Босфорский поход Сталина - Сергей Захаревич Страница 10

— Стремительность и быстрота взлома польского фронта красными расстроила польскую армию, но они не должны расстраивать нас. План маршала Пилсудского я считаю скорее жестом отчаяния, чем плодом холодного расчета…» [19, с. 104].

12 августа командзап отдает приказ о штурме Варшавы.

«Под Варшавой у Вислы слышны тяжкие вздохи артиллерии; это пошли бои в 25 километрах от города. Это исполнение последнего приказа Тухачевского, отданного в Минске: «Противник по всему фронту продолжает отступление. Приказываю окончательно разбить его и, форсировав Вислу, отбросить».

Куда? — За Варшаву!

…Тяжело вздыхает за Прагой артиллерия, жестокие кровопролитные бои идут под Радимином, всего в 23 километрах от Бельведера, и Радимин колеблется под русским напором.

Радиостанцией Бельведера перехвачен приказ Тухачевского 5-й армии Корка. Но это уже не приказ а удар грома: с утра 14 августа древняя польская столица будет концентрически атакована тремя русскими армиями.

…Уже утром по началу операции Тухачевского генерал Вейган понял, что он прав, Тухачевский пытается взломать польский фронт именно на тех неожиданных рубежах, которыми пренебрегал маршал Пилсудский и удержать которые генерал Вейган счел необходимым условием для развертывания под Варшавой контрманевра»[19, с. 103–105].

15 августа командующий северным фронтом польской обороны генерал Галлер предложил оставить на реке Вкра заслон, а главные силы повернуть в сторону Плонска, однако этому воспротивился Сикорский, которого поддержал Вейган. Главные силы поляков, концентрирующиеся для контрудара, остались на своих местах, а именно южнее Варшавы. Вейгану необходимо, чтобы северное крыло «красных» поглубже увязло в обороне поляков. Он уже понял, где слабое место Западного фронта, и нацелил все силы против Хвеси-на и Сологуба. 14 августа части 16-й армии «красных» сломили оборону 1-й польской дивизии под Радимином и оказались в считанных километрах от городской заставы Варшавы.

Контрудар поляков возглавил лично Пилсудский. Очень скоро катастрофа наступила теперь ужеидля Красной Армии. Сначала 15 августа следует неожиданный удар 5-й армии Владислава Сикорского под Плонском и Серпцем в направлении на Цеханув. Почему неожиданный? А потому, что 3-й кавкорпус Гая и 4-я армия Сергеева, обходя польский фронт с севера, сильно уклонились вправо и между ними и 15-й армией Корка образовался разрыв, куда и был направлен удар Сикорского. В Цехануве располагался штаб 4-й армии, так что управление ею, после удара поляков, было нарушено. Однако подлинная катастрофа разразилась на следующий день, 16 августа, когда 2-я, 3-я и 4-я польские армии в клочья разнесли Мо-зырскую группу Хвесина и 16-ю армию Сологуба.

«Крякали, гудели телефоны в Минском штабе командзапа Тухачевского: фронт прорван, Хвесин отступает. Іде же Буденный? Конармия на рысях идет, но уже не к Варшаве, а к поражению, потому что Хвесин обнажил весь тыл южной армии Сологуба, стоявшей под самыми стенами Варшавы.

Донесения в Минске одно отчаянней другого: Сологуб отступает, Хвесин открыл фронт, поляки развивают успех, уже выходят на шоссе Брест — Варшава, взяты в плен 12000 красных, 50 орудий, на севере генерал Вейган отрезал, запер Гая…

3-я армия Жилинского, 5-я Сикорского уже зажали в стремительном наступлении 4-ю красную, и гарнизон Варшавы пошел наступлением. Всем туловищем увяз под Варшавой Михаил Тухачевский: «Отступать! Назад!» — несется из Минска. Но и отступление заварилось как наступление.

Это уже неслыханная, азиатская катастрофа: в беспорядке сдаваясь в плен, бросая обозы, орудия, раненых, русские хлынули на восток, разбившись о бастион Европы» [19, с. 106–107].

«17 августа в Минске Тухачевский издал приказ об отступлении. Но было уже поздно. В течение менее чем месяца почти весь его фронт был разбит и большинство войск вытеснено в Восточную Пруссию» [45, с. 263].

Остатки 3-го кавалерийского корпуса Гая и 4-й армии Сергеева, а также 2 дивизии 15-й армии Корка не смогли прорваться через кольцо окружения и вынуждены были уйти в Восточную Пруссию, где и были интернированы.

«В сентябре Пилсудский выиграл еще одну битву — на Немане. В октябре польские войска даже вошли снова в Минск.

Однако чем дальше от Варшавы, тем больше спадало напряжение в рядах наступавших. Полки, которые выиграли битву за Варшаву, не хотели сражаться за Минск. Страна, которая поддержала оборону, не поддержала агрессии. Просто она очень устала. Ведь для поляков шел уже седьмой год войны.

18 октября 1920 года на востоке борьба прекратилась. Начались мирные переговоры» [45, с. 263].

«Поражение под Варшавой Тухачевским переживалось тяжело; это первое поражение за всю блестящую карьеру; и поражение не на фронте Гражданской войны, где можно взять быстрый реванш; сорвалась гастроль на мировой сцене, и близкого реванша не предвиделось» [19, с. 109].

18 марта 1921 года в Риге, между РСФСР и УССР с одной стороны и Польшей — с другой был подписан договор о прекращении войны и нормализации отношений. Он закрепил между сторонами границы, которые будут изменены Гитлером и Сталиным через 18 лет.

Мировая революция в 1920 году не состоялась. Возможно, что попытка вторжения в Европу была со стороны Ленина своеобразной данью прошлым романтическим надеждам на установление всемирного «царства труда», в которые уже не верил и сам Ильич, но не попробовать претворить в жизнь их он не мог. Но возможно, что все обстояло и несколько сложнее. Если в успех европейского похода не верили Радек и Лебедев, то неужели подобные мысли не приходили в голову Ленина, который был как минимум не глупее обоих? Не пошел ли вождь РКП(б) на поражение сознательно?

Выше уже шла речь о том, что идея Варшавского похода навряд ли исходила от Ленина («освобождение» Украины и Белоруссии от поляков — это одно, но продолжение операции в западном направлении — совсем другое), скорее подобный план был в духе нарком-военмора товарища Троцкого. И Троцкий, и Сталин — оба являлись политическими противниками Ильича. Почему бы не позволить обоим сделать то, что они хотят, и когда они свернут себе шею, «наварить» на этом немалую толику политических дивидендов? Ведь кто конкретно больше всех оказался в проигрыше от Варшавского разгрома? Троцкий и Сталин — политические противники Председателя Совета народных комиссаров. Ленин же умудрился остаться незапятнанным.

… Мне ничуть не кажется, что государству полезно на случай войны, которой никогда у вас не будет, если вы этого не захотите, кормить нескончаемое множество такого рода людей, которые угрожают миру, о котором надобно печься гораздо более, нежели о войне…

После провала западного похода большевикам пришлось оборотиться к проблемам внутренним, причем ликвидацией группировки Врангеля в Крыму дело не ограничивалось. Первостепенное значение приобретало восстановление экономики, особенно в свете начавшихся крестьянских восстаний. Но поскольку данная тема выходит за рамки нашего повествования, речь пойдет немного о другом.