Лунное сердце - Чарльз де Линт Страница 96

Глаза Пэквуджи загорелись хитрым блеском, гнев испарился. Не зря он, Пэквуджи, слывет ловким фокусником, не хуже своего кузена Койота. Он покажет этим важничающим пришельцам из-за Большой Воды! Покажет, как учат мастерству те, кто следует заветам Бабушки Жабы. Покажет открыто, без утайки. Правда, он должен будет скрыть свое вмешательство от барда и этого его потустороннего компаньона. Пэквуджи предупредит глупенькую девушку и постарается, чтобы слух о замыслах барда и оленя дошел до самой Бабушки Жабы. Посмотрим тогда, как у них вытянутся физиономии!

Улыбаясь, Пэквуджи взбежал на вершину утеса и прыгнул с нее. Он перевернулся в воздухе и изменил обличье, его широко раскинутые руки превратились в черные крылья. Он приноровился к ветру и полетел к западу, мимо утеса, туда, где круглая каменная башня венчала нагромождения песчаника. Долетев до поляны, он опустился на высокую ель и стал ждать, когда сон одолеет обитателей башни.

«Так, так, — подумал он, увидев, как обнимаются Сара и Талиесин. — Вот, значит, как сильно вы любите друг друга? И ты, бард, уже сейчас знаешь, чего она стоит, эта девушка, иначе ты ведь не полюбил бы ее? Для чего же подвергать ее испытаниям?

«Наверное, это какой-то их странный иноземный обычай, — решил Пэквуджи. — Какой-то дикий ритуал, вроде тех, которым подчиняются юные воины из племен, обитающих в лесах. Все они глупцы! Все!» Глаза Пэквуджи зажглись веселым огнем. Ну он им покажет! Мягко и тихонько! Он явится девушке во сне.

Сара долго лежала без сна, прислушиваясь к дыханию Талиесина, всем телом ощущая его рядом с собой.

Когда она наконец заснула, ей приснился совершенно неожиданный сон.

Ей снилось, будто она стоит перед «Веселыми танцорами», темная лавка закрыта, Банковская улица пуста. Над городом нависла тишина, и Саре кажется, что она, как предсказывал Талиесин, вернувшись в свой мир, превратилась в духа. Она приложила пальцы к ручке двери, и та тихо распахнулась. Сара на миг задержалась на пороге и, словно вышедший на охоту зверь, принюхалась. Переступив через порог, она остановилась, глядя на знакомые, загроможденные всякой всячиной полки, идущие вдоль стен.

Она медленно обошла лавку, дотрагиваясь то до вазы, то до книги. Ох, сколько книг! Рядом с ее пишущей машинкой лежал роман, который она начала писать невесть когда. Сара подняла рукопись и полистала ее. Казалось, это писала не она, а кто-то другой. Теперь, когда она столько узнала, столько пережила, она действительно могла бы написать что-то стоящее. Например фэнтези, и ее книга затмила бы Толкина и ему подобных, ведь она писала бы о том, что видела собственными глазами, хотя… Сара положила рукопись на стол. Зачем писать обо всем этом, когда можно этим жить?

«Забавно», — подумала она, еще раз пройдясь по лавке. Полное впечатление, что она на самом деле здесь. Очень трудно судить, что реально, а что нет. Может, стоит пойти в Дом? Вдруг там она увидит саму себя, крепко спящую в своей постели? А если встретит Джеми? Увидит он ее или она и вправду дух?

Внезапно Саре стало как-то не по себе, и она поняла, что за ней наблюдают. Ей почудилась тень Киеранова демона, и теперь уже ее охватила не просто дрожь, а леденящий холод. Сара медленно повернулась и увидела знакомую фигурку, примостившуюся на высокой спинке стула, забавную рожицу ярко освещал уличный фонарь, горевший за окном.

— Пэквуджи! — радостно воскликнула Сара, сразу испытав облегчение.

Человечек как-то странно присматривался к ней. «Откуда она знает мое имя, — размышлял Пэквуджи. — Я никогда раньше не встречался с нею». Но тут он уловил в мозгу Сары картины из своей жизни, то, как они вместе играли у озера Пинта-ва, а потом беседовали, сидя на холме. Пэквуджи потряс головой. Значит, чтобы встретиться с ней, он уговорил ее вернуться в прошлое?

— Это ты, Пэквуджи? — опять воскликнула Сара, на этот раз не так уверенно.

— Да, это я, — кивнул он.

Он-то направил ее сон в хорошо знакомую ей лавку, чтобы им было легче разговаривать. А она, оказывается, прекрасно его знает! Уже готова его выслушать и увидеть то, что он ей покажет. Ну что ж! В будущем он уже давал ей советы, и они, видимо, ей пригодились.

Он опять потряс головой, понимая, что надо спешить, пока все не запуталось. Со снами трудно иметь дело. Желая заполнить неловкую паузу, Пэквуджи улыбнулся и просвистел ей пару тактов веселой мелодии.

Сара в ответ улыбнулась.

— Как странно видеть тебя здесь, — сказала она, — ты не подходишь к этой обстановке. Только я и сама больше к ней не подхожу.

— Ты его любишь? — вдруг спросил Пэквуджи. — Барда?

— Не знаю… Все так странно. Когда я с ним, для меня ничего вокруг не существует. Но когда его нет рядом, вот как сейчас, мне трудно поверить во всю эту историю. Я понимаю, что он необыкновенный, верю, что он, как сам говорит, любит меня, а почему — не понимаю. Ведь он мог бы выбрать любую, а он почему-то выбрал меня.

— Потому что любит тебя, — сказал Пэквуджи и замолчал.

Внезапно он задумался, нужно ли ему вмешиваться в ее судьбу. Она из чужого мира, ее Путь, наверное, не совсем такой, как у него. Олень из Старейших — он сродни Лесным Царям и Бабушке Жабе. А он сам, Пэквуджи… он, конечно, умен, но не из таких уж загадочных…

Кто он такой, чтобы ввязываться в дела Лесных Царей и им подобных?

— Что с тобой? — удивилась Сара. — Ты так помрачнел! Надеюсь, тебе не привиделись опять какие-нибудь дурные для меня знамения?

Пэквуджи вздохнул. Он только что увидел глазами Сары себя и ее в будущем — он показывал ей трагг, значит, испытания действительно ждут ее. И все-таки теперь, стоя рядом с этой славной глупышкой, он не знал, как быть.

— Я тревожусь за тебя, — наконец проговорил он.

— Почему?

Вопрос был справедливый. Но Пэквуджи решил сделать вид, что не слышал его.

— В племени этого твоего барда есть такие, за которыми разное водится! — сказал он.

— Что именно? — спросила Сара. — Что ты хочешь сказать?

И вдруг Пэквуджи испугался. Он почувствовал, что лезет, куда не следует. Ему представилось, что будет, если о его кознях узнает олень, и он замер от страха. Если дед Талиесина может быть так же суров, как здешние Лесные Цари…

— Спроси у него сама, — посоветовал он. — Спроси у барда про испытания. А потом поговорим.

Пэквуджи прижал кулаки к бокам и стал выбираться из ее сна. Образ Сары начал расплываться. Странная обстановка, в которую его привел ее сон, вдруг затянулась туманом, и все растаяло.

— Пэквуджи! — донесся до него издалека голос Сары.

Малыш не стал вслушиваться. Он быстро раскинул руки, и все, увиденное им, исчезло. Он снова превратился в ворону, которая, сидя на еловом суку, рассматривала башню. Будто комок перьев, он сорвался с ветки и, быстро взмахивая крыльями, полетел подальше отсюда, в более безопасные места. Сара осталась позади и…