Династия Виндзоров. Ужасная история английского двора - Наталия Сотникова Страница 10

После восхождения Георга-Августа на трон Генриэтта приобрела еще больший вес, многие стали искать ее благосклонности. Она была сообразительна и остроумна, ее любили поэты и писатели георгианской эпохи – Свифт, Поуп, Джон Гэй, автор прославленной «Оперы нищих». Именно поэтому у нее начался разлад с королем, на дух не переносившим литераторов и ученых. Популярность, приобретенная Генриэттой в просвещенных кругах, вызывала зависть и у королевы, которая также старалась окружить себя интеллектуалами. В частности, она поддерживала высланного из Франции Вольтера во время его пребывания в Лондоне (1726-29) и всячески способствовала карьере композитора Генделя. Тот сочинил торжественное песнопение по случаю ее коронации и гимн для ее похорон, а также посвятил ей свое знаменитое произведение «Музыка воды» из трех сюит. Каролина не забывала и родную Германию. В частности, знаменитый Гёттингенский университет в Нижней Саксонии был основан Георгом-Августом именно по ее инициативе. Она жертвовала много денег из личных средств на сирот и энергично боролась против повального увлечения англичан дешевым джином.

Генриэтта чувствовала, что ее связь с королем изживает себя и устала от выполнения своих обязанностей довольно низменного характера. Услужение королеве стало для нее утомительным, ибо здоровье стало ухудшаться, мучили головные боли, приступы которых все учащались. Генриэтту не переставал терзать постоянными угрозами беспутный муж, не терявший надежды овладеть ее состоянием. В 1728 году она добилась права на раздельное проживание с Чарльзом.

В 1731 году умер старший брат мужа, Чарльз унаследовал его титул, и Генриэтта стала графиней Саффолк. Согласно обычаю, это был слишком высокий титул для должности камер-фрау, и королева Каролина сделала ее своим гардеробмейстером, чьи обязанности были несравненно легче. Как это ни странно, теперь Генриэтта не могла получить развода, ибо развод аристократки такого ранга должен был утверждаться парламентом. Но Господь смилостивился над ней, и в 1733 году потерявший человеческий облик муж покинул земную юдоль. В 1734 году король окончательно разорвал их связь, она вышла в отставку с солидной пенсией в 2000 фунтов и могла теперь вести независимый образ жизни. Ее уход сопровождался скандалом, поскольку графиня Саффолк заявила о нем во время празднеств по случаю дня рождения короля. Георг не высказал ни малейшего сожаления по этому поводу, и когда Каролина сообщила ему, что пыталась убедить Генриэтту не покидать дворец, тот в своей обычной манере вскипел:

– Что ты имела в виду, пытаясь уломать эту старую, унылую, глухую, сварливую тварь остаться и досаждать мне, когда мне представилась такая прекрасная возможность отделаться от нее?

Каролина не удержалась, чтобы не уколоть соперницу в последний раз и заявила лорду Харви, вице-гофмейстеру:

– Я много наслышана от других о ее здравом смысле, но, сколько знаю сию особу, никогда не замечала, чтобы она сделала хоть один разумный шаг при любом важном событии в своей жизни! Отставка от двора была глупейшим поступком, который можно было совершить.

Но Генриэтту жизнь при дворе более не привлекала. В 1735 году вышла замуж, на сей раз по любви, за сэра Джорджа Беркли, с которым прожила в полном согласии еще 11 лет. Блестящее интеллектуальное общество, собиравшееся в Марблхилл-хаус, получило название «Твикенхемский кружок». Графиня Саффолк теперь слыла образцом приличий и высоких нравственных идеалов, так что ей доверили воспитание внучатой племянницы. Правда, к концу жизни она почти оглохла, а со смертью Георга II в 1760 году потеряла пенсию и испытывала денежные затруднения, но находила моральную поддержку в лице своих верных друзей.

Как уже было сказано выше, к 1734 году связь Георга II с графиней Саффолк окончательно сошла на нет, и, по свидетельствам многих мемуаристов, он обратил свое внимание на вдовую графиню Мэри Делорейн (1700-1744), бывшую фрейлину, а теперь воспитательницу юных принцесс. Сведения об этой амурной истории чрезвычайно скудны, похоже, что роман не получил развития. Король, тосковавший по родному Ганноверу, регулярно наведывался туда, и в 1735 году ему была представлена соотечественница Амалия-София Вальмоден, урожденная фон Вендт (1704-1765). Король немедленно по уши влюбился в эту даму уже не первой молодости. В этом увлечении следует усмотреть проявление роковой закономерности, и сейчас читатель поймет, почему.

У двух поколений семейства этой дамы были весьма тесные связи с курфюрстами Ганноверскими. Бабка Амалии-Софии по материнской линии, Катарина-Мария фон дем Бусше, урожденная фон Майсенбург, была родной сестрой графини фон Платен, всесильной любовницы курфюрста Эрнста-Августа, зловещей вдохновительницы таинственного убийства графа фон Кёнигсмарка и заточения законной английской королевы Софии-Доротеи. Упоенная собственными успехами, графиня фон Платен поначалу сумела навязать Катарину-Марию в любовницы молодому Георгу I, тогда еще холостяку. Правда, тот довольно быстро порвал с ней, но сестра быстро подыскала ей подходящего мужа. Отец же Амалии-Софии, Йоханн-Франц фон Вендт (1678-1740), состоял в гомосексуальной связи с герцогом ганноверским Эрнстом-Августом II (1674-1728), герцогом Йоркским и Олбенским, младшим братом Георга I. Когда Георг был коронован королем Великобритании, встал вопрос о государевом оке, необходимом для управления княжеством во время его отсутствия в родных пенатах. Эрнст-Август II был назначен регентом и председателем королевского совета. Его связь с отцом Амалии-Софии подтверждается обширной корреспонденцией между обоими мужчинами.

Как мы видим, роковая закономерность не позволила Георгу II ускользнуть от чар фрау фон Вендт, представительницы третьего поколения этого замечательного семейства. Замужество не послужило преградой: по слухам, всего за 1000 дукатов ее супруг уступил свои права любовнику, видимо, это не причинило ему особых нравственных страданий. Ввиду плохого качества старинной гравюры не имеет смысла приводить в книге портрет этой женщины, судя по всему, он был написан конкретно для Георга II. На нем Амалия-София представлена с декольте натуральным образом до пупка, выставляющим напоказ ее роскошную грудь. Такая манера живописи идет совершенно вразрез с бытовавшими тогда изображениями туго затянутых в корсет добродетельных немецких дам. Намек на высокое покровительство сделан более чем прозрачный: на плечи женщины наброшена накидка из меха горностая, непременный атрибут королей.

Георг II вообще имел привычку после появления новой пассии давать своей законной супруге совершенно циничную оценку ее достоинствам и недостаткам, причем делал это письменно. И на сей раз он держал королеву Каролину в курсе развития отношений с новым объектом его страсти, посылая в Лондон письма на сорока и более страницах с описанием своих переживаний.

«Но тебе известны мои увлечения, моя дорогая Каролина! Ты понимаешь мои слабости, в моем сердце ничто не скрыто от тебя… Дай Бог, чтобы я мог подражать тебе, ибо я умею восхищаться тобой, и чтобы я на твоем примере мог впитать в себя все добродетели, которым ты обучила меня, – видеть, чувствовать и любить!»

Король часто просил совета у нее и премьер-министра Роберта Уолпола, каким образом ему вести себя. Летом 1736 года он вновь отправился на континент и буквальным образом застрял там, тем более что Амалия-София родила сына Йоганна-Людвига фон Вальмодена. Тем временем в Англии один кризис накладывался на другой, положение становилось поистине угрожающим. На ворота Сент-Джеймсского дворца кто-то прицепил объявление о розыске отсутствующего монарха: «Пропал или сбежал из дому… навязав церковному приходу жену с шестью детьми». В народе в открытую судачили: