История любви в истории Франции. Том 5. Век распутства - Ги Бретон Страница 10

Любая ошибка кому-то выгодна…

* * *

В два часа ночи король выдал себя, обратившись с комплиментами к юной красавице в одеянии Дианы-Охотницы. Его сразу же окружила толпа. Было замечено, что прекрасная Диана отделилась от стайки горожанок и принялась особенно настойчиво дразнить короля. Сильно заинтригованный, Людовик XV пошел за ней следом с любезностями на устах. Вот тут-то таинственная Охотница сняла маску — все узнали м-м Ле Норман д'Этиоль…

«Продолжая рассыпать все уловки кокетства, — пишет Сулави, — она затерялась в толпе, но из виду не скрылась. В руке у нее был платок, и то ли случайно, то ли специально она его обронила. Людовик XV торопливо поднял платок, но… он не мог пробраться к его владелице и со всей учтивостью, на какую был способен, бросил ей этот изящный комочек. В зале раздался смущенный шепот:

— Платок брошен!..

Все соперницы потеряли последнюю надежду».

Женщина, которую при всех выбрал король, была необыкновенно хороша собой. Светловолосая, с задорными голубыми глазами, «свежим и изящным личиком, одним из тех, что бледнеют от радостей любви». Лишь один недостаток нарушал это совершенство. «У нее были, — свидетельствует Сулави, — бледные, как будто обветренные губы; этот недостаток объяснялся привычкой постоянно их прикусывать — вот невидимые сосудики и порвались. Отсюда и грязный, напоминающий о моче цвет». Но к этому в конце концов привыкали и даже в этих бледных губах находили определенную прелесть.

В мгновение ока молодая женщина стала мишенью для ненавистных взоров — ее приглашенные безжалостно ее разглядывали. Придворные дамы были оскорблены — им предпочли горожанку! Да еще какую!

М-м д'Этиоль звали Жанна-Антуанетта Пуассон. Она была дочерью не мясника, как часто писали, а мелкого служащего в администрации снабжения армии, — впрочем, это ненамного лучше.

Отец ее, Франсуа Пуассон, родился в 1684 году. В двадцать лет он ушел из отчего дома, чтобы стать возничим в армии маршала де Вийяра; во время регентства сильно продвинулся по службе, но в 1725 году, во время страшного голода, был замечен в грязных махинациях — ходили слухи, что он был сослан и едва избежал тюрьмы.

Что касается его супруги, м-м Пуассон, то это была женщина легкого поведения. Братья Пари и м-сье Ле Норман де Турнхем долго оспаривали друг у друга «отцовство Жанны-Антуанетты».

Когда девочке исполнилось восемь лет, мадам Пуассон заметила ее красоту и воскликнула:

— Это кусочек для короля!

И ребенка стали звать не иначе, как Королевна. Когда дочери сровнялось девять, мать отвела ее к гадалке, и та сказала:

— Ты станешь любовницей короля.

Это предсказание обрадовало всю семью.

В 1741 году, в возрасте двадцати лет, Жанна-Антуанетта вышла замуж за племянника м-сье Ле Нормана де Турнхема, молодого Карла-Гийома Ле Нормана д'Этиоля. С тех пор она пристально следила за Версалем — ведь там ее судьба, там обещанный ей монарх. Не один раз задолго до костюмированного бала 25 февраля 1745 года, еще при жизни м-м де Шатору, м-м д'Этиоль пыталась обратить на себя внимание Людовика XV. Во время царской охоты, элегантно одетая, прогуливалась она по аллеям, где обычно проезжал монарх. Но эти эскапады ни к чему не привели. Правда, однажды вечером в грозу Людовик XV посетил замок Д'Этиоль и подарил хозяину дома рога убитого им оленя. Польщенный мсье Ле Норман, конечно, повесил их в своем салоне. Жанна-Антуанетта тоже была рада подарку, считая это добрым знаком. С тех пор она поверила: все сбудется…

После эпизода с оброненным платком м-м д'Этиоль не пришлось долго ждать. Людовик XV приказал Бине, своему камердинеру, доставить плутовку — она была кузиной Бине — в Версаль. Разумеется, «кусочек для короля» вскоре очутился в самой широкой постели государства. Увы! Бывают ситуации, когда даже монархи бессильны… У Людовика XV случилась внезапная слабость, и он, по выражению Морца, «дал осечку». Наследующий день всевидящий двор — уж он всегда все знает — распевал насмешливую песенку:

Не знатность рода — вот порок.

Смириться с ним король не смог:

Он нежен был, но так случилось —

Любви у них не получилось.

Несчастная женщина ждала этого момента с девяти лет! К счастью, через несколько дней король восстановил силы и смог на той же широкой постели доказать мощь переполнявших его чувств… Людовик XV был очарован встречами с м-м Пуассон. Сулави пишет: «Несмотря на природную холодность, у красавицы был весьма прихотливый характер». Но м-м д'Этиоль дрожала… Весь двор, дофин, духовенство, министры-все против нее, а король так слабохарактерен… Она боялась потерять все, так и не став фавориткой. Гениальная мысль пришла ей в голову — она написала Людовику XV: у нее такой ревнивый муж, злые люди непременно расскажут ему об измене, он жестоко ее накажет. Она просит у короля защиты…

Простодушный король предложил ей укрыться в Версале. Она не заставила себя упрашивать… Пока она устраивалась в апартаментах, принадлежавших ранее м-м де Майи, мсье де Турнхем, бывший, разумеется, ее союзником, отправился к мсье Ле Норману д'Этиолю и объявил, что его жена стала любовницей короля.

— Ей так давно этого хотелось, что она не смогла устоять. Вам не остается ничего другого, как с ней расстаться.

Несчастный супруг обожал Жанну-Антуанетту. Он упал без чувств. Придя в себя, он схватил пистолет и закричал, что отправится за своей женой в Версаль. Пришлось разоружить его и вразумить. В страшном отчаянии он покинул Париж.

* * *

Избавившись от надоедливого супруга, м-м д'Этиоль облегченно вздохнула: позади важный этап. Теперь заставить двор примириться с собой. Однако это, казалось будет нелегко. Ее несколько вольное обращение, а иной раз бесцеремонная, игривая манера говорить не всем нравились. Многих шокировало, когда она называла герцога де Шона — «мой поросенок», аббата де Берни «голубь мой», а м-м д'Амбримон — «моя тряпка». Однажды к ней пришел монах, один из ее кузенов — посмотреть, чем она может быть ему полезна. Она нашла его таким ограниченным, что проводила со словами:

— Мои кузен — это простое орудие труда. Что можно сделать таким орудием?

Потом еще несколько недель злые языки шутили по поводу орудия фаворитки.

М-м Пуассон-старшая и не подозревала, что дочь ее стала предметом насмешек. Счастливая тем, что предсказание гадалки сбылось, она легла однажды вечером в постель и, поскольку ей нечего было больше желать, умерла.

Муж ее не отличался подобной скромностью. Этот человек — без всякого образования, лишенный каких-либо нравственных устоев, не признававший норм приличия, — стал для фаворитки источником вечных волнений. Так, однажды он пришел во дворец, куда был у него свободный доступ, и, натолкнувшись на закрытую дверь — его встретил в этот раз новый камердинер, заорал:

— Негодник! Знай, что я — отец королевской шлюхи!