Добрый день, — поздоровался Окамото на языке Расы, на котором научился изъясняться довольно прилично, намного лучше, чем Теэрц на ниппонском. — Как ты себя сегодня чувствуешь?

— Я чувствую себя не так хорошо, как хотел бы, недосягаемый господин, — ответил Теэрц; представители Расы понимали такие вопросы буквально.

Окамото скривилось — теперь Теэрц знал, что так Большие Уроды демонстрируют удовольствие или удивление. Теэрц забеспокоился. Когда Окамото бывал доволен, это всегда означало, что Теэрца ждут неприятности. Но тосевит мирно проговорил:

— Возможно, я знаю, в чем причина твоего плохого самочувствия. И, может быть, у меня найдется лекарство.

— Правда? — с опаской спросил Теэрц по-ниппонски. Лекарства Больших Уродов вызывали у него серьезные сомнения — лучше уж болеть, чем принимать их.

— Чистая правда, — ответил Окамото, тоже по-ниппонски и достал из кармана маленький пакетик из вощеной бумаги.

Затем он высыпал немного коричневого порошка на ладонь и сквозь прутья решетки протянул ее Теэрцу.

— Вот, попробуй.

Теэрц сначала понюхал порошок, у которого оказался резкий, ярко выраженный аромат, показавшийся ему знакомым, хотя он никак не мог понять, откуда его знает. Теэрц подумал, что тосевиты могут убить его в любой момент, стоит им только пожелать. Зачем устраивать представление и задавать ему сложные загадки, если они хотят видеть его мертвым? Он высунул язык и слизал порошок с ладони Большого Урода.

И сразу понял, что это специя, которую не положили в последнюю миску с едой. Довольно быстро Теэрц сообразил, что до сих пор ниппонцы давали ему свое зелье маленькими дозами. Ему стало не просто хорошо; он чувствовал себя так, словно неожиданно выяснил, что является родственником Императора, а тот, оказывается, значительно ниже его по происхождению. Править Расой — какая мелочь! Ему по силам взять под контроль все планеты в галактике!

Однако охватившее Теэрца ощущение собственной значимости не помешало ему заметить, как снова скривилось лицо майора Окамото.

— Тебе нравится, да? — спросил Большой Урод на языке Расы, только последнее слово он произнес по-ниппонски.

— Да, — ответил Теэрц так, будто находился где-то далеко от своей тюремной клетки.

Ему ужасно хотелось, чтобы Окамото убрался куда-нибудь подальше и не мешал ему наслаждаться восхитительными моментами бытия.

Впрочем, тот и не думал ему мешать. Он прислонился к решетке пустой камеры, расположенной напротив, и стал ждать. Теэрц игнорировал существо, не достойное не только его внимания, но и презрения. Однако восхитительное чувство, дарованное чудесным порошком, длилось не долго. А когда оно прошло…

Когда оно прошло, Теэрц погрузился в такие глубины отчаяния, которые не могли сравниться даже с высотами, открывшимися ему несколько минут назад. Все миры, что казались ему такими достижимыми и готовыми покориться, погребли его под собой и раздавили. Теперь он не обращал на Окамото внимания, потому что Большой Урод никак не был связан с невыносимой болью, обрушившейся на него. Причинить ему более ужасные страдания, чем те, что испытывали его тело и дух, ниппонец все равно не мог. Теэрц скорчился в углу своей камеры, мечтая только об одном — поскорее умереть.

Но тут до него донесся голос Окамото:

— Что, теперь не так хорошо? Еще хочешь? — Большой Урод протянул широкую мясистую ладонь, в самом центре которой лежала маленькая горстка порошка.

Не успев сообразить, что делает, Теэрц вскочил на ноги и бросился к решетке, между прутьями которой Большой Урод просунул руку. Но прежде чем его язык коснулся драгоценного зелья, Окамото быстро сделал шаг назад, и Теэрц чудом не врезался мордой в холодные железные прутья. Забыв об осторожности и не заботясь о собственной безопасности, он принялся ругать Окамото, выплевывая в него все слова, какие только знал.

Тосевит откинул голову назад и издал несколько громких лающих звуков, заменявших Большим Уродам смех.

— Значит, ты хочешь еще имбиря, я правильно понял? Так я и думал. Нам удалось узнать, что самцы вашей Расы… как бы получше сказать… очень любят это растение.

Имбирь. Теперь Теэрц знал имя таинственного порошка. И еще сильнее захотел получить ту дозу, что лежала на ладони Окамото. Он снова погрузился в пучины депрессии и вместо того, чтобы зашипеть на тосевита, жалобно попросил:

— Умоляю, дайте мне имбиря. Как вы можете отказывать, зная, насколько сильно я в нем нуждаюсь? Окамото снова рассмеялся.

— Тот, кто позволяет захватить себя в плен, не достоин, чтобы ему что-то давали. — К военнопленным ниппонцы относились с невероятным презрением. — Впрочем, может быть — имей в виду, это только может быть! — тебе удастся заработать для себя имбирь. Ты меня понял?

Теэрц слишком хорошо понял, в какую страшную ловушку он угодил. Каждый раз в его еду подмешивали немного имбиря, он привык к тосевитскому зелью, и тогда ниппонцы решили показать ему, как сильно он нуждается в очередной дозе. Они рассчитывали, что таким образом сумеют подчинить его своей воле. Теэрцу пришлось признать, что они не ошиблись в своих предположениях. Презирая и ненавидя себя за жалобные нотки, появившиеся в голосе, Теэрц спросил:

— Что я должен делать, недосягаемый господин?

— Более точные ответы на вопросы, которые мы тебе задаем касательно взрывных металлов, могут доставить нам удовольствие, — ответил Окамото.

Теэрц знал, что Окамото лжет. Что бы он ни делал, ниппонцы никогда не станут относиться к нему лучше, ведь он позволил им захватить себя в плен. А вдруг они решат, что он не представляет для них никакой ценности? Теэрц уже заметил, что отношение Больших Уродов к нему меняется в зависимости от того, каких результатов они хотят добиться, допрашивая его. Если они будут довольны, он может получить имбирь. Эта мысль металась у него в мозгу, точно эхо духового оркестра.

Но несмотря ни на что, он ответил: