Несостоявшаяся ось: Берлин - Москва - Токио - Василий Молодяков

Памяти Карла Хаусхофера (1869-1946) и Рихарда Зорге (1895-1944)

Нет сомнения, что наиболее грандиозным и важным событием в современной мировой политике является перспектива образования могущественного континентального блока, который объединил бы Европу с Севером и Востоком Азии.

Если бы «союз четырех» состоялся, это был бы мощный блок, который охватил бы весь евразийский континент. При наибольшей эффективности он вполне мог бы противостоять Америке. Как замысел это было неплохо.

Эта книга была написана за пять месяцев, но обдумывалась и готовилась десять лет. Вынося на суд читателя результаты своих разысканий и размышлений, автор, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции и даже на «последнее слово» по данному вопросу. Книга, которую вы держите в руках, – первое большое исследование истории концепции «континентального блока» Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. Оно открывает тему, а не закрывает ее.

Этой книги не было бы без помощи многих людей во многих городах и странах на протяжении многих лет. Назову только тех, кого должен непременно поблагодарить: Танака Такэюки (Токио) [Все японские имена собственные в книге приводятся в соответствии с принятым в Японии порядком: сначала фамилия, потом имя – а также, за единичными исключениями, в соответствии с принятой в России «поливановской» транскрипцией (названа в честь выдающегося лингвиста Е.Д. Поливанова).] – за помощь и дружбу; покойного Бориса Славинского (Москва), Михаила Мельтюхова (Москва), Георгия Брылевского (Ниигата) и Петра Подалко (Осака) – за советы, замечания и споры; Геннадия Бордюгова и Александра Ушакова (Москва) – за публикацию первого, краткого варианта этой работы; Марка Вебера (Marc Weber) и Грэга Рэвена (Grag Raven) (Costa Mesa CA, USA) – за присылку ценных труднодоступных изданий; Джулию Лами (Julia Lami, Torino, Italy) – за перевод итальянских документов; историков старшего поколения Джона Толанда (John Toland, Danbury CT, USA), Джеймса Мартина (James J. Martin, Colorado Springs CL, USA) и Марка Раева (Tenafly NJ, USA) – за моральную поддержку; сотрудников Архива МИД Японии (Diplomatic Record Office, The Ministry of Foreign Affairs), библиотек Токийского университета (Tokyo University, Central Library) и International House of Japan, Центра современных исследований Института японской культуры университета Такусеку и лично профессора Икэда Норихико (Prof. Ikeda Norihiko, Takushoku University, Institute of Japanese Identity, The Research Center for Modern and Contemporary Studies) (Токио) – за создание прекрасных условий для работы.

Особая благодарность – маме, профессору Эльгене Васильевне Молодяковой, советчику и критику.

2 сентября 2003, Токио

От времени до времени очень полезно подвергать пересмотру наши привычные исторические понятия для того, чтобы при пользовании ими не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума приписывать своим понятиям абсолютное значение.

История не знает сослагательного наклонения… Этой расхожей фразой нередко выносится приговор исследованиям, в которых большое место занимают гипотезы. Да, история сама по себе, как процесс общественного и политического развития, не признает никаких «если»: случилось только то, что случилось. Но в исторической науке, в познании прошлого подобная категоричность может сослужить дурную службу. В момент действия и непосредственно перед ним исторический процесс многовариантен. Причем нередко реализуется далеко не самый ожидаемый и представляющийся вероятным вариант, а казалось бы, идеально подготовленный и обоснованный проваливается. Японский историк М. Миякэ справедливо заметил: «Представим, что в некий исторический момент для Японии существовали возможные политические варианты А, В, С, D, Е, но только вариант А реализовался; тем не менее полезно рассмотреть и другие возможности, поскольку они углубят наше понимание того, как осуществился вариант А и насколько важным и значительным он был». [1] Поэтому дело историка – не только учесть случившееся, но «просчитать», проанализировать также всё то, что могло произойти с той или иной степенью вероятности.

«Великий знаток человеческой души» Оноре де Бальзак утверждал, что «существуют две истории: история официальная, которую преподают в школе, и история секретная, в которой скрыты истинные причины событий». Эта своего рода аксиома может быть применена практически к любому периоду человеческой истории. Не является исключением и вторая мировая война, которая за прошедшие десятилетия, казалось бы, изучена вдоль и поперек. Однако, как только речь заходит речь о расчетах и намерениях власть предержащих, «на всякую официальную историографию нападает какое-то странное затмение и обычно воспроизводится набор общих традиционно пропагандистских фраз… В литературе были несчетное число раз повторены пропагандистские штампы, ставшие в общественном сознании непререкаемой истиной, и под это предвзятое мнение, как правило, подгонялось всякое новое знание». [2] Так пишет современный историк М.И. Мельтюхов, темы исследований которого не раз пересекались с моими, и я не могу не согласиться с ним. Докопаемся ли мы до «истинных причин событий» или нет, я не знаю. Но стараться надо.

Патриарх американской историографии, лауреат Пулитцеровской премии Дж. Толанд писал автору этих строк 16 сентября 1996 г.: «Я не отношусь ни к какой группе историков. Я сам по себе, я пишу не-идеологическую историю… Я пишу об истории с нейтральных позиций и стараюсь показать все ее стороны… Я надеюсь, что вы и другие молодые историки продолжите мое дело. Просто пишите правду… У меня только один окончательный критерий: правда это или нет?»

Исследование, предлагаемое ныне вниманию читателя, имеет отчасти гипотетический характер, но это ни в коей мере не рассуждения по принципу «что было бы, если бы». Подобные спекуляции весьма привлекательны и даже соблазнительны, но запретны для историков, хотя в данном случае они несравненно более компетентны, чем авторы книг и компьютерных игр из области «альтернативной истории». «Альтернативная история» – это новый вариант того, что уже произошло, попытка «переиграть» события прошлого. Задача историка принципиально другая – показать и доказать, что другой вариант был возможен. Иными словами, «альтернативная история» начинается там, где заканчивается историческое исследование.