Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I - Питер Акройд Страница 10

Роль папского легата включала в себя и иные обязанности. Как представителю папы римского, Уолси полагалось установить мирные взаимоотношения между христианскими правителями европейских стран — предварительное условие их объединенного крестового похода против турок. Изощренный в вопросах дипломатии, весь 1518 год кардинал вел переговоры с императором Священной Римской империи Максимилианом, королем Франции Франциском и королем Испании Карлом. Их делегаты прибыли в Лондон осенью того же года и заключили соглашение о всеобщем мире, получившее название Лондонского. Кардинал устроил его к вящей своей чести. В мимоходом брошенном намеке на возможность крестового похода папа упоминался лишь как комес, или «соучастник» в переговорах. «Мы можем видеть, — писал один кардинал, — чего стоит ожидать Святому престолу и папе от английского канцлера».

Английский канцлер был на вершине своего влияния. За четырнадцать лет полномочий в качестве лорд-канцлера он созвал только один парламент. Во время первого пребывания в королевстве посла Венеции Уолси обычно объявлял ему, что «Его Величество изволит сделать то-то и то-то». Потом фраза изменилась на «Мы изволим сделать то-то и то-то», пока в конечном итоге не стала звучать как «Я сделаю то-то и то-то». И все же он никогда не забывал, откуда проистекает настоящая власть и влияние; он оставался у кормила правления ровно до тех пор, пока подчинялся воле короля. Достижением кардинала, наряду с Лондонским соглашением, был триумф его суверена. Честь короля всегда была самым важным аспектом во внешнеполитических расчетах Уолси. Сам Генрих, казалось, был доволен достигнутыми успехами. «Мы хотим, чтобы все правители были довольны имеющимися у них территориями, — заявил он венецианскому послу, — а мы счастливы, имея этот остров». Для демонстрации своей удовлетворенности в тот момент он написал несколько стихотворных строк.

И все же он был куда менее доволен, когда в феврале 1519 года император Священной Римской империи умер и титул перешел к его внуку, королю Испании Карлу. Девятнадцатилетний Карл стал номинальным правителем Австрии, Польши, Швейцарии, Германии, Нидерландов, не считая самой Испании; таким образом, он распоряжался судьбой половины Европы.

Три юных короля теперь занимались замысловатыми церемониальными ритуалами налаживания союзнических отношений, которые можно было интерпретировать и как военные игры. Летом 1520 года Генрих отплыл во Францию на «Большом Гарри» со свитой из четырех тысяч человек для переговоров с французским королем. Из-за небывалой пышности королевской делегации место встречи обрело известность как Поле золотой парчи. В долине возле городка Ардр, неподалеку от английского анклава Кале, соорудили павильоны и дворцы, башни и заставы, искусственные озера и мосты, установили статуи и фонтаны, из которых текли пиво и вино. Генрих был разодет, как свидетельствует история, «в золотые слитки чистейшей пробы», да и Франциск, в свою очередь, ослеплял великолепием. Религиозные службы шли вперемежку с рыцарскими поединками, пирами и рукопашным боем, а празднования длились целых семнадцать дней. Событие называли восьмым чудом света. Словно сцена с богато вышитой шпалеры стала явью. Значимость соглашений состояла вовсе не в их содержании, а в способе их заключения. Они являлись проявлением скорее власти, нежели дружелюбия.

И все же за шпалерными кулисами кипела тайная активность. Еще до того, как Генрих отправился во Францию, с визитом в Дувр прибыл король Испании Карл, приветствовать которого вышел сам Генрих. С торжественной процессией Карла препроводили в Кентербери, где он впервые встретился со своей теткой, Екатериной Арагонской. Трое суток балов и пиршеств включали также многочасовые переговоры. После встречи с французским королем на Поле золотой парчи Генрих отправился в Кале, где вновь вступил в сговор с Карлом. Все их планы были направлены против Франции. Сам Генрих желал еще раз заявить о своих притязаниях на французскую корону как часть неотъемлемого права, принадлежавшего ему по рождению.

Теми же летними ночами, пока монархи почивали в своих золотых шатрах, лондонский ночной дозор выискивал «подозрительных лиц». Докладывали, что портной и двое слуг картежничали и играли в кости до четырех утра, когда игру принудительно остановили, а игроков сдали констеблю. В Саутуарке и Степни в ходе поисков «бродяг и правонарушителей» дозор обнаружил множество «бесхозяйных лиц», живущих в обветшалых домах. Десять немцев были задержаны в Саутуарке. «Старая блудница и молодая девица» были обнаружены лежащими на грязной простыне в подвале; а на верхнем этаже Хью Льюис и Элис Болл были «задержаны вместе в одной постели, не будучи при этом супругами». Анну Саутвик допрашивали в трактире «Роза» в Вестминстере по подозрению в распутстве. Извозчиков обнаружили спящими у стен трактира. Жнецы и косари, плиточники и каменщики, по донесениям, мирно обитали в пригородных гостиницах. Мужчины и женщины занимались своими повседневными делами, законными или не очень. Так прошло лето.

Слухи о неверности короля всегда витали в воздухе. За связью с Анной Стаффорд последовали другие, и осенью 1514 года Генрих завел пятилетний роман с Элизабет, или Бэсси, Блаунт. Местом их романтических свиданий был дом в Эссексе под названием Иерихон. Его придворным строго-настрого приказывалось хранить молчание об этих визитах, а слуги королевских покоев были обязаны «не обращать внимания и не осведомляться, где сейчас находится король или куда направляется»; им запрещалось обсуждать «времяпрепровождение короля» или «его ранний или поздний отход ко сну». Плод этого союза появился на свет в 1519 году и был назван Генри Фицрой, что значило «Генри, сын короля»; впоследствии он стал герцогом Ричмондом. Элизабет Блаунт получила должное вознаграждение в виде выгодного замужества и навсегда сохранила расположение Генриха.

Несомненно, для услаждения короля в Иерихоне имелись и другие молодые женщины, однако следующей, чье имя сохранилось в истории, стала Мария Болейн. Она состояла в браке с вельможей из числа приближенных его величества, что было очень кстати, и под прикрытием королевского двора в 1520 году стала любовницей короля. Сегодня она в основном известна как сестра другой леди Болейн, но их роман с Генрихом длился на протяжении примерно пяти лет. В 1523 году король назвал один из новых королевских кораблей «Мария Болейн», а двумя годами позже пожаловал ее отцу пэрство, наделив титулом виконта Рочфорда.

К этому времени, впрочем, король воспылал чувствами к младшей сестре Марии. Дата его первой встречи с Анной Болейн доподлинно не известна, однако к 1523 году на нее уже обратил внимание Томас Уолси. Ее привязанность к Генри Перси, наследнику владений графа Нортумберленда, сочли недозволительной; Перси отправился обратно на север, а Анну удалили от двора. По словам церемониймейстера Уолси Джорджа Кавендиша, она была настолько зла, что «вся дымилась», багровея от ярости. Только после этих событий ее, вероятно, заприметил король.