Федюнинский - Сергей Михеенков Страница 10

Лето 1938 года. Мир все еще держался за край пропасти, но в Европе уже пахло порохом. Войска маршировали, правда, пока вокруг своих казарм, на полигонах отрабатывали приемы современного боя. В штабах верстались секретные планы. Заводы спешно переналаживались на выпуск танков, артиллерийских орудий, самолетов, стрелкового оружия, другого воинского снаряжения. Европа готовилась к Мюнхенскому сговору: Англия, Франция, Германия и Италия делили за чужой счет сферы своего влияния. Уже в сентябре германские войска войдут в Судетскую область Чехословакии. Азарт хищника охватит и Польшу — они потребуют свою долю от распадающейся Чехословакии — Тишинскую область, считавшуюся спорной. Но, как известно, все спорное в смутные времена отходит сильному. Польша пойдет и дальше: предложит «возможность присоединения Варшавы к Антикоминтерновскому пакту», с условием, что Германия уступит ей Украину с выходом к Черному морю. Пепел Речи Посполитой стучал в груди Польши…

Германия, в свою очередь, грезила решением проблемы «Данцигского коридора», отделяющего от нее Восточную Пруссию. Европа склонялась к тому, чтобы проблему эту поскорее решить — но решать ее нужно было за счет польских земель. В британских газетах появились статьи с заголовками вроде такого: «Если немцы так могущественны, не должны ли мы пойти вместе с ними?». Но все компромиссы, ущемляющие национальные интересы, как правило, ведут к худшему. Сбывалось пророчество Черчилля, произнесенное им в речи во время выступления в палате общин: «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, теперь вы получите войну».

Не пройдет и года, как она загрохочет на полях Европы, а потом перекинется и на другие континенты. Уже в апреле 1939 года Гитлер подпишет приказ о начале операции «Вайс» — вторжения в Польшу.

В Испании между тем уже полыхало.

Неспокойно было и на Дальнем Востоке.

Федюнинский к тому времени был переведен в 108-й стрелковый Белореченский полк на должность заместителя командира полка по хозяйственной части. На первый взгляд странно: боевого командира, отличившегося в сражении на КВЖД, орденоносца запихивают в завхозы… По всей вероятности, дело обстояло следующим образом. К тому времени он получил очередное воинское звание — «подполковник», — а подполковничья вакансия открылась только в соседнем полку. Так он на время стал хозяйственником, и это ему в дальнейшем всегда помогало. Война — это на 60–80 процентов снабжение, обеспечение, расквартирование, одним словом, хорошо налаженный тыл и подвоз.

Однажды ночью полк подняли по тревоге. Поступил приказ: следовать на железнодорожную станцию и грузиться в эшелоны. Куда дальше? Почему подняли так спешно — по тревоге? Никто в штабе не мог толком объяснить такую внезапность и спешку. Эшелоны один за другим двинулись. Стало понятно хотя бы одно — на восток. Утром прибыли в Улан-Удэ. Выгрузились. Только теперь стало известно, что в тупиках станции выгружаются и другие полки дивизии — Владимирский, Сахалинский и Волжский артиллерийский.

Дальше двинулись колоннами. Шли на юг, к границе. В Кяхте остановились. После короткого привала личный состав построили и зачитали приказ: по договору с монгольским правительством дивизия передислоцируется в МНР для несения службы.

Япония еще в начале 1930-х годов захватила Маньчжурию. В 1937 году ее войска напали на Китай, захватили Пекин и Нанкин, тогдашнюю столицу, где устроили чудовищную резню. Начало освоения самураями Азиатского материка было положено. Все грезили империями. Имперский дух был разлит по всему земному шару.

Правительство Монгольской Народной Республики, опасаясь японской агрессии, в 1936 году заключило с СССР соглашение об оказании взаимной помощи и поддержки в случае, если одна из стран — участниц соглашения подвергнется нападению со стороны какого-либо третьего государства.

И вот первый шаг в оказании взаимной помощи Монголии был сделан. Через границу перебрасывались советские войска, в том числе 36-я дивизия, которая стала именоваться мотострелковой. Правда, моторизация ее в основном пока заключалась в том, что пехоту посадили на машины. Грузовики мобилизовали в народном хозяйстве — собрали в Улан-Удэ по всем предприятиям, организациям и учреждениям вместе с водителями.

Дивизия в свое время формировалась во Владимире и Казани. Пополнение шло из Сибири и Забайкалья. Потомки казаков и первопроходцев, охотники, люди, привычные к суровому климату и любым испытаниям.

Колонна дошла до Улан-Батора. «В то время Улан-Батор был небольшим городком азиатского типа, — вспоминал Федюнинский. — Юрты и буддийские монастыри являлись главными его достопримечательностями. Основное население составляли служители буддийского культа — ламы, которых тогда насчитывалось в городе около 8 тыс. человек. И только в период надома (монгольский праздник. — С. М.) Улан-Батор становился многолюдным. Сюда собирались араты со всей округи, и на окраинах вырастал еще один город из тысячи юрт».

Кто-то из белогвардейцев, которые жили здесь до прихода летом 1921 года Красной армии, называли Ургу (такое имя город носил до 1924 года) большим аулом. Тем не менее там проживала довольно многочисленная русская колония. Продолжало работать русское консульство, учрежденное еще царским правительством. Действовало более двадцати торговых фирм, кожевенный завод, банк. В феврале 1921 года в Ургу ворвалась Азиатская дивизия барона Унгерна. В городе началась резня, унгерновцы без суда и следствия (эти институты в Азиатской никогда не вводились, судьбу подозреваемых единолично решал командир) убивали большевиков, китайцев, евреев и просто проявивших какие-либо признаки нелояльности к режиму, который установил «повелитель пустыни» со своим разношерстным, будто из преисподней явившимся войском. Через полгода Азиатская дивизия ушла в «поход на Русь» и там, в Даурии и Бурятии, в боях с частями 5-й армии РККА была разбита и рассеяна. «Дикого барона» схватили и вскоре расстреляли по приговору Чрезвычайного трибунала в Новониколаевске.

В истории Гражданской войны Роман Федорович Унгерн-Штернберг — фигура на нынешний взгляд экзотическая — но кого только не выносили тогда бурные волны истории на поверхность! Идеей-фикс Унгерна было восстановление в Китае маньчжурской династии Цин, возрождение Поднебесной империи, формирование войска из азиатов и поход «до Португалии», до последнего моря, куда некогда стремился Чингисхан. Целью похода было освобождение буржуазной Европы, исцеление ее от разложения, а по пути — очищение от большевизма. Кстати, в орде Унгерна оказался и отряд тоболяков во главе с полковником Николаем Казагранди. Самого Казагранди в конце концов расстреляют по приказанию барона — пути гражданских войн извилисты.

В своих мемуарах Федюнинский о бароне Унгерне и его Азиатской дивизии даже не упоминает. Хотя наверняка в Улан-Баторе слышал рассказы о зверствах унгерновцев, которые не щадили даже монахов буддийских монастырей и малолетних послушников. Не только по столице и окрестностям, но и по всей Монголии ходили легенды о бароне и его жестокости. Остатки его отрядов распылились. Часть ушла в Харбин. Часть — в другие районы Китая. Часть — в Индию. Некоторые даже добрались до Тибета. Часть вернулась на родину, в Россию. А самые непримиримые продолжали сражаться, появляясь в рядах то китайских гаминов, то японских войск. Будут они и среди японцев на Хасане и Халхин-Голе.