Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи Страница 10

Центральный орган Коминтерна часто пользовался своим правом, о котором говорится в уставе (статья 22), направлять своих уполномоченных в отдельные секции. На V съезде Чехословацкой партии, состоявшемся в феврале 1929 года, Циглер, как представитель Коминтерна, поддержал борьбу против правого крыла партии во главе с Жилеком и Нейратом86. Это лишь один случай вмешательства уполномоченного в дела национальной секции в то время, когда против правой оппозиции в самом Интернационале предпринимались широко распространенные чистки. Точно так же в 1929 году ИККИ послал Гарри Полита, представителя компартии Великобритании, и Филиппа Денгеля, представителя компартии Германии, на съезд Коммунистической партии США, где они выступали против правых уклонистов87. Центральные органы Коминтерна делегировали своих уполномоченных в национальные секции не только с целью устранения оппозиции директивам и указаниям, принимаемым Коминтерном, но также для обеспечения надзора за соблюдением правильных формулировок, соответствующих директивам и указаниям Коминтерна, в основных документах национальных секций. Если посылка уполномоченных не давала желаемых результатов, то Коминтерн мог бы отнести такой случай к проявлению оппозиции и представить его на рассмотрение Интернациональной контрольной комиссии (ИКК) или специальной комиссии, назначенной ИКК88.

Согласно уставу, ИККИ принадлежит право исключения из Коминтерна отдельных членов, групп или даже целых секций89. В некоторых случаях ИККИ обладал достаточными полномочиями для роспуска секции, хотя условия, при которых он мог это сделать, подробно не оговаривались в уставе. Коммунистическая партия Кореи, которую приняли в Коминтерн на VI Всемирном конгрессе, была исключена несколько месяцев спустя, в декабре 1928 года, специальным решением Коминтерна90. В 1938 году была распущена Коммунистическая партия Польши91.

Существовали также и другие средства для того, чтобы на практике добиться беспрекословного следования марксистской теории. Одним из таких методов было обучение иностранных коммунистов в советских школах. Тито говорил, что он сам читал лекции в Москве в Интернациональной ленинской школе92 и в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада (КУНМЗ)93. Первое учебное заведение, по замечанию Тито, явно было учреждено для подготовки высших партийных кадров для компартий зарубежных стран94. Тито также говорил о притоке денег из Москвы, которые, по его заявлению, оказали «вредное воздействие»95. Финансовая зависимость партий – членов Коминтерна, должно быть, сама по себе оказывала на них давление, хотя и не напрямую, и принуждала их к подчинению.

В погоне за главной целью: постоянно и неуклонно добиваться безоговорочного следования марксистской идеологии посредством влияния на высшие коммунистические чины – в арсенале Коминтерна имелось большое количество средств и полномочий, как предоставленных ему уставом, так и дополнительных: от совета до различных штрафных санкций, вплоть до исключения. Конечно, следовало бы полагать, что высокие посты, занимаемые лидерами, позволили бы им злоупотреблять властью, сконцентрированной в центре96. Можно также предположить, что такое злоупотребление властью было значительно сильнее в изучаемый период, чем в первое десятилетие истории Коминтерна. Скрытые зловещие признаки того, что власть в Коминтерне стала быстро продвигаться по пути к авторитаризму и централизации, стали явными, когда много российских и иностранных сотрудников Коминтерна исчезли во время «большой чистки» конца 1930-х в СССР97. Вышеупомянутое свидетельство позволяет в полной мере сделать вывод о том, что Коминтерн, как высокоцентрализованное учреждение со строжайшей дисциплиной, мог эффективно оказывать влияние для того, чтобы приверженность его доктринам и политике была безоговорочной. Единственная альтернатива для коммуниста, несогласного с политикой Коминтерна, – это его исключение из рядов Коминтерна и коммунистической партии98.

Как уставы Коминтерна, программа 1928 года – основной документ для любого исследования Коммунистического интернационала и обязательный для тех, кто занимается исследованием теории Коминтерна. Принятая на VI конгрессе в 1928 году, программа представляет собой поворотный этап в истории Коминтерна. В программе можно найти авторитетные заявления по самым фундаментальным проблемам коммунистической теории. В этом разделе программа будет сопоставлена с ее предшественницами. Также мы рассмотрим вопрос о том, кто был автором программы и какая оценка была дана ей в самом Коминтерне. Идеи, изложенные в программе, будут подробно проанализированы в последующих главах.

На I конгрессе Коминтерна не было предпринято никаких усилий, чтобы исчерпывающе сформулировать программные принципы. Важное значение этого конгресса, конечно, состояло не в каком-либо вкладе в теорию, а в том, что на нем был основан Третий интернационал. Однако на этом конгрессе был составлен небольшой документ, в котором содержались зачатки программы, под названием «Платформа Коммунистического интернационала»99. Идеологами Коминтерна она была расценена как «предварительный проект программы Коммунистического интернационала»100. Платформа начала с описания распада капитализма и анархии и возвестила о наступлении нового этапа пролетарской революции. Только победа пролетариата во всем мире, как было заявлено в платформе, могла покончить с дальнейшими попытками капиталистов эксплуатировать человечество. Платформа суммировала отношение марксистов-ленинцев к таким вопросам, как империализм, гегемония пролетариата, необходимость насильственного свержения власти. Было дано определение демократии и рассмотрены другие вопросы. Сурово осудив социалистов, выступавших против нарастающих революционных действий мирового пролетариата, платформа явно возвещала о грядущей мировой революции.

Позднее, в более спокойной обстановке, в июне 1922 года на втором расширенном пленуме ИККИ был поднят вопрос о подготовке и принятии более всесторонней программы Коммунистического интернационала. Этот пленум решил создать комиссию по подготовке проекта программы из тридцати трех человек, которая должна была отчитаться о результатах своей работы на следующем конгрессе101. На IV конгрессе, в ноябре – декабре 1922 года, Бухарин в качестве официального докладчика и автора представил проект программы, также выступили Тальхаймер, один из лидеров Коммунистической партии Германии, и Кабакчиев, основатель Коммунистической партии Болгарии102. Все же программа не была принята, по-видимому, на том основании, что большинство коммунистических партий не в состоянии были изучить проект программы в достаточной мере103.

В июне 1923 года третий пленум ИККИ создал вторую комиссию по созданию программы, которой было дано указание привлечь все секции Коммунистического интернационала для обсуждения и разработки подходящего проекта программы к следующему конгрессу104. Незадолго до V Всемирного конгресса Зиновьев в циркулярном письме к секциям Коминтерна искренне просил сделать все возможное для принятия программы на предстоящем конгрессе105. На V конгрессе (июнь – июль 1924 года) новый проект программы был представлен Бухариным, и, как полагают, он был разработан им самим106. Сам Бухарин предложил, чтобы конгресс не принимал никаких решений по проекту программы, а вместо этого ИККИ должен был создать новую комиссию по созданию программы с тем, чтобы повсеместно в Интернационале вести обсуждение проекта107. Эти предложения были единодушно приняты.