Годы, как птицы. Записки спортивного репортера - Михаил Шлаен Страница 10

Вначале «Старшина Приходченко» ходил по Херсонской, Измаильской и Николаевской линиям, а затем «перебрался» в родные одесские черноморские просторы как прогулочный теплоход. И какой популярностью он пользовался у одесситов и гостей города!

Наверное, так и продолжал бы курсировать до 16-й станции Большого Фонтана, но случился август 1991 года, и судно вдруг исчезло в мутных волнах того времени. И неожиданно обнаружилось в Ялте. Тоже символично, конечно, – в Крыму ведь дедушка родился, стал моряком. Все бы ничего, пусть привязка иная, если бы по-прежнему оно разрезало черноморские волны как «Старшина Приходченко» Но убрали имя деда на судне, стерли память о нем. И оттого Ольге жутко обидно.

Ей долго не удавалось выбраться в Крым, чтобы самой отследить судьбу судна, тому были разные причины. Но вот, наконец, мы с ней оказались на отдыхе в санатории в Гурзуфе, на родине Павла Антоновича, и, естественно, отправились на поиски, чтобы, в конце концов, прояснить ситуацию. Прояснили, лучше бы этого не делали… В Ялтинском пароходстве выведали, что судна уже нет, отогнали его, безымянное, сначала на самый дальний причал, а затем, после длительного стояния на «приколе», и вовсе разрезали на металл. И никто о его боевом прошлом и не вспоминает. Мы с Ольгой это сделали, в ближайшем ресторане на ялтинской набережной махнули по чарке водки. На закуску заказали луфарь, бычки и барабульку, которые, как сказала Ольга, дед просто обожал, домой таскал столько, что бабушка еле успевала их жарить по своему рецепту, секрет которого не раскрывала даже близким подругам.

– Придется подождать, в наличии нет, зато сейчас будут свеженькие, только из моря, правда, бычки не обещаю, – предупредил нас официант. Он удалился, подозвал какого-то парня, что-то ему быстро нашептал, мы поняли: послал гонца к рыбакам на пирсе.

А мы и не спешили. Время обеденное, солнце приятно припекало, но излишнюю теплынь остужал легкий ветерок. Интересно было наблюдать и за людьми. Осень, начало октября, вроде бы народ должен разъехаться, да какой там. Лето, неожиданно даже для крымчан, не сдавалось. Пляж полон, на набережной не протолкнуться. Магазины нараспашку, в них все, что душе угодно, даже дорогие шубы и меховые куртки. Зачем они здесь? Ах да, заботятся о северянах и сибиряках, прикупят перед возвращением домой, у них-то уже жесткий минус.

Всенародно признанный напиток, которым мы помянули деда, раскрепостил Ольгу, оторвал от грустных мыслей, да и вся атмосфера вокруг, теплая южная, красивый парк, напоминала ей родную, одесскую и, я чувствовал, настраивала на разговор о ее обожаемом городе. Наверняка не обойдется без очередного упоминания о знаменитом Привозе с его свое образным, разбавленным сочными местными шутками-прибаут ками напополам с анекдотами, настоянными на горючей смеси населявших город десятков национальностей языком, что придавало особый шарм. Я сам, когда бывал в Одессе, специально приходил на Привоз или Новый рынок, а еще в сквер к памятнику Воронцову, чтобы насладиться этой языковой палитрой, схожей с музыкальной полифонией.

Ольга действительно разговорилась, однако я услышал такое, чего, честно, совсем не ожидал. Перескажу по памяти, не ручаюсь, что слово в слово, но по смыслу близко. А начала она с того, что напомнила мне, где деда с его баржей застала война. Вилково, устье Дуная, рядом Измаил, укрепленные крепостные бастионы которого штурмом, заставив турок бежать, брали доблестные русские богатыри. С тех пор за землей этой закрепилось название – Новороссия. Своими высочайшими указами так повелела русская императрица Екатерина Вторая. Быть тому на Юге России!

Но кому исполнить сию государеву волю? Такой человек был. Свой, коренной национальности, который во всем этом принимал самое активное участие и роль которого или искусственно принижена, или упрятана за спины более, как кому-то видится, достойных. Вокруг его имени и по сей день разгораются жаркие споры, иные и сейчас считают это имя нарицательным, свидетельством обмана и пыли в глазах, застилающих истину.

Когда граф Безбородко представил Екатерине Второй перечень деяний на Юге России за 19 лет ее правления, в нем значилось: устроено губерний по новому образцу 29, побед одержано 78, замечательных указов издано 88, указов для облегчения народа 123. 144 вновь построенных города, благодаря чему население в крае за 35 лет увеличилось с 19 миллионов до 36.

Я обалдел, когда Ольга, не запинаясь, произнесла наизусть все эти факты и цифры; она потом по моей просьбе повторила, и я записал, перепроверять не стал, полностью доверившись любимой супруге.

За кем числилась упомянутая в рапорте большая часть этих деяний во благо России, уж треть новых городов и поселков на Юге империи точно, властная царица прекрасно знала. В храме в центре Херсона над его могилой скромный букет цветов. Вот только некоторые его титулы и звания: президент Военной коллегии, генерал-фельдмаршал, новороссийский гене рал-губер на тор, гетман екатеринославских и черноморских казаков.

А если коротко – светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический. Язык не поворачивается назвать Херсон, которому было суждено стать колыбелью и первой базой Черноморского флота (Потемкин сам и командовал им), экономическим и политическим центром Новороссии, потемкинской деревней. И уж тем более Севастополь – город русской военно-морской славы или Керчь, превратившийся при фаворите Екатерины Второй в важный торговый порт.

И ведь Одесса своим величием, колоритом и тем местом, которое она занимает в истории, тоже обязана этой достойной личности, украшающей богатую биографию России. Так может мы, наконец, перестанем разбрасываться направо-налево, так, мимоходом, не задумываясь, устоявшимся стереотипом – «потемкинская деревня»?

Как генерал-губернатор Новороссии Потемкин пригласил к возведению в степи Одессы выдающегося человека, можно сказать, гражданина мира испанца де Рибаса, которого справедливо причисляют к одному из первых и главных строителей города. Заслуги его оценены захоронением не где-нибудь, а в самом Петербурге. На смену де Рибасу, продолжив его дело, пришла другая, не менее колоритная, фигура – француз Ришелье, который за 12 лет правления тоже внес значительную лепту в преображение этого края, возглавив его после Потемкина. И все это вместе невозможно вычеркнуть из памяти, отторгнуть из славной истории России.

Соотечественник Ришелье Наполеон Бонапарт, общепризнанный национальный герой Франции, чью могилу в самом центре Парижа посещает весь мир, в молодости мечтал попасть на службу в Россию, и не к кому-нибудь, а именно к князю Потемкину. Как, впрочем, и немало других европейцев, так что в этом Наполеон не был оригинальным. Что привлекало конкретно корсиканца? Наверное, то обстоятельство, что некоторые его соотечественники состоялись именно в России, а потом у себя на родине стали выдающимися гражданами. Так почему не последовать их примеру, почему не избрать тот же – через Россию – путь к восхождению?

С этой затаенной мыслью Бонапарт, порубив головы французской королевской семье и знати, на волне революционного массового подъёма народа, отправился ее реализовывать, имея конечной целью видеть себя властелином мира. Вот уже перед ним склонила голову колониальная Африка, не устояла и Европа. Наполеону этого показалось недостаточно. Алчный, обнаглевший, жадный до чужих территорий, он решил, что для него не существует и границ России, пора и ее завоевать.

Конец ознакомительного фрагмента