Дилвиш Проклятый - Роджер Желязны Страница 97

Дверь в гостиную, выходившую в большой зал, медленноприоткрылась, и в комнату проник сумеречный дневной свет. Из-под притолокипоказалась массивная голова, покрытая черными кудрявыми волосами, и в комнатувошел неимоверно мускулистый человек гигантского роста. Обнаженный по пояс и вкороткой черно-голубой юбке, опоясанной широким кожаным ремнем, с которогосвисали огромные ножны. Он неторопливо повернул голову и поднял ее, подрагиваяноздрями. Бесшумно, на полусогнутых ногах, он подошел сперва к вымазаннойгрязью кушетке, потом направился в дальний угол комнаты. У него были яркоголубые глаза и густая борода, такая же кучерявая, как и его шевелюра.

Он подошел к двери справа от себя и медленно отворил еенастежь. Потом он оглядел большой зал. Перевернутое стеклянное дерево напотолке горело, но то был не огонь. Пол поблескивал, как поверхность водоема.Где-то поблизости что-то тикнуло. В зеркальных стенах зала отражаласьбесконечная пустота. Понюхав спертый воздух, он шагнул вперед. Больше в заленикого не было.

Когда он уже шел по залу, слева от него прозвучал короткиймузыкальный аккорд. Двигаясь с удивительным для своих размеров проворством, онповернулся, шагнул вперед и наполовину выдернул лезвие из ножен.

Снова повторилась музыкальная фраза, раздавшаяся где-то ввысоком и узком ящике, вертикально стоявшем в нише справа от той двери, вкоторую он вошел. На нем, под самым верхом, был круглый циферблат с дюжинойцифр и две стрелки, показывающие в противоположных направлениях. Музыкальныйперезвон продолжался, и он приблизился, разглядывая сквозь декоративнуюстеклянную панель видневшуюся часть механизма, он стал отсчитывать про себяудары, и улыбка раздвинула его большой рот. Часы пробили семь раз и музыкасмолкла, а он понял откуда до него донеслось тиканье. Он заметил, что маленькаястрелка показывает на седьмое число. Внимательно рассмотрел изображения солнцаи луны во всех их фазах, нарисованные на циферблате. Внезапно он сообразил, чтоони означают, и, восхитившись простотой и изяществом механизма, с трудомудержался от довольного смеха. Потом беззвучно опустил свой меч в ножны иотвернулся.

В зале что-то переменилось, или все дело было лишь восвещении? Теперь он казался более сумеречным и мрачным, и ему почудилось, чточьи-то незримые глаза наблюдают за тем, как он идет по полированному полу. Тотзапах, который он уловил еще в гостиной, смешивался с другим, сильно еготревожившим.

Высоко под потолком раздалось потрескивание и вспыхнул свет.Вокруг него, и в зеркалах заметались тени…

Зеркала. Он провел перед глазами своей огромной волосатойрукой. На какое-то мгновение показалось, что в зеркале справа появилось что-то,чего не было в зале — какое-то крупное темное пятно странной формы. Видениетут-же исчезло, но он пошел дальше, уже не отводя глаз от того места, где ономогло находиться.

Тот скверный запах становился все сильнее…

Ему показалось, что весь Замок слегка пошатнулся…

Люстры под потолком задрожали, и тени снова пустились впляс…

Внезапно в небольшом шкафчике странного вида, стоявшем возледальней стены, заиграла музыка…

В зеркале опять возникло черное пятно, наполовину закрытоеколонной, рядом с которой в зале, по эту сторону стекла, никого не было…

Он упрямо шел вперед, уже не обращая внимания ни на что,кроме запахов.

(Не колыхнулся ли гобелен, висевший впереди, справа, возлеугла?)

Из-за колонны, закрывавшей часть зеркала, выскользнуло нечточерное и он, остановившись, поглядел туда.

Это был огромный, похожий на коня зверь, сделанный изжелеза, скакавший вперед, вскидывая морду и косясь на него. Ему вдругпоказалось, что эта тварь смеется над ним.

Он смотрел на него с изумленным и недоверчивым выражением налице, а конь, казалось, мчался прямо к нему. Потом он внезапно резко свернул всторону и повторил его проход по залу, остановившись даже, чтобы осмотретьизображение часов в их нише. Поравнявшись с ним, конь остановился, повернулголову, и их взгляды встретились.

И вдруг его глаза вспыхнули и засверкали, а из ноздрейвырвались клубы дыма.

Конь опустил голову и бросился вперед. Из его пастивырвались языки пламени и разнеслись по залу, заполнив собой всю стекляннуюстену.

Человек поднял руку и отвернулся.

В зеркалах на противоположной стене тоже полыхал огонь. Залосветился ярким огнем пожарища. Однако, не было ни жара, ни звуков…

Черный зверь скрылся за стеной огня, но у человека осталосьстранное чувство, что стекло в любую секунду может расколоться, и оттудапоявится железная тварь, скачущая к нему.

Здесь властвовала древняя магия, и это создавало гнетущееощущение. Он не знал, исходила ли эта магия от Старого Бога, или от самих стенЗамка.

Оторвав взгляд от стеклянной стены, он пошел дальше. Гобеленопять шевельнулся. Теперь было заметно, что за ним прячется какое-то крупноесущество. Он направился к гобелену.

Однако, прежде чем он успел приблизиться, гобелен былоткинут в сторону, и на него уставились разноцветные глаза демона.

— Из-за этого пламени я было подумал, что меня посылаютдомой, — пробормотал он. — Но здесь всего лишь смертный, и даже неодин из тех, кого мне нельзя трогать.

Он высунул свой длинный, раздвоенный язык и облизал губы.

— Обед! — сделал он вывод.

Человек остановился и положил руки на пояс.

— Ты ошибаешься, — сказал человек на том же самомнаречии, — Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор. — А языкипламени вспыхнули еще в тот самый день, когда тебя породили.

— Как же так, обезьяноподобный, ты знаешь мое имя, а яне знаю тебя?

— Ты ошибаешься, — повторил человек, — ибо тыбудешь отправлен домой. Но прежде чем ты исчезнешь, я прошепчу тебе на ухоответ на твой последний вопрос, и ты узнаешь, кто я такой.

Он отстегнул пояс и положил его на пол вместе с ножнами имечом.

Демон двинулся к нему, и музыка стала громче, неистовей, аязыки пламени продолжали свой танец. Он пошел навстречу демону с угрюмойусмешкой на устах.

— Полагаю, что имя твое — человек, — сказал демони бросился на него.

— Ты ошибаешься, — ответил пришелец, увернувшисьот оскаленных клыков и протянутых к нему когтей, и крепко обхватил демона.

Они быстро сплелись в тугой клубок и покатились по полу.Казалось, что в пламени открываются глаза, чтобы глядеть на них.

* * *