История одного эльфа - Галина Львовна Романова Страница 93

Снаружи дом, стоявший в глубине улицы, казался заброшенным и ветхим, но, стоило спуститься по узкой лестнице в подвалы, мы словно попали в другой мир. Тут все убрали так, чтобы многочисленным зрителям и участникам было удобно.

В отличие от южных городов здесь вместо ямы, куда спускали бойцов, устроили помост, вокруг которого кругом стояли кресла для зрителей. Передние ряды установили чуть ниже помоста, а задние на небольшом возвышении. Совсем у стены зрители уже не сидели, а стояли.

Мы пришли, когда бои начались — издалека я услышал громкие крики, приветствующие победителя только что закончившегося сражения. Оставив меня в небольшой комнатке с помощью Горо надевать доспехи, хозяин ушел, но вернулся очень скоро.

— Ты готов? — поинтересовался с порога. — Публика уже ждет!

— Готов. — Я повел плечами, проверяя, хорошо ли закреплены ремни.

— Ну-ка повернись! — Хозяин осмотрел меня со всех сторон и шлепнул ладонью между лопаток. — Хорош! Иди и победи!

Это для людей помост казался высоким — я запрыгнул на него, лишь чуть-чуть опершись на край левой рукой, и огляделся по сторонам. Четыре факела, закрепленные по углам, освещали бойцов, ряды зрителей тонули в полумраке. Рассмотреть можно было только сидевших у самого помоста, да и то лица многих были скрыты под полумасками. К своему удивлению, я увидел нескольких женщин. Неужели паннорок открыто допускают на подобные мероприятия? В калимшане, Геронте и некоторых других государствах гладиаторские бои — развлечение сугубо для мужчин. А в некоторых странах наказание для женщины-зрительницы достаточно серьезное: если какую-нибудь застанут созерцающей бой, ее могут продать в рабство невзирая на возраст, внешние данные и социальное положение.

Мне пришлось прервать объяснения: на помост взобрался глашатай.

— Сегодня перед вами выступает гость из далекого Калимшана, великолепный Данха-и-Нур! — закричал он, указывая в мою сторону. — Он провел у себя на родине сто двадцать боев и все сто двадцать раз выходил победителем! Его искусству дивились в Восточных Княжествах и в Геронте, на Полуострове и далеко на востоке. Он…

Я не мешал глашатаю расписывать мои подвиги. И пусть почти половина того, что он говорил, было ложью — например, количество проведенных мною боев он существенно уменьшил, поскольку просто не знал всего, — я не обращал на это внимания. Ждал своего первого противника. И перевел дух, когда понял, что против меня вышел человек. За шесть с половиной лет мне с кем только не случалось биться, и я успел узнать, что люди — самые «легкие» противники.

Громкие крики восторга подсказали, что мой «враг» — любимец местной публики. Все в нем — от спокойного трезвого взгляда, которым он окинул мою фигуру, до деталей доспехов и вооружения — изобличало опытного и умелого бойца. Для меня, который последние годы только и делал, что сражался, такое начало было самым лучшим. Развернувшись, я отсалютовал ему мечом. Он ответил на приветствие, и глашатай поспешил убраться с помоста.

Бой начался.

Нет нужды его описывать. Конечно, я победил — не родился еще человек, который мог бы меня одолеть! Нет, бывало и такое, что я проигрывал бой — но только по предварительной договоренности с хозяином. А тот договаривался с каким-нибудь владельцем другого гладиатора, которому очень нужно было, чтобы в активе его бойца была победа. Правда, чтобы не страдал образ непобедимого Данха-и-Нура, Убийцы, мне приходилось в таком случае выступать под другим именем…

В общем, в ту ночь я сошел с помоста победителем. И на следующую ночь тоже. И на третью… и на четвертую… Публика в Альмраале была благодарная, мне нравилось сражаться для этих людей.

Прошло две недели. Жизнь вошла в колею. Днем отдыхал, спал, тренировался и просто проводил время, а вечерами и ночами сражался для публики, проводя иногда по три-четыре боя за ночь. Каждый мой выход приносил хозяину до десяти золотых подковок — такие деньги были в ходу в Паннории — чистого дохода, так что уже через несколько дней мы переехали в другой дом. Он находился в Ветхом городе, у самой крепостной стены, и был намного больше, чем тот, в котором мы жили в первые дни. Здесь в моем распоряжении имелись целых две комнаты, в которых я отдыхал, а также небольшой внутренний дворик, где в любую погоду по нескольку часов проводил, тренируясь. Дом был построен в эльфийском стиле, с высокими узкими стрельчатыми окнами, витыми лестницами и многочисленными галереями, а во внутреннем дворике росло несколько старых корявых деревьев — все, что осталось от парка. Сейчас листва с них почти облетела и шуршала под моими сапогами при каждом шаге.

Сегодня был ветер. Пробравшись сюда, за забор, он гонял опавшую листву между деревьями, а я старался поймать летающие туда-сюда листья и ловким движением остро отточенных лезвий двух мечей разрубить пополам. Ветер словно нарочно, кружил и кружил рядом, целый ворох опавшей листвы висел в воздухе возле меня, и я, несмотря на то что осенний день выдался довольно прохладным, скоро вспотел, пытаясь непременно поймать и разрубить каждый лист.

Вернувшись с тренировки и умывшись, растянулся на кушетке, подставил спину ловким пальцам рабыни-массажистки. Рабыня была «наша», то есть ее привез с собой хозяин, так же как и лекаря, прислугу, охрану. Он вообще не допускал к делу никого постороннего, опасаясь происков завистников и конкурентов, а также шпионов.

Ловкие сильные пальцы массажистки разминали плечи, и я пребывал в состоянии приятной расслабленности, но, когда порог комнаты переступил хозяин, стряхнул сонное оцепенение и приподнялся на локте:

— Мой господин?

— Ты отдыхаешь, Данха? — Он окинул меня пристальным взглядом.

Я встал, жестом отослал рабыню прочь, дал на себя посмотреть.

— Великолепен! — Хозяин похлопал меня по груди. — Ты просто великолепен, Данха. Второго такого красавца не существует в природе…

— Спасибо. — Я опустил глаза. Мой хозяин видел слишком мало эльфов и просто не знал, что я — вовсе не эталон красоты.

— Оденься. — Он кивнул на штаны и тунику, лежавшие рядом. — К тебе пришли.

— Что? — Уже протянувши руку за одеждой, я застыл как вкопанный. Последний раз такое «пришли» для меня закончилось сменой хозяина, причем произошло сие против воли господина Хашши, у которого меня просто-напросто украли. Отношения с новым хозяином не стали теплыми и почти доверительными — он не упускал случая напомнить мне о моем месте, — но менять его на кого-то третьего я не хотел. Тот, кто вынужден ежедневно рисковать жизнью, играя в смертельные игры с судьбой, больше всего на свете ценит стабильность.

— Да, к тебе пришли, — с постной миной повторил хозяин. — И я не вижу причины отказать в этой встрече. Но должен тебя предупредить — что бы ты ни услышал, ты должен молчать!

— Хозяин, — я справился со штанами и держал тунику в руках, — дозволено ли мне будет узнать, почему я должен так поступить?

— Да потому, что я уже разговаривал с этим… э-э… с посетителем, — процедил он. — И думается, что тебе он скажет совсем не то, что сказал только что мне! Да что я! — Он махнул рукой. — В конце концов, приказываю тебе молчать! Я — твой хозяин!