Мост через бездну. Книга 4 - Паола Волкова Страница 10

Такие существа есть и в славянской мифологии. Например, полуптицы-полуженщины — вещие птицы из древнегреческих мифов, славянских преданий, христианских — русских и византийских легенд и апокрифов; Сирин, Алконост, Гамаюн.

Райская птица Сирин

Райская птица Алконост

Виктор Васнецов. Гамаюн, птица вещая. 1895 г.

Интересно, что мифические птицы, изначально востребованные в народном творчестве, стали неотъемлемыми символами Серебряного века. Символы вечности, пророчества, неизбежности судьбы, единства добра и зла, радости и печали — Сирин, Алконост и Гамаюн встречаются в творчестве поэтов Анны Ахматовой, Александра Блока, Николая Клюева, художников Виктора Михайловича Васнецова, Ивана Яковлевича Билибина. Ну и конечно, все мы с детства любим Жар-птицу и Царевну-Лебедь.

Гамаюн — вещая птица, знающая о настоящем, прошлом и будущем, — изображалась как птица с головой женщины. По звучанию слово «гамаюн» очень близко к словам «баюкать, убаюкивать». Но есть и другое толкование — скорее всего, прообраз птицы Гамаюн пришел к славянам из Ирана.

Древняя форма слова «гамаюн», младоавестийское humaiia — «искусный, хитроумный, чудодейственный», связана с древнеиранским «Humaya». В древнеиранской мифологии птица Хумай приносила счастье. Но в славянской мифологии, а затем и в русских преданиях птицедева приобрела пророческие качества и далеко не всегда была благосклонна к человеку. По древнему поверью, если Гамаюн летела с востока, то начиналась страшная буря. А вот крик птицы-вещуньи предвещал человеку счастье.

В творчестве поэта-символиста, «трагического тенора эпохи» Александра Блока птица Гамаюн выступает как символ неизбежности грядущих несчастий:

На гладях бесконечных вод,

Закатом в пурпур облеченных,

Она вещает и поет,

Не в силах крыл поднять смятенных…

Вещает иго злых татар,

Вещает казней ряд кровавых,

И трус, и голод, и пожар,

Злодеев силу, гибель правых…

Предвечным ужасом объят,

Прекрасный лик горит любовью,

Но вещей правдою звучат

Уста, запекшиеся кровью!..

Александр Блок. Гамаюн, птица вещая, 1899

Печальный образ птицы Гамаюн рисует нам Анна Ахматова. Очень проникновенные строки читаем мы в ее любовной лирике:

«Я смертельна для тех, кто нежен и юн.

Я птица печали. Я — Гамаюн.

Но тебя, сероглазый, не трону, иди.

Глаза я закрою, я крылья сложу на груди,

Чтоб, меня не заметив, ты верной дорогой пошел…» —

Так пел Гамаюн среди черных осенних ветвей,

Но путник свернул с осиянной дороги своей.

7 декабря 1910 Царское Село

Часто в русском искусстве наряду с вещуньей Гамаюн упоминаются и райские птицы Сирин и Алконост — птицедевы с человеческой головой и телом птицы.

Вполне возможно, что мифологический образ птицы Сирин, полуженщины-полуптицы пришел в славянскую мифологию из древнегреческой: сирены, полуженщины-полуптицы (а иногда полуженщины-полурыбы) звуками своих песен усыпляли мореплавателей, а затем пожирали их. Хотя сирены, если их воспринимать как полуженщин-полурыб, больше ассоциируются в нашем восприятии с русалками.

Образ птицы Алконост очень близок греческому — девушке Алкионе, которая не смогла смириться с потерей своего любимого мужа Кеика, погибшего в море. Миф рассказывает о том, что, увидев сон о смерти Кеика, Алкиона вышла на море, на то самое место, где уговаривала своего супруга не отправляться в плавание, и увидела плывущего по волнам мертвеца. Алкиона признала в нем своего Кеика, взбежала на высокий утес и бросилась в пучину вод. Но боги не дали девушке погибнуть и превратили ее в зимородка. Алкиона силой своей любви оживила Кеика, который с помощью богов тоже превратился в зимородка. Теперь влюбленные неразлучны и нежно любят друг друга.

По легенде, полуптица-полуженщина Алконост несет свои яйца на Коляду (зимнее солнцестояние), но не высиживает их, а опускает в морскую глубину. И в течение семи дней, пока птенцы не появились, на водной поверхности стоит совершенно безветренная погода, что очень ценится моряками.

Образы обеих птицедев связаны с Мировым деревом.

Алконост — птица радости, зоревая птица, с восточных ветвей Мирового дерева — первой встречает рассвет. Изображается с головой и руками юной, очень красивой девы и телом птицы. У Алконоста есть и крылья, а в руке птицедева держит цветок. Обязательными в этом образе являются корона на голове девы и наличие женской груди. Алконосту в славянском пантеоне покровительствовал бог Хорс. Птицедева Алконост приносит счастье, обладает голосом неземной красоты, но любой услышавший этот голос забывает обо всем на свете. Существовало поверье, что, если поймать чудесную птицу, она исполнит любое желание. Именно поэтому охотников за птенцами Алконоста было немало. В апокрифах и сказаниях Алконост упоминается и как птица светлой грусти и печали.

Сирин — птица печали, с западных ветвей Мирового дерева, льет слезы в закат. Над головой птицы Сирин изображают светящийся нимб. В славянской мифологии птица Сирин, напротив, изображалась как символ радости. Птица Сирин напрямую не причиняла вреда человеку, но своим удивительно красивым пением тоже могла заставить его забыть обо всем. И еще птица-дева Сирин знала ответ на любой вопрос и обладала чудесным даром исполнять любое желание, только вот загадывать такие желания было делом очень опасным.

Согласно поверью, обе мифические птицы-девы связаны с христианским праздником Преображения Господня (19 августа). Речь идет о чуде на горе Фавор:

1По прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, 2и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.

3И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.

4При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.

5Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.

6И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.

7Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.

8Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса.

Конец ознакомительного фрагмента