Самозванец - Теодор Мундт

* * *

Теодор Мундт, немецкий писатель и журналист, родился в Потсдаме 19 сентября 1808 года. Окончив гимназию, поступил в университет, где изучал философию и филологию. Молодой человек отличался весьма прогрессивными взглядами на устройство общества, а это закрывало перед ним возможность успешной академической карьеры в прусском государстве. Тогда Теодор решил посвятить себя журналистике и литературе. Он стал сначала редактором, а потом и издателем газет литературного направления.

В своей журналистской деятельности Теодор Мундт постоянно конфликтовал с монархической прусской цензурой. Вскоре он стал одним из ведущих авторов демократического движения «Молодая Германия». Мундт поочередно издавал такие журналы, как «Литературный Зодиак» (1835), «Диоскуры» (1836–1837) и прочие. Одновременно он начинает писать романы, преимущественно исторические, и бытовые повести. Первыми романами, получившими популярность, были «Дуэт» (1831) и «Мадонна» (1835). В 1841 году вышел лучший, как полагают, его исторический роман «Томас Мюнцер».

В 1839 году в жизни Теодора Мундта произошло важное событие: он женился на писательнице Кларе Мюллер, которая впоследствии также стала широко известна своими историческими романами, которые она публиковала под псевдонимом Луиза Мюльбах.

С 1842 года Мундт преподает историю и литературу в Берлинском университете, но после революционных событий 1848 года вынужден оставить университет. Он возвращается в это престижное учебное заведение в 1850 году, но уже в должности библиотекаря. Правда, и на этом посту Теодор Мундт остается недолго: из-за разногласий с профессором Георгом Пертцом ему пришлось преждевременно выйти на пенсию. Кое-какие средства на жизнь, таким образом, у Теодора были, и он смог спокойно заниматься литературной деятельностью.

Писал Мундт в основном критические статьи, а также работы по эстетике и истории литературы. К основным произведениям этого жанра относятся: «История современной литературы от 1789 года до новейших времен» (2-е издание – 1853 г.), «Драматургия, или Теория и история драматического искусства» (1847–1848 гг., в 2 т.), «Эстетика» (1845). К этому надо добавить книгу путевых очерков «Итальянские порядки» (1859–1860). К обстоятельным штудиям, с внимательной проработкой исторических материалов, стоит добавить и ряд романов, преимущественно на российскую тематику: «Царь Павел I», «Неразгаданный монарх», «Тихий ангел (Из жизни Натальи Алексеевны, супруги великого князя Павла Петровича)».

Исторические романы Т. Мундта характеризует прежде всего великолепное знание исторической канвы изображаемой эпохи, фактической стороны сюжета. Разумеется, надо делать скидку на открывшиеся уже в прошлом столетии обстоятельства. Среди других произведений на историческую тематику можно особо выделить (из переведенных на русский язык) трилогию о прусском короле Иосифе II – «Самозванец», «Около плахи», «Гренадеры императрицы» и роман из эпохи французской революции – «Граф Мирабо».

В России Мундт был известен на рубеже XIX–XX веков. К этому времени относится большинство первых изданий переводов его романов. Историко-литературные и критические работы писателя, насколько известно, на русский язык не переводились. Умер Теодор Мундт в Берлине 30 ноября 1861 года.

Анатолий Москвин

I

– Божество мое, почему ты так грустен?

– Я вовсе не грустен, Эмилия, я просто смотрю на тебя и любуюсь…

– О, зачем ты скрываешь от меня свои сокровенные заботы. Я понимаю, ты опять задумался о нашем будущем или, вернее, о том, что у нас вовсе нет его…

– Но у нас имеется настоящее, Эмилия, наше светлое, чистое, безгрешное настоящее.

– Что такое настоящее? Это – метеор, скользнувший и померкнувший. Это – миг, который, не родившись, спешит исчезнуть во мраке. Это – просто слово, которое теряет свое значение в ту самую минуту, когда оно произнесено. Не прошло и минуты, как ты нежно подал мне руку, а ведь это пожатие уже отошло в область прошедшего. Настоящее мгновенно и кратко, будущее велико и бесконечно…

– Ты сама грустишь и беспокоишься, а упрекаешь меня, будто это делаю я.

– Наши души сроднились, божество мое, и твои мысли невольно передаются мне. Да и потом… Боже мой, какое это страшное слово – «никогда». Знать, что счастье никогда не наступит, что никогда не добьешься полноты блаженства, никогда, никогда, никогда!..

– Ты несправедлива, дорогая Эмилия, к этому бедному «никогда». Вот, например, я говорю тебе: «Никогда не забуду я тебя, моя светлая Эмилия! Никогда другая женщина не заслонит твоего образа в моем сердце».

– Прости, я должна перебить тебя. О, как ты ошибаешься, у меня существует грозная, опасная соперница, которая вытеснит меня из твоего сердца.

– Кто же это, глупенькая?

– Ее зовут «империя», и эта империя может заставить тебя снова жениться…

– Только не это! Бессердечная, как ты можешь терзать и себя, и меня такими детскими страхами? Пусть Господь не благословил нас на полное счастье – будем терпеливо нести возложенный на нас крест. Но до тех пор, пока ты будешь верна мне, никакая другая женщина не отвратит от тебя ни единой улыбки, ни единого ласкового слова – ничего из того, что всецело отдано мною тебе.

– О, значит, это будет всегда, мой Иосиф!

– Всегда, моя Эмилия, всегда!

II

– Итак, князь?

– Я, право, затрудняюсь, что мне ответить вам, графиня. Я не совсем понимаю, для чего все это нужно вам, и мне, право же, немного жалко эту бедную баронессу…

– С каких это пор ваше сиятельство стали сентиментальным?

– Я никогда не был бесцельно жестоким. Что же делать? Жизнь сурова, и когда приходится выплывать самому, то не рассуждая топишь другого…

– Иначе говоря, вы не видите для себя выгоды из предлагаемого дела? Так говорите проще и прямее: сколько?

– Графиня, я не еврей-ростовщик, чтобы…

– Бросьте, милый мой. Если это намек на мое происхождение, то он довольно плосок. Будем деловыми людьми, так мы скорее договоримся до чего-нибудь. В данный момент я именно нахожусь в таком положении, когда приходится выплывать самой, а вы уже давно боретесь, чтобы окончательно не пойти ко дну. Так поплывем вместе.

– Говорите, графиня.

– Милый мой, дело в том, что я сделала очень плохой гешефт [1], когда вышла замуж за покойного графа. Отец проклял меня и лишил наследства, но я сказала себе: «Э, твои жалкие сотни тысяч, когда у графа – миллионы». И вот я стала графиней. Но – увы! – оказалось, что у графа далеко не было таких больших средств, как говорили. После его смерти большая часть недвижимости как родовое достояние перешла в семью младшего брата покойного, а меньшую расхитили кредиторы. Мне остались только этот дом да немножко денег, которых не хватает на содержание комнат в порядке… Да, граф безбожно обманул меня!